Евгений Щепетнов - Монах Страница 3

Он ещё раз перекрестился на большую икону, и вдруг, в его глаза бросилось…о ужас! Вместо Христа, на иконе была изображена мерзкая рогатая рожа — Сатана!

Андрей присмотрелся — крест за алтарём был перевёрнут вверх ногами. Теперь ему было ясно, что же так обеспокоило при подходе к церкви — кресты на куполах были перевернуты вверх ногами! «И как это мне сразу не бросилось-то в глаза, просто, похоже, я мог поверить, мозг отказывался это воспринять, ведь ТАКОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!»

«Священник» с амвона указал на него рукой и крикнул что-то типа — «Стоять! Не двигаться!» — но Андрей сплюнул на пол от омерзения, повернулся и пошёл прочь — надо было выбираться из этого вертепа.

Он с отчаянием подумал: «Да куда же я попал, мать их за ногу? Что за сатанинский посёлок? Сваливать отсюда надо, пока не взяли за задницу! Чую, тут пахнет жареным! А если сейчас не пахнет — то может и запахнуть…только вот как-то не хочется, чтобы это был запах меня, жареного на вертеле…»

Он вспомнил глаза этого «священника» — у того как будто даже челюсть отвалилась, от неподчинения монаха, так, как будто он увидел морского змея.

Андрей быстро зашагал дальше, по деревне, и не видел, как из дверей «церкви» вылетела толпа прихожан, вооружённая ножами и палками. Только когда они были уже рядом, и стало слышно их пыхтение и топот, Андрей обернулся и увидел своих преследователей.

На первый взгляд, они ничем не отличались от обычных прихожан церкви, и на второй взгляд тоже, вот только не было у них никакой благости, а в руках добрые прихожане держали здоровенные ножи, пригодные, чтобы нашинковать не только капустку, но ещё и заблудившегося христианина.

— Что вам надо? — спокойно спросил он, надеясь всё-таки закончить миром — я сейчас уйду, и никому не будет неприятностей. Стойте на месте!

Позади толпы, пыхтящей, и обливающейся потом, появился псевдосвященник. Он повелительно повёл рукой, и толпа расступилась. «Священник» начал что-то говорить на «сербском» языке, монах не понял что в точности, что тот говорил — что-то вроде о святотатстве, что ли. Он показывал на Андрея рукой, а потом встал в позу, поднял руки над головой, затрясся, закатив глаза, указал на монаха и прокричал несколько слов из которых монах узнал только «Саган! Саган!».

Все с любопытством замерли, как будто ожидали, что сейчас монаха разразит громом, или он упадёт мёртвым. Ничего не случилось, Андрей пожал плечами и сказал:

— Шли бы вы отсюда, нехристи грёбаные — и перекрестил толпу и священника, благословляя их к походу. Это подействовало на них, как будто он облил их дерьмом, или помочился на толпу — они отшатнулись, их лица искривились от отвращения, а «священник» яростно провизжал что-то и указал на супостата.

Тут же, пассивность толпы сменилась яростным порывом, и вооружённые «мачете» отморозки навалились на Андрея всей толпой. Если бы это были молодые, тренированные ребята — тут бы ему и конец. Спасало то, что это были неспортивные и неуклюжие крестьяне, больше привыкшие махать косой и метлой, чем клинками, а потому Андрей легко ушёл от размашистых косых ударов, перенаправив их в соседей — двое тут же упали, покалеченные своими же соратниками. Один упал от пушечного хлёсткого удара в сердце — хотя Андрей и давно не тренировался в рукопашном бое, но умения никуда не делись, а тяжёлый физический труд на свежем воздухе и здоровое нежирное питание не привели к тому, что он лишился спортивной формы.

Ещё один, упал как кегля, ещё…руки, ножи, мелькали перед глазами, как лопасти вентилятора, спину ожёг удар палкой — гадёныш подкрался сбоку, и всё-таки достал его — перехватив палку, монах вырубил негодяя.

На земле лежало уже десять человек, когда Андрей заметил бегущих к ним человек двадцать, с вилами и дрекольями, и понял — теперь только ноги спасут. Последними двумя ударами он сбил двух оставшихся сатанистов, прикинул — вроде успевает — шагнул к одному, лежащему на земле и стащил хромовые сапоги. Этот тип был примерно одного с ним роста — около ста восьмидесяти сантиметров, и размер ноги, по прикидкам, должен был быть таким же, как у монаха. Ещё десять секунды на вытрясание придурка из толстой стёганой куртки, и вот монах бежит со всех ног вдоль улицы, спасаясь от разъярённых крестьян.

«Слава Богу, что я в форме и не гнушался тяжёлыми работами» — подумал он, лёгкими стелющимися прыжками удаляясь от толпы — «Пульс в норме, даже не запыхался — есть ещё порох в пороховницах! Ну ладно — пороха нет, так есть теперь тесак!» Андрей взвесил в ладони этот «хлеборез», осмотрел его на ходу — тесак как тесак, кованый в кузне, не фабричного производства. Так что сказать, где он был сделан — невозможно. То есть — страну определить нельзя.

Он бежал всё дальше и дальше по просёлочной дороге, пока не заметил километрах в пяти от села тропинку, уводящую в лес. Предположив, что это тропа к какому-то зимовью, или шалашу косарей, Андрей свернул на неё, опасаясь погони на лошадях. Он всю дорогу так и бежал почти босиком, в импровизированных башмаках из рукавов рубахи.

Присев на пенёк, Андрей прикинул по ноге сапоги, снял истёртые «башмаки» и натянул трофейную обувь. Потопал ногой — слава Богу! — впору. Накинул на плечи куртку, снятую с нокаутированного — а может мёртвого — сатаниста, и пошёл вперёд.

Тропа закончилась через метров пятьсот, поляной, за которой просматривалось цветущее поле — похоже гречишное. На поляне стояли несколько десятков ульев, мало отличающихся от тех, что монах видел в монастыре. За ними виднелся небольшой деревянный домишко, имевший вполне мирный вид, ничем не напоминающий о тех событиях, что случились часом раньше в селе. Несмотря на это, Андрей шёл к домику, зажав в руке нож и будучи настороже — может и здесь логово сатанистов? Кто знает, что происходит в этой стране…эдак и бабы-яги дождёшься — ничуть не более удивительно, чем церковь сатаны!

Как будто отвечая его мыслям, из дверей вышла натуральная баба-яга, сморщенная, как печёное яблоко, с тёмным морщинистым лицом и тонкими руками, покрытыми пигментными пятнами.

Андрей подумал: «Сколько же тебе лет, старая? И ты, что ли, сатанизмом пробавляешься?»

Баба-яга поманила его рукой, сказала что-то, видимо предложила заходить. Он вошёл в полутёмные сени, шагнул в избу, и опять, увидев в красном углу закрытые занавеской образа, совершенно не думая, на автомате, широко перекрестился на них.

Бабка вздрогнула, закрыла рот рукой, схватилась за сердце, потом погрозила ему пальцем и что-то сказала. Оглянулась, задвинула занавески на окнах, и только потом раздвинула покровы в красном углу.

Андрей, с облегчением увидел образ Бога — немного отличающигося от тех, которые он видел раньше, в своей жизни, но вполне узнаваемые и родные. Он ещё раз перекрестился на них, и поклонился иконам.