Сергей Садов - Князь Владимир Страница 3

– Ни-ни. Для начала напою тебя снотворным, хорошенько свяжу и тогда… нет, еще ноги придавлю чем-нибудь тяжелым и вот тогда уже попинаю.

Володя задумчиво рассмотрел потолок.

– Надо в одежду иголки отравленные зашить, – наконец решил он. – Как только кто-нибудь захочет попинать, то царапается и…

Парень озадаченно глянул на мальчика.

– Это ведь шутка была? – на всякий случай уточнил он.

– Да, – кивнул Володя. – О такие иголки сам раньше оцарапаешься.

– Понятно… Извини, но я не всегда понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно. Шутки твои… специфические. Слушай, я чего тебя догнал? Ты слышал, что мы начинаем поиск подходящего «окна»?

– Да. Александр Петрович мне уже сказал.

– Хорошо. Тебя приглашают сегодня в шесть на заседание. Будут решать, куда тебя отправить.

– Я же ведь уже говорил, что хочу, – удивился мальчик.

– Да-да, я помню. Все равно куда, лишь бы без пороха. Извини, но это очень расплывчато. Мы, ученые, всегда хотим точности…

– Виктор! Что б тебя!!! – Из-за угла неожиданно вывернул еще один человек в таком же халате, что и на парне, только много старше. Он поправил большие роговые очки и сквозь них сердито посмотрел на собеседника мальчика, тут он чуть кивнул Володе, – Привет, Вова, – и снова уставился на парня. Тот даже съежился под этим взглядом. – Я тебя еще полтора часа назад отправил за результатами испытаний! Где тебя черти носят?!

– Простите, Николай Петрович, я… меня Антонина Николаевна попросила ей помочь, а потом меня просили разыскать Володю, – Виктор лихорадочно зашарил по карманам и, наконец, из одного извлек флешку. – Вот предварительные результаты. Еле упросил аналитиков…

Еще раз для проформы обругав лаборанта, Николай Петрович забрал флешку и отправился обратно. Виктор облегченно вздохнул.

– Опять забыл? – с интересом спросил у него мальчик. Виктор убито кивнул.

– Да все из-за Антонины, – попытался оправдаться он. – Пока ей там помогал, забыл про флешку.

– В конце концов, тебя выгонят.

– Ага. Тебе-то легко говорить, с твоей памятью. Ты хоть раз чего-нибудь забывал?

– Я не родился с такой памятью. Меня учили.

Учили. Ну да. Не сразу, конечно, как очутился на базе. Первоначально просто подгоняли школьную программу. Еще бы, ведь почти полтора года не ходил в школу с тех пор, как погибли родители. Даже и то, что знал – забыл. Для жизни на улице эти знания были совершенно не нужны. Правда сразу же начались и весьма специфические предметы: обязательно спорт с боевыми искусствами, причем таким, о котором я ни разу и не слышал. Никаких лишних движений. Потом фехтование и… тренировка памяти и внимания. Делали просто – сажали в кресло, пристегивали к нему, подводили провода, а потом на экране демонстрировали разные геометрические фигуры. Как только показывалась определенная, заранее названная фигура, требовалось нажать кнопку под правой рукой. Если не успевал или не замечал его било током. Не больно, но неприятно. Первое время было просто, но потом скорость смены фигур возрастала, я стал чаще ошибаться, а бить током стало сильнее… Хочешь не хочешь, но внимательности научишься. С тренировкой памяти было почти также. Выводился на экран текст, который надо было прочитать и запомнить, а потом начинали мелькать слова. Надо было указать те, которые встречались в тексте. Еще было упражнение с разными фигурами, которые требовалось расставить так, как они стояли первоначально. Да всего и не упомнишь. Ни слезы, ни просьбы на мучителей не действовали. Дело было не столько в сложности, сколько в боли, которая стала моим постоянным спутником, ибо ошибок первое время было намного больше, чем правильных ответов.

После одного такого сеанса ко мне подошел Александр Петрович – человек, который и привел меня на базу.

– Ты же ведь мужчина, а ревешь, как девчонка, – он присел прямо на пол рядом со мной.

Я старательно размазал слезы по лицу.

– Вам бы так. Я готов учиться…

– Неправда. Ты так думаешь. По настоящему тебя может заставить учиться только стимул.

– Ага. Вам бы так.

– А я тоже через такое проходил, – Александр Петрович улыбнулся воспоминаниям. – Неужели ты думаешь, что этот тренажер создали специально для тебя? Скажу откровенно, меня током било намного сильнее. Из-за возраста тебе сделали скидку.

– Вас тоже так учили? – удивился я так, что и про слезы забыл и про недавнюю боль.

– Да. И вот смотри… – Александр Петрович поднялся, взял с полки первую попавшуюся тетрадь и протянул мне. – Открой на любой странице.

Я выполнил просьбу. Наставник забрал тетрадь и секунд пять изучал страницу. Закрыл ее и вернул мне, после чего отправился к столу, достал чистый лист и принялся быстро писать. Закончил и протянул листок мне.

– Сравни.

Я недоверчиво открыл тетрадь и положил рядом исписанный листок. Старательно шевеля губами, читал текст там и там, проверял каждую буковку в формулах, проверял правильность указанных размеров в чертеже.

– Вот это да!

– Вот видишь. Такая память очень сильно поможет тебе в дальнейшей учебе.

Дальнейшая учеба меня мало интересовала, но умение Александра Петровича настолько меня восхитило, что я даже попросил не делать мне никаких скидок на возраст и обучать по полной. Но тут наставник оказался непреклонным.

– Эти параметры выбирал не я, а врачи. Большее напряжение может быть опасным для тебя. Да ты еще и от улицы не отошел. Организм ослаблен. Тебя еще кормить и кормить.

Это да. Кормили на базе очень хорошо и очень сытно. И никогда не отказывали в добавке. Но в сейчас меня убедили даже не столько слова наставника, сколько его тон. Он не сюсюкал со мной, как многие взрослые на базе, а разговаривал как с самостоятельным человеком, действительно стараясь убедить, а не заставить. А сюсюканье… оно задевало сильнее всего. После полутора лет жизни на улице я был опытнее многих из здешних так называемых взрослых, которым никогда не приходилось голодать и добывать себе пропитание в жестокой борьбе.

И вот за это уважение к себе я относился к Александру Петровичу лучше, чем к остальным… Он стал для меня вторым близким другом после Гвоздя… Гвоздь… Мой спаситель и учитель жизни в этом жестоком мире, который мне еще предстояло познать. И четвертый близкий человек после родителей и сестры, которого я потерял, и воспоминание о котором все еще отзывалось в груди глухой болью. Только много позже я по-настоящему оценил, как же много он для меня сделал. Именно благодаря ему я остался человеком, а не превратился в зверька – маугли каменных джунглей. И он же уберег меня от многих соблазнов. И на базе я оказался во многом благодаря ему – когда он запретил нам, ничего еще не знавшим и не понимавшим соплякам, над которыми по какой-то причине решил взять шефство, пробовать всякие «колеса», траву и другую наркоту. Сам курил и употреблял героин, но нас, от этого защитил. Надеюсь ему сейчас хорошо на небесах…