Павел Корнев - Мор Страница 3

– Все предлагаемые вашему вниманию товары изготавливаются на тюремных мануфактурах. И, если сделка сорвется, в казне скоро не останется денег на пропитание этих несчастных.

– Благотворительность – не мой конек! – надменно вскинул подбородок кавалер Альгре.

– Именно поэтому мы готовы делать отчисления в размере десятой части стоимости армейских закупок в, скажем так, резервный фонд для укрепления партнерских отношений…

– Вы предлагаете взятку? – приподнял бровь изрядно удивленный такой прямотой Альгре.

– Как можно?! – обмер мастер Нарль.

– Взятку? Какое мерзкое слово, – поморщился я. – Взятки предлагают за что-то однозначно незаконное, а наши товары действительно лучшие. Полагаю, стоит рассматривать эти перечисления как некий страховой взнос. Наш поверенный в Норвейме…

– Это детали, – отмахнулся кавалер. – Скажите-ка лучше, любезный, какой в этом деле интерес лично у вас. Наполнение казны, еда для заключенных – это все понятно. Но вам-то что с того, мастер Маагларь? – неожиданно остро глянул мне в глаза статс-секретарь. – А?

– В случае успешного завершения переговоров, – немного даже смутившись, ответил я, – мне было обещано несколько десятин земли неподалеку от Сарина. Имение – дрянь, но оно дает право на титул…

– Это меняет дело! – расплылся в улыбке кавалер Альгре, почуявший родственную душу. – Господа, чего же вы стоите? Присаживайтесь, присаживайтесь!

– Так вы согласны? – вытерев платком вспотевшее лицо, уточнил мастер Нарль.

– Разумеется, ведь ваши товары отменного качества! Надо только обсудить кое-какие детали… – рассмеялся статс-секретарь, и тут на башне ратуши ударил колокол.

И как ударил! Звук врезался в основание черепа, подобно залитой свинцом дубинке, и на какой-то миг у меня перед глазами все поплыло. Стиснув ладонями виски, я дождался, когда затихнут начавшие ворочаться в глубине души призрачные тени, и с облегчением перевел дух. А звон никак не утихал, и вскоре к нему начали присоединять свои голоса колокола по всему городу.

Что за бесовщина? С войны такого не было…

– Не понимаю… – пробормотал мастер Нарль и ошарашенно уставился на распахнувшего дверь драгарнского гвардейца.

– Ваше сиятельство, приказано доставить вас в замок, – прямо с порога отрапортовал служивый.

– Что стряслось?! – вскочил на ноги едва не облившийся от неожиданности вином кавалер Альгре.

– Мор.

2

Ратушу я покинул в растрепанных чувствах. И было отчего: выезд из Лема перекрыли всем, невзирая на чины и звания, а первые заболевшие хоть и появились лишь сегодняшней ночью, но число умерших от непонятной заразы уже перевалило за две сотни. Люди покрывались язвами и сгнивали заживо в считаные часы, и никто даже предположить не мог, что именно послужило причиной этой напасти.

Ну почти никто.

Слишком уж стремительное распространение болезни вызвало у меня нешуточные опасения, а потому я остановил первую попавшуюся телегу с мертвецами, попросту перехватив поводья запряженной в нее коняги.

– Чего еще?! – завопил возница, из-за своей набитой целебными травами маски походивший на какую-то чудную птицу. – Проваливай, а то стражу кликну!

– Остынь! – Я кинул ему серебряную монетку в полмарки и отдернул закрывавшую тела дерюгу. – Постой пока, спешить-то уже некуда.

– Как некуда? – всплеснул руками возница, деньгу, разумеется, спрятав. – Люди мрут как мухи, а возить кому? Мне!

– И Святые с ними, – поморщился я, разглядывая страшные язвы. Кожа и плоть мертвецов оказались прободаны местами до костей, и ни чумой, ни холерой вызвавшая мор болезнь оказаться не могла. Да и быстро, бесовски быстро все происходит.

– А вы, стал-быть, медик, ваша милость? – оценив мой интерес, спросил возница.

– В каком-то роде.

– И что делать?

– Молиться, – на полном серьезе ответил я и зашагал прочь. – Молиться и верить…

И никак иначе – все тела несли на себе отпечаток потустороннего, и без порождений Бездны дело точно не обошлось. Вот только никогда еще одержимость не проявлялась подобным образом! Да и бесы способны овладевать лишь уже источенными грехом душами.

Нет, мор вызвали намеренно – кто-то в своих неведомых целях усилил заразу скверной. И этот кто-то нечеловечески ловок, раз на него до сих пор не объявили охоту экзорцисты из местной миссии ордена Изгоняющих.

А значит – помоги всем нам Святой Себастьян Косарь!

Задумавшись, я не сразу обратил внимание на идущего навстречу высокого светловолосого священника, который слишком уж пристально разглядывал скромного торговца из Марны в моем лице. А когда тот затянул изгоняющий бесов псалом – «Полный сборник молитв Николаса Слепца», – спасаться бегством стало уже слишком поздно.

Да и куда бежать? Затеряться в толпе нечего и надеяться – ни одной живой души вокруг! Лишь я да этот слишком уж проницательный святоша! И откуда только его нечистые принесли?!

– Не надо, святой отец! Вы не так все поняли! – собирая в кулак всю свою волю, взмолился я, и тут в меня призрачным молотом врезалась яростная молитва.

Вера священника оказалась сильна. Невыносимая тяжесть обрушилась на плечи и заставила бухнуться на колени, вместо крови по венам потек жидкий огонь, а не дать святому слову развеять заточенных в глубине души отродий Бездны и вовсе получилось ценой неимоверных усилий.

– Эх, святой отец… – поднимаясь с колен, страдальчески поморщился я, потом встретился с тяжело отдувавшимся священником взглядом, и ругательства замерли у меня на языке.

Не зря один недоброй памяти экзекутор в свое время сказал, что глаза – это зеркало души. Заколотый в Сарине адепт ордена Пламенной длани был абсолютно прав: глаза и в самом деле могут слишком многое поведать о человеке внимательному наблюдателю.

Особенно если в их бездонных глубинах кружатся обрывки душ загубленных ради власти и личного могущества бесноватых.

Не священник приложил меня молитвой, а брат-экзекутор!

Здесь, в Леме, – экзекутор!

Прибудь он с официальным визитом, об этом бы давно судачил весь город, а значит, полуночник находится в городе на нелегальном положении. И…

…и тут он развернулся и побежал!

Глаза – мать их! – зеркало души, и в меня брат-экзекутор в свою очередь заглянул столь же легко! А заглянув и разглядев легион бесов, немедленно бросился наутек. И немудрено: душа человеческая неспособна выдержать ярость даже двух нечистых, и лишь выродки из выродков – Жнецы – могут совладать с подобной напастью. Не они одержимы, но наоборот.