Сергей Садов - Три дороги во Тьму. Постижение Страница 3

Стиор не боялся смерти, но сейчас не мог позволить себе рисковать: его задача – донести матрицу до родившегося. Донести и обучить всему необходимому. Хотя родился сегодня, конечно, не один, а все Трое. Вот только остальные двое его никак не касались, на то жили где-то на Танре еще два хранителя. А Стиор должен добраться до Коствада и выполнить свой долг. Да, на смерть он теперь права не имел.

Маг отчего-то снова задумался о Джоудане. Терра Инкогнита. Уже больше полутысячи лет никто не мог проникнуть за кольцо гор, окружающее внутренние области этой страны. А если это кому-то и удавалось, он не возвращался, чтобы рассказать об увиденном. К сожалению, придется искать другую дорогу.

Стиор сжал зубы. Может, оно и к лучшему, что тот, для кого он хранил реликвии, уже родился. Ведь после его смерти некому было бы занять место хранителя. По крайней мере, он обучит одного из Трех. Научит быть магом Тьмы. Трудно, конечно, покидать место, где прожил почти всю жизнь, и пускаться в неизвестность. Но выбора нет, как бы ни хотел иного Стиор – может, родившийся станет одним из тех, кто сумеет изменить этот проклятый мир, и вытащит его из дикости и невежества?

– Хватит ныть, старый осел! – приказал маг сам себе, и его голос прозвучал неожиданно гулко, в глазах впервые за многие годы горела решимость.

Путь через земли Церкви заказан, придется добираться морем. Стиор снова развернул перед внутренним взором карту. Да, пожалуй, так будет лучше всего. Значит, отсюда до острова Борн, из его столицы – сушей до Оорга, а там – через Срединный архипелаг на каботажниках до острова Ларба. Оттуда – до острова Тсорм, а там – какой вариант первым подвернется, тот и сойдет. Хоть до Туага, а потом через Лодун и Чернолесье. Хоть до Ворама – это даже лучше, Чернолесье можно будет миновать, соваться туда магу не хотелось. Если совсем уж повезет, попадется судно до одного из портов Коствада. Но последнее почти невероятно – Коствад мало кого интересовал и мало что мог предложить купцам – нищая и малонаселенная страна. Да и один из Трех родился в самой, что ни на есть, глуши, на юго-западе Коствада, где сплошные леса. Маг обдумал возможные маршруты и понял, что других вариантов нет. В Эльвадар тоже лучше не соваться – эльфы относятся к человеческим магам не лучше церковников, считая магию своей прерогативой.

Решив, что делать, Стиор мрачно усмехнулся и подошел к невысокому черному постаменту, скромно стоящему в углу. На нем лежало несколько растрепанных старых книг, и постамент вряд ли мог привлечь чужое внимание. Но он не был тем, чем казался. Именно там хранились медальоны, несущие матрицы Тьмы, но хранились таким образом, что открыться миру могли только, когда предназначенные им разумные уже жили. Никакое светлое или темное заклятие не могло вырвать их из спячки. Но время настало. И то, что матрицы готовы выйти из укрытия, где ждали тысячи лет, наполняло душу старого мага мрачной гордостью. Он приготовился к первому и единственному произнесению заклятия Открытия Врат. Впервые за свою жизнь Стиор открыл все доступные ему энергетические каналы, впервые за сотни лет в Инзиуре, оплоте магии Света, сплеталось черное заклятие такой мощи. Казалось, дрожали сами основы мира, когда губы старика произносили страшные, нечеловеческие слова. Заклинания были в свое время разработаны последними выжившими дзенн, именно их маги сохранили наследие Ушедшего. Древний народ давно был уничтожен Церковью, только отдельные существа иных племен хранили жалкие остатки наследия великой цивилизации.

Тихо звучал напев дзеннской песни-заклятия. Потоки силы рвали на части тело мага, он едва удерживал их в узде. То, что заклятие работало, было еще одним признаком рождения Трех. Старик почти обессилел, когда все, наконец, завершилось. Казалось, весь мир тихонько вздохнул, и на освобожденном от книг постаменте начали медленно проявляться четыре медальона цвета самой темной из возможных ночи. Один, побольше – в центре, и три, поменьше – вокруг него. Если бы кто-нибудь внимательно вгляделся в них, ему показалось бы, что какие-то странные искорки проскальзывают в бездонной черноте, смотрящий не смог бы оторваться, ему бы слышался рев урагана и клекот штормовых волн.

Но Стиор не знал, что еще в двух тщательно скрытых от постороннего взора укрытиях в разных точках Танра на точно таких же постаментах появились такие же медальоны. Он не мог знать, что остался последним хранителем истинной Тьмы в мире. И остальные четверки матриц остались лежать, открытые взорам любого желающего, так как места их хранения тоже были открыты заклинанием Стиора. Правда, в руках того, кому не предназначены, они останутся всего лишь медальонами.

Старый маг сразу увидел суть медальонов, да и не были они медальонами, только выглядели ими. Глупец, возможно, и попытался бы взять силу матриц себе, но Стиор глупцом, слава Создателю, не был – уж он-то прекрасно знал, чем чревата такая неосторожность. Если бы он решился рискнуть, то мгновенно лишился бы любой удачи. Доведя несчастного до отчаянного положения, матрица ушла бы сама, а он остался бы медленно и мучительно умирать. Каждая из них сама выбирала себе носителя, и никак иначе. Стиор провел над медальонами ладонью и удовлетворенно хмыкнул – средний ощутимо пульсировал, чувствуя рождение того, кому предназначен. А теперь – самое опасное. Маг начал чеканить слова заклинания переноса, четко понимая, что если сделает хоть одну ошибку, то умрет на месте. И смерть его легкой не будет. Однако он не ошибся – медальоны исчезли, а на его запястье появились четыре черные туманные полоски. Теперь он – всего лишь носитель матриц, обязанный передать силу тому, кто способен ее воспринять. Пора собираться в дорогу.

Утро застало Стиора уже в порту. Он почти ничего не взял с собой – много ли старику нужно? Пару смен одежды и деньги на ночлег и горячий ужин. Впрочем, о деньгах можно не беспокоиться – когда прирожденному магу требовались деньги, они приходили сами собой. Также он захватил посох мага, превращенный в обычную веревку, которой обвязался под одеждой. Стиору совсем не надо было сообщать всем вокруг – вот, мол, колдун идет. Из иной атрибутики своего ремесла старик не взял ничего. Это нынешние недоучки пользуются в основном рунной и предметной магией, высшая ее степень предполагает использование слова и прямого мыследействия. И эта высшая магия сейчас мало кому доступна, в Ассамблее студентов обучают тому, что она почти невозможна… Что является уделом редких избранников Всевышнего.

Горько осознавать, что истинная магия уходит из мира – невежество все упорнее отвоевывает позиции у знания. Правда, в этом есть один плюс – никто в нынешней Ассамблее не знает о его истинных возможностях. Слишком много лет старый маг ни с кем не общался – только в Ассамблее бывал иногда, но и там давно не осталось никого из его поколения, кто мог бы помнить о способностях оскопленного во имя высших политических интересов принца-бастарда. Стиор оскалился при воспоминании о том, что с ним сделали в молодости. Больше восьмидесяти лет прошло, а рана в душе так и не зажила. Не простил. И не простит!