Алексей ПЕХОВ - Ночь в Шариньильском лесу Страница 3

Гибкая ветка орешника, от которой я не успел увернуться, хлестнула меня по щеке. Я и не заметил, как наступил вечер. Целый день, останавливаясь только чтобы перекусить скудной снедью, оказавшейся в сумке, сунутой мне в руку Жераром во время бегства, я шел и шел по, казалось, такому нескончаемому лесу. Уставшее тело требовало отдыха, и пришло время искать привал на ночлег. А спать на земле в ночном и негостеприимном лесу не хотелось. Шариньильский лес славился волками. Конечно, после указа Людовика о неограниченной охоте на волков, который появился, когда они растерзали нескольких безмерно храбрых, но пьяных аристократов, решивших, что против стаи волков-людоедов самое лучшее оружие это шпага, хищников стало намного меньше, их почти всех пустили на шкуры, но местные говорили, что в самой глубокой чаще еще остались волки. А потом крестьяне, озираясь по сторонам и тихо шепча, добавляли:

– А может и не совсем волки. Может это оборотни…

Я не верил в страшные сказки, слышанные мной в далеком детстве. Нет никаких оборотней. Но волки, самые настоящие волки, тут были, и заночевавшему в лесу путнику могло очень сильно не поздоровиться, наткнись на спящего человека голодная стая. Разве что на дерево залезть…

И пистолет, заботливо оказавшийся в той же сумке Жерара, тут тоже не поможет, одним выстрелом, в темноте, дай бог попасть хотя бы в корову, не то, что в волков, которые как серые призраки снуют во мраке. О чем не позаботился Жерар, так это о боезапасе. Выстрелить я мог только один раз, а потом вся надежда на тяжелый палаш. Сейчас пистолет находился у меня на поясе, под камзолом и, надеюсь, что воспользоваться им мне не придется. Нет, я не очень-то и опасался за собственную жизнь. С волками я справлюсь, по крайней мере, очень надеюсь на это. Тем более, сейчас ранняя осень, а не холодная и голодная зима. Просто привыкшему ночевать под кровом не очень хочется спать на улице, словно нищему.

Сумерки мягкой серой паутиной упали на засыпающий осенний лес, оплетя его своей хрупкой сказочной сетью, окрасив мир в волшебную серую картину, которая через несколько минут потонет в чернильной краске ночи. Слабый ветерок шуршал в кроне деревьев, и ветки, выделяющиеся на фоне еще не погасшего лилового неба с бледной полной луной, казались гротескными и страшными силуэтами каких-то невиданных морских чудовищ-спрутов, что пожирают корабли отважных моряков в сказаниях из нашего далекого детства.

Лес засыпал вместе с уходящим из него солнечным светом, и я нисколько бы не удивился, если бы в подступающей тьме вспыхнули огоньки города эльфов или раздался шелестящий смех дриады из дупла старого дуба.

– Тьфу! На сказки потянуло! – выругался я и ускорил и без того быстрые шаги. Еще с десяток минут, и разглядеть тропинку будет невозможно, поэтому нужно присмотреть место для ночлега.

Из-за деревьев появились робкие и дрожащие стебельки тумана, который оплетал стволы деревьев, как вьюн оплетает стены замков, пытаясь забраться к небу и покорить неприступную стену. Туман постепенно затопил тропинку, искрясь нереальным серебряным светом в подступающей тьме древнего леса.

Лес не менялся: все те же мощные корабельные силуэты стволов ровными рядами выстроившихся вдоль нескончаемой звериной тропки, которая петляла между ними как пьяный заяц. Ни поляны, ни лужайки. Придется ночевать вот здесь, прямо под стволом любого из понравившихся мрачных великанов.

Я зябко поежился, ночь будет прохладной, осень как-никак. Тусклая мгла сумерек упала на лес, подготавливая его к своей уже подходящей хозяйке-ночи, лишь луна ярче засветила на погаснувшем небе с серебристыми жемчужинами робко мигающих звездочек. Ну вот. Дотянул. Идти в сером и тусклом мареве, когда почти ничего не видно, рискуя сломать себе шею или устраиваться на ночлег прямо, на тропинке, надеясь, что за ночь я не прихвачу воспаление легких?

Я еще раз покрутил головой, стараясь различить хоть что-нибудь, кроме бледной луны, тусклым светом озарявшей лес. Свет был какой-то нереальный и мертвый, так пахнут бледные нарциссы, растущие на кладбище. Цвет есть, но запах отсутствует. Так же было и с лунным светом. Этот свет сиял, мерцал и искрился на стволах деревьев, но не давал тепла и четкого обзора окружающего леса. Он практически не освещал уснувшие деревья, от него не было никакого толку. Зато толк был от другого огонька.

Теплый дрожащий кусочек тепла мигал мне откуда-то из-за стволов деревьев. Свет, пронзая ночь, как кинжал убийцы пронзает камзол жертвы. Этот свет от обыкновенного огня, который, наверное, сейчас с веселым треском поедал дрова в очаге, наполнял мое уставшее тело радостью жизни. Свет пульсировал, словно какое-то волшебное сердце, стучался в мое сознание, приглашая прийти к нему, отбросить все беды и горечи.

Я втянул носом воздух. Дым. Пахнет дымом! Как же я сразу не почувствовал? Наверное, охотники или браконьеры. А может, я наткнулся на избушку лесника или какого-нибудь отшельника, открестившегося от этого мира?

Я так устал, что даже не подумал о возможной опасности. Вдруг там республиканцы? Я наплевал на все, послал к Дьяволу осторожность и, словно выбившийся из сил мотылек, устремился к весело дрожащему огню. С тропинки пришлось сойти. Я продвигался сквозь густые заросли колючего можжевельника, уже высохшего, но все равно опасного. Он цеплялся за одежду ветками-руками, пытаясь задержать, остановить, не дать дойти до ждущего меня огонька. Я выругался, когда особенно настырная ветка с колючками, стегнула меня по ноге. Но, стиснув зубы, и не обращая внимания на рвущуюся одежду, я упрямо двинулся вперед, ломая колючую преграду и издавая шум кабана носящегося по сухому кустарнику.

Кусты кончились, деревья резко расступились в стороны, и на маленькой лесной полянке, под большой и высокой елью, верхушка которой терялась где-то высоко в ночном небе, я увидел дом. В маленьком окошке, через которое не смог бы пролезть даже ребенок, мерцал свет. Я подошел к дому и постучал кулаком в тонкую деревянную дверь. Странно. Обычно в лесу надо ставить двери покрепче. Эту я вынесу одним ударом плеча. Кто бы там не жил, он обязан впустить усталого путника. На стук не ответили. Может хозяин глухой? Ночь, подступала, она просто дышала мне в затылок, и ночевать на улице из-за глухого хозяина, было вдвойне обидно.

Я застучал сильнее. Опять тишина, затем за дверью послышались шаркающие шаги.

– Кого Дьявол принес? – раздался сухой старческий голос.

– Путник. Пусти переночевать.

– Путник? Какой путник? В такое время только разбойники шляются по лесу! Да и то, самые свирепые. Откроешь таким дверь и получишь по голове дубиной!