Мелисса Марр - Хрупкая вечность Страница 3

— Есть три Двора, не принадлежащих тебе: один, который должен быть моим, Двор солнца и Двор холода.

— Я знаю…

Бананак поймала взгляд Сорчи и снова заговорила:

— Между этими Дворами заключен новый союз; смертный беспрепятственно ходит среди них. Он нашептывает на ухо тому, кто занимает мой трон; он слушает, как Темный Король и Зимняя Королева оплакивают жестокость мальчишки-короля.

— И? — поторопила Сорча. Она никогда не знала заранее, сколько времени займут эти сказки.

В этот раз, похоже, история обещала быть короткой. Бананак поднялась на ноги, как будто увидела в комнате призрак, который звал ее подойти ближе.

— У мальчишки-короля большой потенциал для того, чтобы быть жестоким. Мне могло бы понравиться Лето. — Она протянула руку, чтобы прикоснуться к чему-то, чего никто не мог увидеть. Затем остановилась и усмехнулась: — Хотя он меня и не увидит.

— Кинан делает только то, что должен, чтобы защитить свой Двор, — рассеянно пробормотала Сорча, уже размышляя о том, что было скрыто за сказкой сестры: дело тут было не в склонности Летнего Короля к жестокости; дело было в роли смертного. У смертных не должно быть права голоса в вопросах, касавшихся жизни фейри. Если бы все было так, как должно быть, смертные вообще бы не видели фейри, но протест Сорчи против того, чтобы смертным даровали Видение, время от времени нарушался.

Как будто мало было бед из-за смертных с врожденным Видением.

Но беды — это именно то, чего жаждала Бананак. Маленькие неприятности ведут к большому разладу. По крайней мере, в этом сестры придерживались единого мнения. Разница заключалась в том, что одна из них хотела это предотвратить, а другая — лелеять и взращивать.

Сотни незначительных, на первый взгляд, моментов соединялись и приводили к желанным для Бананак результатам. Она была тем самым голосом, который убедил Бейру, последнюю Зимнюю Королеву, уничтожить Майека — сгинувшего на века Летнего Короля и бывшего когда-то возлюбленным Бейры. Бананак была тем голосом, который нашептывал о том, о чем они все мечтали молча, но обычно у них хватало разума не воплощать эти мечты в жизнь.

У Сорчи не было желания заполучить еще одну небольшую проблему, которая приведет к бедам и хаосу.

— Смертные не суют нос в дела фейри, — сказала она. — Нет нужды вовлекать их в наш мир.

Бананак удовлетворенно постучала когтистыми пальцами.

— Ммм. Они доверяют этому смертному, все эти три не твоих Двора прислушиваются к его словам. У него есть влияние… и они защищают его.

Сорча знаком приказала ей продолжать:

— Расскажи.

— Он спит с Летней Королевой, не как ее игрушка, но как супруг. Зимняя Королева даровала ему Видение. Новый Темный Король называет его братом. — Бананак вернулась на место и помрачнела, что всегда беспокоило Сорчу — и не без причины: когда что-то привлекало внимание Бананак, она становилась еще опаснее. — И ты, сестричка, не имеешь на него влияния. Этого смертного тебе не заполучить. Ты не сможешь украсть его, как других Видящих зверушек и полукровок.

— Понятно. — Сорча никак не реагировала. Она знала, что Бананак ждет, придерживая козырь в рукаве, который лишит ее остатков спокойствия.

— И у Ириала была игрушка — малютка смертная, к которой он привязался и пестовал так, будто она была достойна Темного Двора, — добавила Бананак.

Сорча даже прищелкнула языком, удивленная глупостью Ириала. Смертные слишком хрупкие, чтобы вынести причуды Темного Двора. Но это были его проблемы.

— Она умерла? Или сошла с ума?

— Ни то, ни другое. От отказался от трона ради нее… Так его заразила и испортила ее смертность… Просто отвратительно, как он баловал ее. Поэтому другой теперь сидит на троне, который должна была занять я. — Образ Бананак-рассказчицы все еще был при ней, но самообладание становилось все хуже. Подчеркивание слов, восходящая и нисходящая интонации, с которыми она рассказывала свои истории, становились все менее заметными. Вместо этого она выделяла случайные слова. Жажда прибрать к рукам трон Темного Двора нервировала ее, а упоминание о троне явно не способствовало ее спокойствию.

— Где она? — спросила Сорча.

— Теперь у нее нет влияния… — Бананак провела рукой, как будто хотела смахнуть паутину перед собой.

— Тогда зачем ты мне об этом говоришь?

Выражение лица Бананак нельзя было понять, но созвездия в ее глазах сменились на Близнецы.

— Я знаю, мы с тобой прошли через… многое; думала, тебе следует знать.

— Мне незачем слышать о брошенных подружках Ириала. Жаль, конечно, но, — Сорча пожала плечами, словно это не имело значения, — я не могу контролировать пороки его Двора.

— Я могла бы… — За этими словами последовал вздох, полный тоски.

— Нет, не могла бы. Ты бы уничтожила и те крохи самоконтроля, который у них есть.

— Возможно, — снова вздохнула Бананак. — Но битвы, которые могли бы состояться… Я бы шла за тобой по пятам, в окровавленных одеждах, и…

— Угрожать мне — не лучший способ заручиться моей поддержкой, — напомнила Сорча, хотя вопрос был спорный. Бананак не могла не мечтать о войне, так же как Сорча не могла сопротивляться склонности к порядку.

— Это не угроза, сестра, просто заветная мечта. — Так быстро, что даже Сорча не смогла четко рассмотреть, Бананак приблизилась и склонилась перед Сорчей. — Мечта, которая согревает меня по ночам, когда нет крови, в которой я могла бы искупаться.

Когти, которыми Бананак так нестройно барабанила по столу, нашли ровный ритм, погружаясь в руки Сорчи, покрывая ее кожу крошечными полумесяцами.

Сорча держалась спокойно, хотя ее собственный нрав уже был готов вырваться наружу.

— Тебе следует уйти.

— Непременно. Твое присутствие затуманивает мой разум. — Бананак поцеловала Сорчу в лоб. — Смертного зовут Сет Морган. Он видит нас такими, какие мы есть. Он много знает о наших Дворах, даже о твоем. Он до странного… воспитанный.

Отголоски ярости угрожали вырваться на свободу, когда Сорча почувствовала, как перья Бананак двигаются вокруг ее лица; спокойную логику, которую воплощала собой Сорча, могли проверить на прочность только сильнейшие фейри Темного Двора. Летним и Зимним фейри было не по силам спровоцировать ее. Одиночки не могли поколебать источник спокойствия духа Сорчи. Только Темный Двор заставлял ее хотеть забыться.

Это логично. Это природа противоположностей. В этом заключается весь смысл.

Бананак потерлась щекой о щеку Сорчи.

Высшей Королеве захотелось ударить воинственную фейри. Логика подсказывала, что Бананак может добиться своего, потому что она сама была воплощенным насилием. Лишь немногие фейри могли превзойти ее в открытом поединке, и Королева Порядка не относилась к их числу. И все же в тот момент соблазн стал слишком силен.