Стивен Бауер - Завет Кольца Страница 3

— Принц Адальберт слишком толстый, да и голова у него как клецка. Если бы не серебряные рудники в Лоенхое, ни одна принцесса на него бы не посмотрела, — сказала Иоланда.

Мелинда опять вздохнула. Наверное, и о ней так говорят: «Если бы эта каланча не наследовала Феодонию, ни один мужчина на нее и не взглянул».

— Может быть, он очень симпатичный, — сказала она грустно, — умный, веселый…

— Вот уж точно нет, — отрезала Иоланда.

В целях успешного проведения праздника король Феодор приказал создать новое министерство. Министр развлечений целых полгода выдумывал различные веселые игры, во время которых самым непринужденным образом можно было бы ближе познакомиться друг с другом.

Вечером будут танцы — это лучший способ сблизиться, но при дневном свете об этом нечего и думать.

Для начала была запланирована шахматная партия, в которой участвовали живые фигуры. Министр развлечений приказал построить огромное шахматное поле и сшить костюмы шахматных фигур: коней, слонов, королей, ладей и так далее. Роли распределялись по жребию, однако министр развлечений заранее позаботился о том, чтобы Иоланде досталась роль черной королевы, а Мелинде — белой. Мелинда надела костюм из белого шелка. К своему несчастью, она сразу заметила, что на целую голову выше принца, изображавшего белого короля. Из всех белых фигур только один из двух коней и левая ладья были выше нее, да и то за счет головных уборов. Роль одной из белых ладей предназначалась матери принца Адальберта, которая всячески отказывалась надеть костюм и непременно хотела остаться в своем чепце. В конце концов она милостиво разрешила, чтобы ей на рукав повязали белую ленту. Несмотря на то что шахматное поле было внушительных размеров, шлейф платья королевы Хоенлое частично закрывал соседние клетки — таких необъятных размеров она была. Конь по соседству с ней вынужден был стоять на одной ноге, с трудом сохраняя равновесие. В другое время Мелинда рассмеялась бы при виде этой картины, но сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке. Когда все роли были распределены, остались принц Адальберт фон Хоенлое и Гай фон Гайлсбери, которым предстояло сыграть эту партию.

Гай фон Гайлсбери стоял в списке короля Феодора одним из первых: его владения были обширны, земли плодородны и богаты полезными ископаемыми, а королевство в целом — более могучим и процветающим, чем Феодония. Гай твердо решил пойти по стопам отца, ловко присоединившего к своему королевству земли Беррифилда. (Если, конечно, принц не сыграет на Феодонию, подумал король Феодор.) Из-за этой старой истории репутация Гайлсбери-отца была не самой лучшей: многие считали, что присваивать себе таким образом королевства непорядочно. После его смерти Гай всеми силами пытался восстановить доброе имя семьи: например, в прошлом месяце он выгнал великана с небольшого участка земли, на котором находилась богатая золотоносная жила. Глупый великан жил там, не обращая на нее внимания, но его манера вырывать с корнем огромные деревья и размахивать ими при драке отбивала у людей всякую охоту приближаться к этому месту. Когда до Гая дошли слухи, что великан постарел и ослаб, он счел момент подходящим, чтобы раз и навсегда завладеть золотой жилой.

Надо отдать должное Гаю, он действительно собирался победить великана и сделать так, чтобы все об этом узнали. Кто же виноват, что, когда Гай с дружиной прибыл к месту действия, мертвый великан уже лежал перед входом в свою пещеру.

Правда, то, что его люди (разумеется, за отдельное вознаграждение и новые доспехи) восславили поединок в песнях и оповестили весь мир об этой героической истории, не очень украшало его. Зато в народе была очень популярна песня «О принце Гае и жадном до золота великане». Чем чаще слушал ее Гай, тем больше нравилась ему роль героя. Еще немного — и он сам поверил бы в нее.

То, что он станет наследником короля Феодора, не вызывало у него ни малейшего сомнения. Конечно, чисто внешне ему больше нравилась Иоланда, но раз империю наследует Мелинда, он решил, что ее рост и веснушки не столь существенны. Он знал, что его шансы стать преемником короля Феодора велики, и был уверен, что Мелинда будет польщена его выбором.

— Играю белыми, — хотел сказать он, но принц Адальберт опередил его.

Мелинда услышала, как король белых шепнул коню:

— Поздравляю! Можно сразу сдаваться. Адальберт играет в шахматы так же, как коровы летают.

Белый конь хихикнул и пошевелил ушами, пришитыми к капюшону его костюма.

Мелинда могла бы поклясться, что принц Адальберт выбрал белые потому, что не хотел, чтобы к его матери прикасался кто-нибудь, кроме него: ведь если она будет съедена, ее надо будет уводить с поля. Гай фон Гайлсбери, довольствовавшийся черными, на третьем ходу съел белую пешку и занял атакующую позицию. Адальберт же постарался сосредоточить свои фигуры вокруг огромной белой ладьи в чепце.

— Мне даже кажется, что я знаю корову, летающую лучше, чем он играет в шахматы, — еле слышно сказал белый конь королю. Мелинда улыбнулась. Конь показался ей симпатичным. Это был высокий молодой человек с темными вьющимися волосами. По его одежде она сначала подумала, что он из свиты. Но так как министр развлечений предусмотрел, чтобы фигурами были только лица королевской крови, стало быть, это один из претендентов в мужья.

Гай фон Гайлсбери сделал ход и съел белого слона черной королевой. Слон покинул поле.

— Следующая вы, — сказала Иоланда матери Адальберта. — По диагонали вы двигаться не можете, а если пойдете вперед, назад или в сторону, то мы съедим вашу королеву.

— Так нельзя! — возмущенно воскликнул Адальберт, делая матери знаки, чтобы она незаметно передвинулась на другую клетку, но белый конь по собственной инициативе сделал ход и прикрыл Мелинду, поставив под удар черного слона.

— Если вы возьмете ладью, то мы съедим вашего слона, а наша королева теперь стоит под защитой, — сказал он Адальберту и сделал небольшой реверанс в сторону Мелинды. — Джереми Беррифилд, к вашим услугам.

— Очень приятно, — ответила Мелинда и слегка покраснела. Конечно, она слышала о Беррифилде: король без владений, без земель; замок и несколько прилегающих к нему полей, скорее всего невозделанных. Поговаривали, что отец Джереми до самой смерти не мог простить себе того, что натворил, начал пить и в скором времени проиграл, пропил и растранжирил оставшиеся в казне деньги, а потом слег и умер. В наследство сыну он оставил ветхий замок, несколько жалких полей и горстку голодных крестьян. Мелинда знала, что Джереми Безземельный, как его называли, стоит либо в конце списка короля Феодора, либо его вообще там нет. Жаль, потому что он был единственным, на ком можно было бы остановиться: статный, красивые карие глаза. Даже в дурацком костюме коня он смотрелся неплохо.