Г. Эмар - Гипнотический роман Страница 3

— Так чего же вы желаете?

— Поговорить с тобой!

— Вот как? Говори, я слушаю тебя!

— Он запоздал! — шепотом проговорил негр, бросая подозрительный взгляд на молодую девушку.

— Не бойся, придет.

— Погода плохая, да и дороги плохи: пожалуй, он побоится.

— Он-то? — повторила негритянка, пожав плечами — Нет! Ты же знаешь его!

— Так ты думаешь, он придет?

— Уверена в этом!

— Хорошо, мы посмеемся тогда

— Будь осторожнее, вас ведь только четверо.

— Это более чем достаточно на одного человека.

— Не знаю, — протянула негритянка — Во всяком случае, я советовала бы прихватить еще кого-нибудь из народа.

— Пустое! Против одного-то?

— Ну, как знаешь! Только помни, я не хочу, чтобы задевали маленькую.

— Хорошо, хорошо!

— Иначе я рассержусь, помни это!

— Да я сказал тебе, что ты можешь быть спокойна!

— Хорошо! Мы увидим. Больше ты ничего не хочешь мне передать?

— Ничего, ничего… Можешь возвратиться к своей милой голубке!

В этот момент раздались два удара в дверь, от которых она задрожала на своих петлях.

— Открой! — сказал бандит. Обернувшись к своим товарищам, он сказал:

— Внимание!

Негритянка, сделав знак молодой девушке, как бы желая успокоить ее, медленно направилась к двери.

— Кто там? — спросила она.

— Путешественник! — отвечал голос снаружи.

— Теперь очень поздно! Проходите своей дорогой, — отвечала старуха. — Я не могу впустить вас!

— Теперь не такая погода, чтобы отказывать путешественнику в убежище!

— Повторяю, я не могу сейчас впустить вас!

— Да отворите же, черт возьми! — гневно вскричал незнакомец. — Или я выломаю дверь! Я же тот, кого вы уже давно здесь ждете!

Старуха кивнула на стол, занятый неграми.

Последние были уже на ногах. Один держал дубинку, другой — нож. Наклонившись вперед и устремив взгляды на дверь, они выжидали, готовые, как тигры, броситься на свою добычу.

— Странно — пробормотал бандит — Я не узнаю голоса.

— Это от того, что ты боишься, мой молодец, — ответила старуха.

— Я? — спросил он с грубым смехом. — Сейчас увидишь, старая хрычовка, боюсь ли я!

Между тем, молодая девушка, в смертельном страхе, оперлась спиной о стену чтобы не упасть.

— Внимание, вы! — проговорил негр.

— Да откроете ли вы, черт возьми! — нетерпеливо донеслось снаружи.

Тогда старуха, бросив последний раз взгляд на своих соучастников, быстро открыла дверь, а сама бросилась в сторону. Четыре бандита кинулись было вперед, но вдруг отшатнулись с выражением ужаса на своих лицах.

На пороге стоял высокий, красивый человек, лет двадцати пяти, держа в одной и во второй руке по шестиствольному револьверу. Этот человек, с бледным лицом, с черными волосами и бородой, освещенный зеленоватым светом блестевших молний, производил такое величественное впечатление, что в комнате, за минуту перед тем, шумной, мгновенно воцарилась тишина.

При виде его мулатка невольно издала крик скорби и закрыла лицо руками. Между тем, незнакомец, по-прежнему стоя на пороге, окинул бандитов гипнотическим взглядом.

— Долой оружие! — крикнул он.

Бандиты безмолвно повиновались. Приниженные, дрожащие, щелкая зубами от страха, с лицами цвета серого пепла, чем выражается обыкновенно бледность негров, она представляли жалкую картину.

Между тем, незнакомец медленно направился вглубь комнаты, прямо на бандитов, которые в страхе пятились от него.

— Я не знаю вас, да и знать не желаю! — проговорил он резким голосом. — Вон!.. Не хочется руки марать о вас, но берегитесь попадаться на моем пути!

— Вы не узнаете нас, господин Бираг? — насмешливо проговорил негр, бывший, по-видимому, главарем шайки. — Но мы-то вас узнали. Вы принадлежите к той семье, которая на протяжении многих-многих лет угнетала наших отцов в проклятые времена рабства. Теперь мы свободны и сумеем отомстить одному белому!

— Попробуйте, презренные!

— До свидания, господин Луи де-Бираг! — прибавил негр зловещим тоном.

— Вон! — повторил вновь прибывший с жестом крайнего презрения.

— Я ухожу, — проговорил бандит, — но помните, что вы выгнали нас как диких зверей, вы оскорбили нас и грозили нам и мы будем беспощадны! До свидания же! Оставляю вас с вашей прекрасной, невинной невестой!

— Презренный! — ответил молодой человек, бросаясь на негра.

Но негры бросились из хижины и со злорадным смехом скоро исчезли из виду.

Тогда старая негритянка приблизилась к молодому человеку.

— Господин, — льстиво проговорила она, — сам бог послал вас сюда, чтобы предотвратить несчастье!

— Молчи, мегера! — вскричал господин де-Бираг, с отвращением отталкивая ее. — Ты думаешь я не знаю, для кого была приготовлена эта западня?

Старуха низко опустила голову и задрожала всеми членами, увидя что ее замыслы открыты.

Между тем, господин де-Бираг заткнул свои револьверы за пояс и подошел к молодой девушке, которая с самого начала этой сцены, как будто пораженная молнией оставалась молчаливой и неподвижной.

— Сударыня, — с тоскою проговорил он, — в этой ли трущобе должны мы встретиться?

У девушки вырвалось рыдание.

— Простите, — пробормотала она с дрожью в голосе и почти без чувств падая на землю.

В этот момент снаружи вдруг раздался выстрел — и какой-то человек, бледный, растерянный, с дымящимся револьвером в руке, вбежал в комнату.

Это был Жозеф Колет.

3. Во время урагана

Вбежав в хижину, Жозеф Колет первым делом забаррикадировал дверь нагромоздив перед нею стулья и скамейки. Потом, зарядив свой револьвер и заткнув его за пояс он приблизился к г де-Бирагу с откровенной радостью, в искренности которой невозможно было сомневаться.

— Слава Богу! — воскликнул он крепко пожимая ему руку. — Я нахожу вас живым и здоровым!

— Э, мой милый Жозеф Колет, — смеясь отвечал г де-Бираг, все еще стоя перед девушкой и стараясь закрыть ее. — Как вы догадались, что мне грозит смерть?

— Но я так боялся что с вами случится несчастье!

— Почему же это?

— Потому что сегодня вечером вы вели себя довольно глупо!

— Благодарю вас! — отвечал молодой человек. Одновременно он пытался увести своего друга на другой конец комнаты и в то же время делал незаметные знаки негритянке, чтобы она занялась девушкой

— Дорогой мой! — добавил он, смеясь. — Вы знаете, что я не разделяю вашего беспокойства в стране, где честность жителей вошла в пословицу.