Всеволод Болдырев - Болдырев Всеволод Страница 3

Мне всегда было интересно, существуют ли еще в России городки вроде нашего? Он вроде бы и есть, но в тоже время его нет на картах, а из-за мощных военных заглушек нас даже спутник засечь не может…

На остановке кроме меня было еще человек десять — час пик, как-никак! Люди с нетерпением ожидали подходящего троллейбуса, о чем-то негромко переговаривались. Чуть в сторонке высилась небольшая белая будочка с высокой антенной на крыше и нарисованным на стене синим щитом, в которой, отгородившись стеклянным окошком от мира, скучала миловидная женщина в форме городской службы безопасности. Я с интересом и удовольствием разглядывал эту симпатичную особу и неожиданно стал свидетелем того, как лицо ее вдруг покраснело, глаза испуганно распахнулись. В следующий миг она захлопнула окошко и задернула занавеску.

Троллейбус появился, когда я уже начал подумывать о такси.

Следующим утром, приняв душ и перекусив, я уселся с чашкой горячего кофе за просмотр документов.

Мой наниматель — довольно педантичный старый хрыч. У него все всегда разложено по полочкам, каждому отведена своя, особая роль. Половина из тех бумаг прямого отношения к делу вообще не имела, но зато в них содержались различные подсказки и намеки на все, что могло бы хоть немного облегчить мою работу. Старые планы завода и прилегающих к нему территорий, куча всякой маловажной информации. Например, список рабочих за восемьдесят третий год или состав комитета.

Отхлебнув остывшего кофе, я сосредоточился на вскрытии конверта. Внутри оказался какой-то диск и тугая пачечка зеленых хрустящих банкнот. Присвистнув, быстренько пересчитал свой аванс — пять тысяч окрепших в последнее время долларов. Нехило.

Спрятав аванс в шкатулку, я прошествовал к компьютеру и, сунув диск в дисковод, с интересом уставился в монитор. В этот раз Борисыч почему-то не оставил своего коронного видеосообщения, вместо этого на диске была скрытая папка, а в ней несколько «вордовских» файлов и десяток разнообразных схем подземных лабиринтов.

Я отставил чашку в сторону и сосредоточился на тексте:

«Наниматель утверждает, что под заводом находится исследовательская лаборатория. Якобы там разрабатывали основу новых биологических технологий. Программа была завершена и ожидала одобрения со стороны правительства, но что-то у них не срослось. В итоге: программу свернули, а базу, со свойственным нашей стране раздолбайством, бросили. Вряд ли там осталось что-то по-настоящему ценное, но нанимателя устроит решительно все, что найдешь: бумаги, документы, личные карточки и пропуска. Запомни, люди платят нам за малейший намек на разработки, что велись под заводом.

В следующем файле набор электронных ключей. Запомни их, а лучше — запиши. Могут пригодиться. Удачи»

«Ух, — подумал я тогда, — и чего это нашего Плетнева в разведчики потянуло? все так официально, таинственно… высокооплачиваемо».

В следующем файле был набит перечень заковыристых электронных ключей — по двенадцать цифр и столько же букв в каждом. Ну и как мне, спрашивается, этот ужас запоминать? Я быстренько записал ключи в мобильник, для верности продублировал на бумаге и только тогда принялся за карты и планы завода. Судя по всему, на них были изображены старые подземные коммуникации, коих под заводом оказалось до неприличия много — настоящий лабиринт. Облегчили задачу три мелких крестика, что обозначали потенциальные места расположения нужных дверей и помещений, где, по мнению Плетнева, могли храниться важные документы.

На ознакомление с материалом я убил добрую половину дня. Новое задание обрушило на меня кучу сомнений и вопросов. Например: почему военные, или кто там рулит у нас подобными делами, решили оставить важные документы без присмотра? Зачем они понадобились нанимателям, и почему Плетнев хотел подписать на это дело именно меня? Вспоминая сейчас те дни, я никак не могу избавиться от чувства, что упустил нечто важное. Очень может быть, что Борисыч уже тогда знал, или, по крайней мере, подозревал, что на самом деле творили ученые в Н. Раскрой он эту тайну вовремя, глядишь, и не было бы столько жертв.

По телевизору тем временем показывали местные новости. Миловидная девушка в строгом коричневом пиджачке голосом, наполненным праведным гневом, рассказывала об очередном зверском убийстве, совершенном неизвестным маньяком в районе парка имени Горького.

Интересно, они и вправду считали, что наш народ настолько туп и еще не сообразил, что никакого маньяка не существует? Есть закрытая часть города и власти, что удерживают над ней завесу тайны. Только вот завеса эта давно прохудилась, и теперь по городу такие легенды ходят! А я некоторых из этих «легенд» видел воочию.

Но сейчас не об этом. Мое нынешнее задание к закрытой части города отношения не имело никакого. Вот и сосредоточимся на нем…

Славик заглушил мотор.

— Дальше пойдешь сам, — он кивнул на дверь. — все необходимое в багажнике.

Я вышел из машины и тут же съежился — вроде бы только середина осени, а холодрыга стояла знатная. Небо темное, тучи ползут толстые, ленивые, наполненные влагой, готовые вот-вот прорваться холодным дождем.

В багажнике находился стандартный набор диггера: пластмассовая каска, фонарь ручной, фонарь налобный, наколенники, налокотники, вместительный рюкзак с инструментами. Рядом с рюкзаком лежал аккуратно сложенный комбинезон приятного коричневого цвета. Такие обычно предпочитали лыжники и любители кататься на досках по снегу — ткань плотная, непромокаемая, внутри толстая синтепоновая подкладка, что отлично сохраняет тепло и смягчает удар при падении.

Хмыкнув, я собрал все необходимое и захлопнул багажник.

Заурчал мотор, взвизгнули колеса, и, освещая пустынную дорогу светом фар, машина умчалась в ночь.

Первым делом нужно было осмотреться. Водитель высадил меня в каком-то тихом закутке невдалеке от железнодорожных путей, по которым, в былые времена, к заводу шли товарные составы со всех уголков России: здесь собирали запчасти для тяжелой военной техники. А еще раньше, когда здравствовал Советский Союз, на заводе изготавливали довольно-таки приличные швейные станки, которые расходились потом по всему миру… тому, что был солидарен с Советами, разумеется. Но прошли годы, и город окончательно получил статус «закрытого». Завод зачах, а вместо вереницы товарных поездов к нам теперь три раза в месяц приходят продовольственные фуры…

Подсветка дешевых электронных часов бросала на мое лицо зеленоватый отсвет. Сейчас без пятнадцати минут десять, а машина вернется не раньше двенадцати часов. Спешить было некуда, и я закурил.