Михаил Бабкин - Слимпер Страница 3

– Принц я, – поморщившись, устало ответил Семён. – И всё тут. Мар, двигаем отсюда в…

– Погодите, – заторопился профессор, – вот мой личный жетон, – Шепель быстро расстегнул ворот рубашки, сорвав и сунув в карман галстук-бабочку, вынул из-за пазухи стандартный имперский медальон на золотой цепочке. – Проверьте! У вас же наверняка есть чем проверить, – археолог поспешно расстегнул цепочку и подал Семёну медальон на ладони.

– Вот с этого и нужно было начинать, – назидательно сказал Мар. – На лбу-то у него не написано, профессор он там или стукач. Хотя, по правде говоря, одно другому зачастую не мешает… Семён, ну-ка приложи его жетон ко мне. Сейчас я его проверю! Посмотрим, какой он там археолог…

Семён взял протянутый ему кругляш и приложил его к своему медальону.

– Нормально, – сказал через пару секунд Мар. – Действительно, профессор. Действительно, археолог. Но, должен заметить, здесь пометочка одна любопытная имеется, полиментовская… Он, получается, хоть и профессор, а на учёте у них всё же состоит. Наш человек! Интересно, чего он такого натворил? Не мелочь же по карманам тырил, с такой-то мордой… Слушай, может, он брачный аферист? – медальон не стеснялся высказывать свои подозрения вслух: кроме Семёна слышать его больше никто не мог. Теоретически.

– Прошу, – Семён вернул жетон возможному брачному аферисту. – Так какое у вас ко мне дело? И откуда вы меня знаете? И как нашли?

– Не здесь, – Шепель повёл бровью в сторону пентаграммы. – Пожалуй, нам стоит побеседовать в другом месте. Мистерия скоро закончится и оставшиеся, те, кто не удостоился сегодня права быть Изменёнными, могут вами, Симеон, заинтересоваться. Что было бы крайне нежелательно. Я-то, по роду своей работы, допущен к наблюдению за ритуалом, а вот вы…

– Да? – встрепенулся Мар. – Семён, и впрямь, пошли отсюда! Ещё запихнут тебя ненароком в тот ленточный крематорий, с них станется. Я-то, конечно, в любом случае тебя отсюда выдерну, но зачем зря рисковать?

– Куда пойдём? – деловито спросил Семён, вставая из-за стола. – Только не в другой ресторан! Хватит с меня сегодня ресторанов и увлекательных зрелищ.

– Предлагаю ко мне в офис, – археолог убрал свой медальон под рубашку, приладил бабочку на место, с неудовольствием оттянул ворот и покрутил шеей. – Не люблю галстуки, – пожаловался он. – Но выходить надо при том же параде, как и входили. Иначе будут вопросы.

– Так мы же с транспортным заклинанием… – начал было Семён, но Шепель с усмешкой погрозил Семёну пальцем:

– Из ресторана – только пешком. На улице – да, разумеется. Именно транспортным заклинанием, потому что я живу в другом Мире. В Размытом. Когда малая пентаграмма в действии, она создаёт вблизи от себя, на магическом плане, такие мощные искажения, что путеводные заклинания могут выкинуть нас куда угодно. Даже в Исправительный Мир. А мне туда ещё рано.

– Мне тоже, – согласился с профессором Семён и они пошли к выходу. Напоследок Семён все же оглянулся.

Зарево над пентаграммой медленно угасало – видимо, ритуал завершился; не прошедшие Изменения члены секты одновременно пили из бокалов шампанское. Стоя. То ли поминали ушедших, то ли заливали своё горе по поводу того, что не удостоились сегодня высокой чести нырнуть в алое пламя. Кто их, сектантов, знает! У них у всех крыша на сто восемьдесят градусов повёрнута, – так подумал Семён и последовал за своим провожатым. За вероятным будущим работодателем.

…Офис Лео Шепеля мало походил на бюрократическую нору, от офиса в нём были лишь канцелярский стол, заваленный ворохом бумаг, пара стульев с решетчатыми спинками да обязательный для деловой конторы массивный сейф, наполовину вмурованный в стену; рядом с сейфом имелось высокое стрельчатое окно с толстым, наверняка бронированным стеклом. За стеклом медленно падал крупный снег – в Размытом Мире была зима; на улице вечерело.

Оказавшись в офисе, Семён первым делом превратил свою официозную одежду в более привычный и удобный спортивный костюм, а после принялся осматриваться.

Более всего помещение, где оказался Семён, было похоже на малый филиал музея из Искристого Мира: вдоль стен – почему-то наглухо, от пола до потолка обклеенных плотной серебряной фольгой – стояли открытые стеллажи с внутренней разноцветной подсветкой; полки стеллажей были уставлены самыми разнообразными диковинками, где соседствовали и маленькие костяные статуэтки, и какие-то деревянные жезлы с глиняными, наспех слепленными многорукими божками-набалдашниками, и ёмкие бутыли – плотно, виток к витку, оплетённые толстой медной проволокой, с залитыми сургучом горлышками, – и многое, многое другое; одну из нижних полок занимал лежавший на ней длинный двуручный меч с намертво вцепившейся в рукоять то ли отрубленной, то ли оторванной человеческой кистью.

Кисть выглядела как настоящая: Семён присел на корточки, чтобы рассмотреть поближе занятный муляж. Но когда один из пальцев шевельнулся, плотнее прижимаясь к рукояти, у Семёна опять что-то неприятно ёкнуло в желудке – Семён предпочёл встать и отойти подальше от занятного экспоната. Слишком занятного, чтобы разглядывать его вот так, в упор и с подозрительно ёкающим желудком.

– Руками только ничего там не трогайте, – профессор Шепель, коротко глянув на Семёна и ничуть не удивившись перемене в его одежде, тем временем убрал со стола бумаги.

– Так как поесть вам, Симеон, толком не удалось… м-м, бывает, бывает… то вы, надеюсь, не откажетесь… – Шепель, побренчав связкой ключей, открыл сейф, достал оттуда аккуратно сложенную скатерть и застелил ею стол: скатерть была расписной, старательно украшенной по краям серебряным шитьём в виде замысловатого восточного орнамента; воздух над столом тут же наполнился тысячами мельчайших искорок – скатерть явно была волшебной.

– Самобранка, что ли? – Семён заинтересованно разглядывал роспись: в цветущем саду полногрудые, обнажённые по пояс девы угощали персиками юношу, одетого в золотой халат и золотую же чалму; лицо у юноши было капризное и недовольное. Наверное, он уже объелся дареными персиками.

– Само-бранка? – с задержкой переспросил Шепель, сосредоточенно делая над скатертью сложные движения руками. – Может, и самобранка, мало ли у неё каких других названий в иных Мирах. Лично мне эта вещица досталась под названием «ковёр-дастархан». В Ханском Мире её когда-то именно так называли… Есть!

Искорки внезапно погасли: на ковре-дастархане появились глиняные блюда с пловом, мантами, какими-то салатами и пирожками; посреди коврика возвышался бронзовый запотевший кувшинчик с длинным узким горлышком. Рядом с кувшинчиком стояли две пустые тарелки, пара чашечек-пиал и, отдельно, широкая чаша с водой – в воде плавали лепестки роз.