Джоэл Розенберг - Огненный герцог Страница 3

Торри никак не мог решить, какая Мэгги нравится ему больше — с короткими волосами или с длинными. Он всегда предпочитал длинные, но короткая, почти мальчишеская стрижка очень шла к носу-кнопке и упрямому подбородку Мэгги.

Однако мнение Торри по этому поводу ничего не значило. Соглашаясь время от времени спать с ним, Мэгги тем не менее вряд ли бы стала спрашивать его, стричь ли ей волосы и какую одежду носить.

Что вполне устраивало Торри. Он никогда бы не подумал, что сочетание мешковатого бежевого пуловера крупной вязки и черных колготок может быть настолько сексуальным. Колготок? Нет, только не колготок. Мэгги сказала, что это леггинсы. Леггинсы или лосины, но никак не колготки. Беда с женской одеждой: всегда она называется как-то странно. Рубашка у них либо блузка, либо кофточка, однако никак не рубашка, колготки — леггинсы… Наверное, незнание — сила.

— Чего ты улыбаешься? — спросила Мэгги.

— Так, пустяки, — ответил Торри.

Возможно, дело в том, что леггинсы облегали ноги, а мешковатый пуловер скрывал остальное. А может быть, дело в том, что прошло уже три долгих недели с тех пор, как они с Мэгги отпраздновали его победу в шпажном турнире по классу А, употребив с этой целью пару бутылок ледяного шардоннэ «Колумбия Крест» — и кто бы сказал, что хорошее вино может стоить меньше семи долларов за бутылку! — кварту свежей клубники и четыре презерватива. И последнее время Торри сделался раздражительным, то и дело срываясь без всякой видимой причины.

— Послушай, Йен, — продолжал Торри, — не привыкнуть ли тебе самому заправлять постель?

— А что, за это много платят?

— Нет, но, возможно, окружающим незачем знать, что ты меняешь простыни раз в семестр или около того?

— Что делать — если не менять, корка грязи начинает царапаться. — Йен театрально почесал возле ширинки. — Хотя нижнее белье я переодеваю почти каждую неделю, честное слово. И вообще, тебе не кажется, что ты ведешь машину слишком быстро?

— Если бы мне казалось, что я гоню, — ответил Торри, — я бы сбросил газ.

Теперь прыснула Мэгги. Через пару секунд Йен тоже захихикал.

Торри расслабился. Ему нравился Йен Сильверстейн, быстрый на шутки и улыбки, а прилежание вообще делало его примером для Торри, который был склонен, забросив учебники, проводить слишком много времени в спортивном зале. Однако Торри что-то тревожило в приятеле: иногда Йен учился как-то уж слишком истово. Странно, что человек настолько напористый и темпераментный предпочел рапиру, фехтование которой отнюдь не требует приложения физической силы. Впрочем, Йен личность противоречивая.

Торри уселся поудобнее. Он специально оставил себе последний отрезок дороги. Люди считают нормальным то, к чему привыкли с детства: друзьям-горожанам неоткуда знать, как вести машину в родных местах Торри.

Холмистые окрестности Миннеаполиса давно сменились плоскими равнинами восточной Дакоты. Дорога бежала как по линейке, и хотя движение тут было всего в две полосы, Торри без проблем вел машину со скоростью восемьдесят миль в час при положенной скорости в пятьдесят пять. Просто держишь руль и жмешь на газ, пока мотор не возражает.

Не случайно «кирпичи» здесь тоже больше, чем в городе, можно разглядеть за милю. То же самое относилось и к перекресткам: зачем тормозить, если видишь, что дорога пуста на все четыре стороны?

Иногда мимо со свистом проносился встречный автомобиль, реже пролетал огромный грузовик с прицепом, и Торри приходилось крепче хвататься за руль, когда поток воздуха грозил развернуть «рэмблер», но вообще вести было нетрудно.

В метель это было бы самоубийством. Тогда даже на низкой скорости легко улететь в канаву, где тебя живо занесет снегом. Несколько раз такое случалось с мамой и однажды даже с отцом. Но то зимой, а сейчас стояла весна, по голубому небу плыли большие пушистые облака, и ничего не мешало вести машину так быстро, как только возможно, не считая…

Сзади завыла сирена, затем раздались три гудка, и в зеркало заднего вида Торри увидел, как замигал красный сигнал на крыше невесть откуда вынырнувшей полицейской машины. Да, игры кончились…

— Ну, вот мы и влипли, — сказал Йен. — Проклятие, Торри, я же тебе говорил…

— Ш-ш-ш. — Торри сбросил газ и съехал на обочину: не очень далеко, поскольку вдоль края дороги тянулась канава. — Можно попросить вас об одолжении?

— О каком? — спросила Мэгги, откидываясь назад. — Хочешь, чтобы я расстегнула блузку и говорила с придыханием?

— Нет. Ты же в свитере, его расстегнуть затруднительно, правда?

— Ну да.

— А насчет одолжения… — продолжал Торри. — У вас точно нет ничего такого, что создало бы нам… проблемы?

Йен уже открывал банку пепси.

— Всего один косяк, — сказал он, держа на ладони сигарету с марихуаной. — Я подумал…

— Не думай, а заткнись и глотай. Если вы еще не заметили, весь штат воюет с наркотиками, и я не хочу, чтобы мне досталось под горячую руку. — Торри опустил стекло. — По закону могут забрать машину, вы же знаете.

— Понятно, — произнес Йен с набитым ртом. — Бьюсь об заклад, вернуть ее влетит тебе баксов в восемьдесят.

— Давай скорее, а?

— Все-все, уже глотаю.

— Эй, Торри!

Молодой человек узнал голос, но для того, чтобы узнать полицейского, ему понадобилось несколько секунд. А потом он распахнул дверцу и выскочил из машины.

— Тебе мать не говорила, чтобы ты не превышал скорость? — Полицейский скрестил руки на мощной груди, пытаясь выглядеть суровым, но улыбка от уха до уха разрушила весь эффект.

Коп был лишь несколькими годами старше Торри, и его широкое скандинавское лицо под копной рыжеватых волос Торри знал не хуже своего собственного.

Юноша улыбнулся.

— Чертяка Джефф Бьерке! — воскликнул он, произнося норвежскую фамилию приятеля с подобающим подъемом тона в конце последнего слога. Семейство Бьерке обитало в Северной Дакоте с 1870-х годов, и только их старики знали норвежский, но, как большая часть жителей штата, они сохранили след старосветского акцента — скорее в качестве знака отличия, чем по каким-то иным причинам. — Как дела?

Улыбка Джеффа стала еще шире.

— Если бы я знал, что это ты, я бы…

— Не стал бы меня останавливать?

— Ха! Прострелил бы тебе шину, чтобы поглядеть, как ты справишься, когда машина пойдет юзом! — Джефф похлопал по своему офицерскому поясу. — Мне-то все равно, но восемьдесят семь в час — многовато для этого участка дороги. — Он подошел к «рэмблеру» и заглянул внутрь. — Ну, представишь меня своим друзьям? Или ты теперь у нас, отучившись пару лет в колледже, больше не общаешься с чернью?