Юлия Андреева - Дерево не выбирает птиц Страница 3

— Господин повар, мы рады видеть вас в нашем доме. — Ал улыбнулся, понимая, что с точки зрения японца фраза звучит неправильно. Но да чего, интересно, придворный рыборез может ожидать от грубого голубоглазого варвара.

— Это великая честь для меня, — повар снова поклонился, и то же сделали его подмастерья. — Госпожа Фудзико сказала, чтобы я поспешил к часу обезьяны[5], — он взглянул на солнце. — Я велел поймать именно к этому времени рыбу, и убедитесь, пожалуйста, она живая. — Повар приподнял один из прикрывающих серебряных карпов лист, так что Ал мог наблюдать, как движутся жабры и рыба то и дело сонно разевает рот, пытаясь схватить глоток воздуха. — Я готовлю сыну нашего сегуна Токугава-но Иэмицу[6].

— Высокая должность. Я польщен.

Навстречу гостю из дома выплыла величественная Фудзико и тут же склонилась в самом вежливом поклоне, который только может отвесить жена компаку сегуна, личному повару его сына. До таких высот придворного мастерства Ал и не надеялся добраться. Изысканная вежливость в сочетании с чувством собственного достоинства и пониманием своего высокого положения в обществе. Даже здесь, не в замке Грюку, в сравнительно небольшом прозрачном домике на окраине столицы, как и любил жить Ал, Фудзико оставалась внучкой, дочкой, женой, а теперь и матерью даймё.

По лицу гостя было видно, что он воспринял вежливость госпожи Грюку именно так, как это и следовало, а именно преисполнился счастьем, отчего вдруг сделался трогательным и симпатичным, так что Ал невольно возжелал продолжить знакомство или хотя бы поболтать с этим симпатичным улыбчивым толстячком.

Вслед за дородной супругой, поваром и его мальчишками Ал направился к кухне, где гостю предстояло блеснуть своим искусством.

Опустившись на колени перед добротным невысоким столиком, господин повар первым делом принял из рук мальчика белый лоскут материи и, сложив его в несколько раз, обвязал себе вокруг головы. Затем он взял вторую тряпицу и обтер с виду совершенно чистый стол.

За спиной Ала возникли сын Минору с женой Юкки, но Ал понимал, что они не станут лезть с ненужными разговорами, приставать со знакомствами или несвоевременными поклонами. Мастер творит, и все, что могут простые зрители, — смотреть, стараясь запечатлеть в памяти волшебный миг истинного искусства.

Второй слуга поставил перед поваром сундучок и тут же открыл его, щелкнув замочком. Все с замиранием сердца следили, как мастер-повар извлек на свет божий длинную кожаную ленту со множеством карманчиков, в каждом из которых находились разнообразные ножи.

— Вот этот красавчик, — повар извлек небольшой, с ладонь величиной ножик, с лезвием, похожим на лепесток лотоса, — вот этот славный умелец служит для обработки водорослей, сырых водорослей. В то время как водоросли засушенные мы будем резать вот этим, — он щелкнул пальцами, и мальчик-помощник подал ему другой, более тонкий и, как показалось Алу, более острый нож. Похожие приспособления можно было бы с успехом использовать для разрезания бумаги.

Повар положил на край стола оба ножа, как показалось Алу, слегка волнуясь.

— Вот этот широкий в плечах нож существует для извлечения внутренностей крупных рыб, поэтому его лезвие необычное. Раз — и все. — Он беззаботно улыбнулся. — Но сегодня не тот случай, и ты, приятель, останешься лежать в своем удобном домике. — Он погладил нож, любуясь лучом солнца на однобокой заточке. — Сегодня… Покажите мне рыбу, я должен оценить ее размеры.

Принесший корзину мальчик поставил ее на пол, чинно раздвинув листья, извлек белое гибкое тело карпа и протянул его на вытянутых руках своему господину.

— Многие самураи считают, что для идеальной выделки благородной рыбы подходит все что угодно, лишь бы нож был острым и узким, — он усмехнулся, приглаживая толстыми короткими пальцами широкие брови, — но под такие приметы подходит все что угодно, например, маленькие ножи, размещенные на ножнах вашей, господин, — поклон в сторону Ала, — и вашей, господин, — кивок Минору, — катаны. Я имею в виду узкий нож когай, который наша придворная аристократия остроумно прозвала шпилька, или нож (скорее, ножичек) когатана, кои многие не сведущие в холодном оружии самураи отчего-то называют козука.

Повар усмехнулся, в то время как Ал смутился. Именно так он и привык именовать маленький хозяйственный ножик, при помощи которого самураи вскрывали ножны для прочистки и чинили амуницию. Как запомнил, так всю жизнь и называл, даже в голову не приходило, что могло быть как-то по-другому. Впрочем, окружающие сделали вид, будто бы пропустили едкое замечание мимо ушей. Тем более что вряд ли повар дома Токугава стал бы специально задираться к самому хатамото. А раз высказанное замечание было произнесено без умысла, то и стоит ли обращать на него внимание.

— …я могу согласиться, что когай, безусловно, в некоторых случаях может служить и рыбьим ножом, хотя для человека поварского звания это и звучит кощунством. Но уверен, что варвары с Хоккайдо поступают именно так. Впрочем, почему бы не разорвать благородную рыбу руками, все равно издевательство будет неменьшим… Впрочем, их дело. Я же начал говорить про нож когай, который некоторые самураи, я полагаю, из тех, что ведут свой род от ремесленников, называют шилом. Не правда ли, весьма характерно? Конечно, я не имею ничего против ремесленников, но, согласитесь, после того как тебе удалось опоясаться двумя мечами, встав в один ряд с самураями, отцы и деды которых не знали иного ремесла, кроме военного, и вдруг называть когай шилом — такое слово смердит на пятьсот моммэ[7] скорняжной лавкой, лучше любого непрошеного свидетеля, разъясняя, кто есть кто. Что же касается прозвища шпилька — то это, на мой непросвещенный взгляд, как раз не является чем-то чрезмерным и выявляет веселую сущность любящего шутки воина. — Он выдержал паузу и затем извлек из своего арсенала действительно похожий на когай, чрезвычайно узкий нож, который Ал назвал бы отверткой. Но последнее не сумели бы оценить окружающие. — Забавное название шпилька зародилось не в веселых кварталах, построенных по мудрому приказу самого Токугава-но Иэясу {1}, а непосредственно на поле боя. — Он снова замолчал, отирая тряпицей выбранный нож и любуясь его блеском. — Как известно, во время боя победитель имеет право забрать дорогую броню побежденного противника, лошадь и оружие. А как, к примеру, определить после сражения, где чей покойник? Когда, едва покончив с одним, рубишься с другим? Вот тогда кто-то из самураев и ввел обычай вбивать когай-шпильку прямо в голову побежденного в бою воина, женщины так вкалывают в прическу реальную шпильку. — С этими словами повар вдруг вскрикнул и резко опустил сжатый в руке когай, словно воткнул гвоздь в беззащитного противника. Лицо его при этом сделалось красным и заблестело от пота. Руки дрожали, но нож не повредил ни великолепной рыбы, ни хозяйского столика, остановившись в пальце от лакированной поверхности стола.