Евгения Лифантьева - Синий Дракон Страница 3

— Что с вами? Вам плохо? — девичий голос был сочувственным и обеспокоенным.

Владлен Степанович открыл глаза и снова закрыл, потому что увиденное показалось ему совсем уже нереальным. Над ним склонилась молоденькая девушка и пытается его растормошить. Девушка красивая, и солнечный луч пробивается через распушенные светлые волосы, окружающие ее голову золотой короной. Интересно, сколько прошло времени? И вообще — где это он?

— Ты кто, прекрасное виденье? — прошептал Владлен Степанович.

— Я — Кошь. Просто Кошь, потому что Кошек как собак нерезаных, а Кошь — я одна. А еще я — маленький солнечный зайчик, который забирается в спальню утром сквозь шторы. — Девушка звонко рассмеялась. — А у вас точно ничего не болит? А то вы сидите тут, такой бледный…

Тут Владлен Степанович понял, что у него действительно "прихватило" сердце, и вспомнил, как он тут оказался.

— Сердце болит. А еще — душа, — ответил он и полез в карман за нитроглицерином.

Девушка внимательно наблюдала, как старик кладет под язык таблетки, как достает потом из сумки бутылку с морсом, делает несколько глотков. Она решительно уселась на траву рядом с ним и, помолчав еще немного, попросила:

— А попить не дадите? А то я воду на станции не набрала…

— Пожалуйста, — Владлен Степанович протянул ей бутылку с морсом. И вдруг, неожиданно для самого себя, начал рассказывать Кошь про то, что Николая, бездельника, выгнали из Политеха, а он, дед, ничего не может сделать, и про то, как грустно быть просто дачником, под руководством суровой и энергичной супруги копающий свои шесть соток…

Владлен Степанович говорил долго, все больше ощущая неправильность происходящего. Сидеть возле какого-то полустанка, исповедоваться сумасшедшей девчонке, которая считает себя не то кошкой, не то зайчиком, не то еще кем-то… Правда, Кошь оказалась идеальной слушательницей — лупала огромными голубыми глазами, порой — и очень к месту — вставляла сочувственные реплики.

Выговорившись, Владлен Степанович почувствовал себя гораздо лучше.

— Ну, я пойду, — сказал он, и по привычке взглянул на часы. До электрички оставалось всего минуты три. — Ничего себе, проговорили! Теперь только бегом успею.

— Погодите бегом, — Кошь уцепилась за рукав Владлена Степановича, словно он собрался рвануться с "низкого старта", — нельзя вам сейчас бегать.

— Ну, тогда обратно в город поеду. Действительно, что-то мне нехорошо.

— Погодите, а вам обязательно в город надо?

Владлен Степанович задумался. Конечно, сердечный приступ — это весомая причина не ехать на дачу, но все равно Наталья будет весь день ворчать, что их все забросили, никто не помогает, а он, то есть Владлен Степанович, тоже хорош, на работу у него здоровья хватало, а сейчас, на пенсии, когда есть возможность для себя пожить, разболелся… Слышал он все это — и не раз. Лучше уж на дачу… Правда, вечерняя электричка только через три часа…

— Владлен Степанович, а пойдемте к нам в лагерь? Чаю попьете… Чего на станции сидеть? — предложила Кошь. — А Лель у нас на четвертом курсе медицинского, так что если чего — она поможет, она аптечку всегда на игры берет…

"А почему бы и нет, — неожиданно для себя подумал Владлен Степанович, — в принципе, я ведь никому не обязан… На даче толком делать нечего, дожди были — поливать не надо… Полоть — подождет. Наталья думает, что я на даче… Когда еще удастся посидеть с хорошенькой девушкой у лесного костра?"

— А чего? И пойдем! — улыбнулся старик.

По дороге Кошь щебетала, как птичка. Владлен Степанович выяснил, что все, что вокруг происходит, называется ролевой игрой, и что это сейчас у молодежи — очень модное увлечение. Что Кошь "по игре" — жрица храма Великой Пустоты. А "по жизни" она учится в пединституте на психфаке, будет школьным психологом, а потом — завучем по воспитательной работе. ("Завуч — это хорошо, это серьезно", — согласился Владлен Степанович). И что "по жизни" ее зовут Лена, но ей больше нравится имя Кошь. К тому же в команде три Лены — она, Лучиэнь и Дайлен, и у Милочки Тихомировой полное имя Милена, так что ее тоже можно Леной звать, так что если говорить "Лена", то полкоманды будет оборачиваться, а если "Кошь" — то все ясно…

В палаточном лагере, на удивление Владлена Степановича, ожидавшего увидеть шумную компанию, почти никого не оказалось. У костра сидела одинокая девушка и помешивала что-то в котелке.

— Ты куда запропастилась? — приветствовала она Кошь. — Наши на парад ушли, а тебя нету…

— Так, дела были. А чай есть?

— Не чай, тут Милочка трав наварила.

Кошь распаковала свой рюкзак, вытащила из него какие-то свертки, по-хозяйски взяла из груды посуды самую чистую кружку, сполоснула ее из котелка, потом налила в нее какого-то отвара:

— Угощайтесь, Владлен Степанович! Вот сахар, вот печенья.

— Ой, да что это я! — спохватился гость. — Леночка, Кошь то есть, а ведь у меня пирожки есть — жена на дачу дала, хотите?

— Конечно, хотим! — чуть ли ни хором ответили девушки и потянулись за кружками для себя.

Через минуту они втроем весело пили пахнущий мятой и медом травяной чай с пирожками. Девушка у костра представилась Лелью, а выяснять ее паспортное имя Владлену Степановичу почему-то не захотелось: ну Лель — так Лель…

У него возникло вдруг странное ощущение, что мир вокруг плавится, плывет, изменяет формы… То, что было еще несколько часов назад очень важным: город, жена, дача, отношения с сыном и внуком — вдруг ушли куда-то, спрятались на краю сознания. А важно только то, что есть лес, есть костер, кружка с чаем, есть хорошенькие девушки, почти девочки, такие непосредственные — и в тоже время такие непростые, все время меняющиеся… "Господи, почему у меня нет внучки, — вдруг подумал Владлен Степанович. — Мы бы с ней вот так в лес ездили, у костра сидели…" Но эта мысль проскользнула и ушла, на ее месте появилась другая: а не страшно ли девушкам одним в лесу?

— А кого бояться? — рассмеялись они. — Мы же — Храм Пустоты, тут в Пустоту все верят, а если даже выносить придут, то мы в Пустоту уйдем…

Что такое "выносить", Владлен Степанович не понял, но заключил, что, действительно, тут настолько безопасно, что не стоит ни о чем волноваться.

— Девчат, на какую демонстрацию все ушли? — просто так, чтобы поддержать разговор, поинтересовался он.