Алексей Корепанов - На сияющих вершинах Страница 3

Виктору казалось, что это всеобщее безумие длится бесконечно долго, и ему вдруг подумалось, что им всем действительно суждено сойти здесь с ума. Надо было попробовать что-то предпринять, попытаться утихомирить взбесившуюся от страха и непонятности случившегося толпу. Но разве можно ее утихомирить? Разве можно обуздать это стоголосое, заходящееся в крике, перепуганное многоликое существо?

– Прекратить истерику! Замолчать! – пробился сквозь этот вороний грай простуженный басовитый голос. – Прекратить истерику, м-мать вашу за ногу! Никто не собирается нас тут убивать!

Последняя фраза произвела должное впечатление и зал притих. Усатый мужчина с седеющими висками поднял над головой руки, добиваясь полного внимания. И хотя облачен он был в вылинявшую футболку с непонятным рисунком и надписью «Горы зовут», стандартные спортивные штаны и шлепанцы на босу ногу, в нем чувствовалась армейская выправка.

– Неужели непонятно, что если бы нас собирались уничтожить, то сделали бы это непосредственно при нападении? – принялся втолковывать усач. – Техника у них задействована приличная, средства поражения тоже наверняка имеются. А если нас всех сюда доставили – значит, задача у нападавших совсем другая…

– Какая? – со страхом выкрикнула заплаканная девчонка в розовых шортах.

«Горы зовут» пожал плечами.

– Противник может решать разные задачи. Например, захват заложников для обеспечения выполнения его условий противостоящей стороной. Это раз. Очистка объекта нападения от нежелательных лиц. Это два. Захват в плен. Три. Возможно, это превентивные мероприятия, но возможен и другой вариант: нас захватили в ответ на какие-то неизвестные нам действия со стороны нашего глубокоуважаемого правительства или минобороны.

Толпа зачарованно слушала. Белецкий с уважением глядел на оратора. Как легко, оказывается, можно подчинить людей! Люди не могут без лидера, а вернее – без поводыря. Привлеки внимание, найди пусть неуклюжие, но убедительные слова, держись спокойно и уверенно, давая понять, что ты знаешь больше других – и тебе поверят, и пойдут за тобой, и сделают все, чего хочешь ты, потому что будут убеждены: именно этого хотят и они…

– В любом случае наше пребывание здесь имеет какую-то абсолютно определенную цель, – командирским голосом чеканил усач. – Поэтому попрошу без паники и безобразных истерик. Думаю, с минуты на минуту нам эту цель доведут. А пока предлагаю всем построиться вдоль стен – для начала определимся с численным составом.

Это предложение было встречено с оживлением. Люди, получив возможность заняться хоть каким-то делом, начали суетливо выстраиваться по периметру просторного помещения. За них подумал и решил кто-то другой, они услышали вполне убедительное объяснение – и почти успокоились; по крайней мере, плач, ахи и охи больше не повторялись. Только тот самый парень рядом с Белецким, что видел во всем случившемся некие «жидовские штучки», в очередной раз плюнул на пол и протянул неприязненно и вызывающе:

– А ты чего это, дядя, здесь распоряжаешься? Мы что, на зоне, да?

Однако, прежде чем «Горы зовут» собрался ответить, парня осадили сразу несколько человек: «Не хочешь строиться, так и не стройся, а к другим не цепляйся!» «Ты, приятель, дома у себя можешь выступать, а тут делай, как тебе велят» «Не мешай командиру делом заниматься».

Усатый уже стал в глазах толпы командиром, отметил про себя Виктор. Как охотно люди готовы подчиняться командам…

– Иди сюда, умный, я тебе пасть заткну, и твоему командиру тоже, – с угрозой посулил парень, медленно закатывая рукава спортивной куртки.

Неизвестно, чем закончилось бы это выяснение отношений, но сверху внезапно посыпались большие белые хлопья, с шорохом опускаясь к ногам оцепеневших людей. Через несколько секунд этот снегопад закончился так же неожиданно, как и начался. Кое-кто вновь заохал, кое-кто испуганно отшатнулся, а усатый командир присел возле одного из белых свертков и принялся разворачивать его.

– Ну, что я говорил? – торжествующе воскликнул он, поднимаясь и размахивая белой одеждой, похожей на свитер с длинными рукавами; в другой руке он держал брюки наподобие обыкновенных спортивных шаровар. – Спецодежда. Нам предлагают переодеться в спецодежду.

– Это как, прямо здесь, перед всем народом прикажете халат снимать? – подала голос чернявая бабенка, блестя золотым зубом.

– Сейчас не время и не место стыдиться, – отрубил командир. – Пока необходимо выполнять те условия, которые нам диктуют. А женского пола без халатов я видал немало, и другие, наверное, тоже. Думаю, чем быстрее мы переоденемся в спецодежду, тем быстрее узнаем, чего от нас хотят. Делай, как я!

Командир без колебаний стянул свои пузырящиеся на коленях спортивные штаны, выставив на всеобщее обозрение синие плавки и загорелые волосатые ноги, и быстро облачился в «спецодежду».

– Мужчины, вы бы хоть отвернулись или глаза закрыли на минуту, – попросил из глубины зала женский голос. – Скажи им, Петрович.

– Эй, мужики, слушай мою команду: всем закрыть глаза! – распорядился усатый командир Петрович.

– Словно саван белый на себя натягиваешь, – со вздохом сказал кто-то рядом с Белецким.

Виктор переоделся вместе со всеми, внимательно изучил тонкую, скользящую под пальцами прохладную материю. Это была даже не ткань, а нечто наподобие пленки; она легко растягивалась, но затем вновь приобретала прежние размеры. Теперь все вокруг было белым: пол, потолок, стены и люди, ставшие похожими друг на друга, почти безликими.

«В лагере все в полосатом, здесь все в белом… – мелькнула мысль. – Действительно, как в саванах…» Происходящее казалось Белецкому причудливым сном, где все возможно, где нужно ожидать любых неприятностей, где спецодежда падает сверху, неведомо каким образом проникнув сквозь потолок.

– Козлы недоделанные, – проворчал смуглый парень, тоже облачившийся в белое. – Сортира-то нет у сволочей. Прямо на пол отливать, что ли?

– Построиться вдоль стен! – вновь приказал Петрович. – Будем разбираться с численным составом. Дамочка, положите, наконец, свой халат. Никто его отсюда не унесет, не беспокойтесь. Построились, построились, поживее!

«Все-таки иногда хорошо, когда за тебя думает какой-нибудь Петрович, а тебе остается только выполнять команды…» – Белецкий усмехнулся и вслед за другими направился к стене.

Но дойти не успел, потому что в дальнем конце зала раздались возбужденные голоса. Он посмотрел в ту сторону и увидел, что торцевая стена зала исчезла и там появился выход.

3

Виктор выпрямился, потер ноющую поясницу, со вздохом провел рукавом по взмокшему лбу. Вокруг, присев на корточки или согнувшись, трудились соседи по микрорайону, медленно продвигаясь, каждый вдоль своей борозды, по необъятному полю, уходящему за горизонт. То тут, то там раздавалось тихое пощелкивание. Низкое небо было затянуто сплошной облачной пеленой, в воздухе со странным сладковатым привкусом не чувствовалось никакого намека на ветерок. Было душно как перед грозой, и если бы не остававшаяся все такой же прохладной одежда, сил для работы хватило бы ненадолго. Хотя работа была не из самых тяжелых – не картошку копать, и не готовить огород к зиме, как приходилось Белецкому на даче у тещи. Всего-то и дела – расчистить кисточкой мелкую лунку, дно которой покрывает какая-то стекловидная полупрозрачная масса с сиреневыми прожилками, а потом тереть жесткой губкой это стекло до тех пор, пока прожилки не исчезнут. До щелчка. И переходить к следующей лунке. Очень похоже на «секреты», в которые играли в детстве: выкопаешь ямку, положишь туда цветок, этикетку или красивую пуговицу из маминой коробки, закроешь осколком стекла и засыпаешь землей, отметив место «секрета» каким-нибудь только тебе известным знаком. А потом придешь, докопаешься пальцем до стекла, протрешь окошко – и смотришь, любуешься сокровищами… Только здесь, на этом поле, сквозь стекловидную массу была видна всего лишь серая земля, и лунки шли одна за другой с полуметровым интервалом, прокопанные в неширокой борозде, оставленной каким-то здешним плугом.