Роджер Желязны - Короли ночи Страница 3

— Никогда, — ответил я.

Он вздохнул.

— Ты упрямец.

— И ты не меняешься.

— Если это достоинство, прости. Но это так.

— Где ты нашел Сабрину?

— В канаве. У нее есть способности. Она быстро учится. Я вижу, у тебя тоже появился подмастерье. Ты знаешь, что это значит?

— Да, мы становимся старше, слишком старыми для такой чепухи.

— Ты мог бы уйти в отставку, брат.

— Так же, как и ты.

Он засмеялся:

— И мы могли бы, шатаясь, рука об руку войти в эту специальную Валгаллу, зарезервированную для таких, как мы.

— Я мог бы думать о худшем жребии.

— Рад это слышать. Такие речи означают, что ты ослабеваешь.

— Мы это выясним очень скоро.

Серия небольших движений привлекла мой взгляд. Существа, похожие на собак, летучих мышей, змей, прибывали, усаживались и занимали места вокруг нас, как зрители, пришедшие на стадион.

— Насколько я понимаю, мы ожидаем, пока твои зрители усядутся, — сказал я.

Он снова усмехнулся и ответил:

— И твои зрители тоже. Кто знает, но, может быть, даже здесь у тебя есть несколько почитателей?

Я улыбнулся в ответ.

— Уже поздно, — сказал он.

— Далеко за полночь.

— Они действительно стоят этого? — спросил он, и его лицо внезапно посерьезнело.

— Да, — ответил я.

Он засмеялся:

— Конечно, ты должен был сказать это.

— Конечно.

— Давай-ка начинать.

Он поднял свой клинок из мрака высоко над головой, и сверхъестественная тишина заполнила пространство.

— Аштарот, Вельзевул, Асмодей, Велиал, Левиафан... — начал он.

Я поднял свое оружие.

— Ньютон, Декарт, Фарадей, Максвелл, Ферми... — сказал я.

— Люцифер, — произнес он нараспев, — Геката, Бегемот, Сатана...

— Да Винчи, Микеланджело, Роден, Майоль, Мор... — продолжил я.

Казалось, мир поплыл вокруг нас, и это место внезапно оказалось вне времени и пространства.

— Мефистофель! — вскричал он. — Легион! Лилит! Иблис!

— Гомер, Вергилий, Данте, Шекспир, Сервантес, — продолжал я.

Он нанес удар, я парировал его и нанес ответный, который он отбил в свою очередь. Он начал говорить нараспев и увеличил темп атаки. Я сделал то же самое.

После нескольких минут боя я увидел, что наши силы практически равны. Это означало, что поединок будет тянуться и тянуться. Я попробовал несколько приемов, о которых даже забыл, что знаю их. Но он помнил. Он применил свои приемы, но я вспомнил и их.

Мы начали двигаться еще быстрее.

Удары, казалось, сыпались со всех сторон, но мой клинок был повсюду, успевая их отразить. Он делал то же самое. Это превратилось в танец движущегося металла, исполняемый внутри клетки, окруженной рядами горящих глаз.

Вик и Сабрина стояли рядом, казалось, забыв друг о друге. Они были целиком поглощены поединком.

Мне не хотелось говорить, что это было весело, однако это было так. Столкнуться наконец с воплощением того, с чем боролся все это годы. Полная победа неожиданно оказалась рядом — на расстоянии одного удара, но надо было нанести этот точный удар...

Я удвоил усилия и потеснил его на несколько шагов. Однако он быстро оправился и занял прежнюю позицию. Из-за памятников донесся вздох.

— Ты все еще можешь удивлять меня, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, нанося удар. — Когда же этому придет конец?

Я отступил на шаг, затем снова нанес удар. Наши клинки давали нам нужные силы, и мы продолжали сражение.

Несколько раз он оказывался близко, очень близко. Но каждый раз мне удавалось уклониться и контратаковать. Дважды я думал, что поразил его, и каждый раз он чудом уклонялся и нападал с удвоенной силой.

Он ругался, смеялся, и я, вероятно, делал то же самое. Луна сияла, и роса стала заметней на траве. Создания иногда перемещались, но их глаза не отрывались от нас. Вик и Сабрина что-то шептали, не глядя друг на друга.

Я нанес удар в голову, но он парировал его и в свою очередь нанес мне удар в грудь. Я остановил его и попытался поразить его в грудь, он отбил удар...

Внезапно подул ветер, и пот на моем лбу стал холодным. Я поскользнулся на влажной земле, а он упустил возможность воспользоваться моей оплошностью. Неужели он начал уставать?

Я еще усилил нажим, а он, казалось, отвечал чуточку медленнее. Было ли это моим преимуществом или трюком с его стороны?

Я попал ему в руку. Легкое касание. Царапина. Ничего серьезного, но я почувствовал, что моя уверенность растет. Я сделал новую попытку, выложив все, на что я способен, во взрыве вдохновения.

Яркая линия появилась у него на груди.

Он снова выругался и дико замахнулся. Когда я парировал удар, то понял, что небо на востоке начало светлеть. Это означало, что я должен спешить. Есть правила, ограничивающие даже нас.

Я применил свой наиболее сложный прием, но он смог отразить его. Я пытался сделать это снова и снова. Каждый раз он казался все слабее, и в последний раз я увидел гримасу боли на его лице. Наши зрители тоже приустали, и я чувствовал, что истекают последние песчинки в песочных часах.

Я нанес удар — и на этот раз я попал. Клинок вошел в левое плечо, и по звуку было понятно, что у него задета кость.

Он застонал и упал на колени, в то время как я отпрянул назад для последнего смертельного удара.

Вдалеке прокричал петух, и я услышал его смех.

— Близко, братец! Близко! Но еще не все кончено, — сказал он. — Сабрина! Ко мне! Немедленно!

Она сделала шаг к нему, повернулась к Вику, затем снова к моему поверженному врагу. Она поспешила к нему и обняла, как только он начал исчезать.

— Aufwiedersehen[1]! — донеслось до меня, и они оба пропали.

Наши зрители отбывали с большой поспешностью, хлопая крыльями, уносясь скачками по земле, скользя в норы, так как солнце появилось над горизонтом.

Я оперся на клинок. Через некоторое время Вик подошел ко мне.

— Увидим ли мы их когда-нибудь снова? — спросил он.

— Конечно.

Я двинулся туда, где вдалеке виднелись ворота.

— И что теперь? — спросил он.

— Я пойду домой и просплю весь день. Может быть, устрою небольшие каникулы. Дела теперь будут идти не так бойко.

Мы пересекли освященную землю и ступили на улицу.

Примечания

1

До свидания (нем.).