Кристофер Сташеф - Рыцарь Ртуть Страница 3

Рядом со своим конем и этой женой… — последнее слово прозвучало у нее непристойностью, — он находится под сильнейшей защитой.

Она могла бы добавить к списку добровольных защитников еще и эльфов, но предпочла не делать этого сейчас.

Род Гэллоуглас был агентом ТОПОРа (Трансформация олигархий. Поиск, обнаружение, реорганизация), организации, которая посвятила себя распространению демократии и подавлению различных диктатур и всех прочих форм угнетения. Она направляла развитие планет к различным формам демократии. Так как планета Грамарий была исключительно важна для будущего демократии, Род стал злейшим врагом агентов КЛОППа. На планете из-за случайностей генетического отбора оказалось больше телепатов, чем на всех остальных колонизованных землянами планетах в сумме. В случае удачного приведения планеты к демократическому строю, телепатов можно было использовать во всегалактической системе связи демократических правительств.

В сущности, так и произошло, вернее, произойдет — в будущем. Спустя много поколений возникнет всегалактическое демократическое правительство Земной сферы, и телепаты Грамария будут играть в нем роль связных. Анархисты и их злейшие враги тоталитаристы будущего проиграли, и потому обе организации отправили назад, в прошлое, своих агентов, пытаясь изменить будущее Грамария, повернув его к анархизму, с одной стороны, или к тоталитаризму — с другой. По мере того как Род Гэллоуглас и его туземные союзники громили один заговор за другим, используя их для того, чтобы еще надежнее поставить планету на демократические рельсы, футуриане становились все менее и менее разборчивыми. Со временем их просто перестало интересовать, каким будет правительство Грамария, лишь бы оно не было демократическим.

В сущности, обе организации смирились с мыслью о проигрыше, по крайней мере, до тех пор, пока жив Род Гэллоуглас.

Тоталитаристы решили просто дождаться его смерти, зато анархисты, разжигаемые умелой рукой Финистер, продолжали действовать.

— Как иначе, по-твоему, мы можем помешать Гэллоугласу пропитывать будущее своей ослиной демократией? — раздраженно спросила Финистер.

Громмет молчал, но лицо его помрачнело. Наконец он вынужден был согласиться:

— Никак, насколько я могу понять. — Финистер почувствовала мстительное удовлетворение.

— Других путей пока не существует, и я до сих пор не так уж плохо действовала.

— Да, начало было неплохое, — признал Громмет. — Невозможно отрицать, что в деле Магнуса Гэллоугласа ты проявила себя наилучшим образом.

— Конечно, — удовлетворенно промурлыкала Финистер. Во время трех последовательных встреч ей удалось внушить Магнусу такой ужас о сексе, что юноша вряд ли когда-нибудь подумает о детях. Он улетел с планеты, чтобы избежать встреч с ней (во всяком случае, она была уверена, что это так), и Финистер считала, что это к лучшему. Без него братья и сестры Гэллоугласы стали много слабее. Особенно если учесть, что Магнус — старший, и они брали с него пример, хотя Финистер понимала, что Джеффри вряд ли согласился бы с братом.

Да и Корделия, единственная дочь Гэллоугласов и второй по старшинству ребенок в семье, тоже не согласилась бы. При мысли об этой девчонке глаза Финистер зло сверкнули, и ей не стало легче потому, что Громмет именно в этот момент пробурчал себе под нос:

— Хотя с Корделией у тебя получилось не так гладко…

— Конечно, нет! Она ведь женщина… вот с мужчинами!..

— Ну, разумеется, — согласился Громмет и хотел что-то добавить, но вовремя прикусил язык.

«И правильно сделал», — мрачнея все больше, подумала Финистер. Громмет мог бы напомнить ей, что Корделия, конечно, не восприимчива к женским чарам, зато ее жених принц Ален вполне даже неравнодушен.

— Я почти овладела им, — сквозь зубы процедила Финистер, — но эта дрянь воспользовалась каким-то необыкновенным волшебством.

«Не удивительно, — с грустью подумал Громмет, — это волшебство зовется любовью». Из личного опыта он знал, что для Финистер слова «любовь» и «секс» — синонимы. Все остальное сентиментальное лицемерие. Она просто не знала, что такое любовь, и Громмет часто размышлял, почему. Он хорошо знал, что детство Финистер было тяжелым и безрадостным, и девочку бесконечно передавали от одних родственников к другим, а позже от одних приемных родителей к другим. Так продолжалось бы бесконечно, если бы кто-то не вспомнил, что в поселке живет семейная пара, которая принимает всех детей, не задавая лишних вопросов. К счастью, местный агент КЛОППа пользовался прикрытием в качестве купца и он мог накормить немало голодных ртов, и благодаря прикрытию ни у кого не возникало вопросов, откуда у него деньги. Хотя, конечно, в округе сплетничали, что супруги могли бы жить в роскоши, если бы не такое дорогостоящее хобби. Местный лорд, должно быть, понимал, что здесь открываются неограниченные возможности для извлечения налогов, но, с другой стороны, эта пара избавляла его от благотворительности, которая могла обойтись намного дороже, и оставил их в покое.

По личному опыту — Громмет вырос вместе с Финистер — он знал, что она всегда считала глупыми разговоры о любви. Она была фанатично верна своим приемным родителям, хотя скорее инстинктивно, чем из-за каких-то нежных чувств.

Она понимала также, что для хорошей жизни очень важно занять важное или значимое положение в обществе, и в самом раннем возрасте научилась пользоваться своими чарами, чтобы держать в подчинении мальчиков, главенствовать над другими детьми, даже девочками, на четыре-пять лет старше ее самой.

Громмет уже перестал удивляться тому, что Финистер никак не может понять, как Корделии удалось сохранить любовь принца Алена вопреки всем усилиям агента КЛОППа.

— Тебе придется потрудиться, — продолжал он. — Центр по-прежнему утверждает, что от брака Корделии с принцем Дленом могут родиться выдающиеся деятели.

— Нет необходимости без нужды напоминать мне об этом, — огрызнулась Финистер, — если, конечно, ты не горишь от желания наблюдать за событиями откуда-нибудь из глуши…

— Нет, нет, — отреагировал Громмет, — ты же знаешь, что я хочу быть рядом!

— Конечно, — ухмыльнулась девушка. — Она видела, как Громмета перекосило от ее резкого насмешливого тона, и волна удовлетворения бальзамом пролилась на раненое самолюбие. Она повернулась к агенту спиной и пошла к лесу.

— Кажется, в центре уже забыли, что у Магнуса нет детей…

— Конечно, — признал Громмет, — но мы тут не забываем об этом. Незадолго до смерти Главный агент успел все изложить в своем отчете.

Финистер едва сдержала дрожь удовольствия при воспоминании о смерти старика. Его жизнь принесла ей мало радости, зато смерть поставила на ступеньку выше, дав власть, ведь глупец назвал ее своим преемником. Разумеется, что к этому моменту он мог сказать что угодно, лишь бы она подольше оставалась с ним…