Денис Жмыхов - Дэнилидиса - непутёвый герой Страница 3

  - Вылазь, вор! - Заорал громче обычного бугай. - Покажи себя!

  Естественно, я даже не попытался этого сделать. Ну вот не люблю, когда меня заставляют, да еще в такой грубой форме... Это помимо того, что от страха я просто не в состоянии был даже шелохнуться.

  - Ну, хорошо. - Злобно пробормотал рыжий, - Собью, как птаху.

  Не успел я сообразить, что значит сие выражение, как в ствол чуть повыше и левее моей головы с ужасной силой, вонзился, брызнув щепами толстенный стальной арбалетный болт. То, что это именно арбалетный болт, я узнал сразу - книжки ведь всякие читал.

  И тут меня прорвало:

  - Мужик! Ты чё, ох..ел?! - В страхе и ярости заорал я, вскакивая и бросаясь к краю ветки. - Бл..дь! Убить ведь мог! Я те чё, мишень живая?!

  - Аааа! - довольно пророкотал бугай - Вот она, птичка. Ну, ничего, щас не промажу!

  Я заметил, как после этого выражения его рука потянулась к седельной сумке за очередным болтом.

  - Э! Мужик! Ты чё?! - Заверещал я, еще ближе приблизившись к краю. - Перес...

  Договорить я не успел, потому что ветка подо мной предательски хрустнула и я всесокрушающим снарядом, весом в центнер, плюс сила притяжения Земли (или чего-то там) рухнул прямо на голову этого нахального и дурно воспитанного любителя пострелять из арбалета по живым людям, отдыхающим на деревьях.

  Удар был сильным, от боли у меня перехватило дыхание и на миг потемнело в глазах. Точка соприкосновения с головой стрелка пришлась в мой левый бок. Что-то мокро хрустнуло.

  Меня швырнуло на землю, ударило мордой о влажный чернозём и выключило в глазах свет.

  Очнулся я минут через пять, судя по биологическим часам и по тому, что интенсивность освещения вокруг не изменилась. Я подскочил как ошпаренный, собираясь либо подороже продать свою жизнь, либо убежать как можно дальше.

  Драться было не с кем, убегать тоже не от кого. Рыжебородый бугай лежал в трёх шагах от меня и уже даже не трепыхался.

  Я подошел ближе, осторожно обходя тело, чтобы взглянуть в лицо тому, кто еще недавно был жив и здоров и собирался пригвоздить меня куском заостренной стали к стволу гостеприимного дерева.

  Меня трясло, меня колотило, меня бил озноб, хотелось закрыть глаза и проснуться у себя в постели, ощущая лишь гадкий привкус вчерашнего празднества...

  Но почему-то еще больше хотелось убедиться, что мой нежданный враг мёртв; это желание сформировалось на подсознательном уровне, поэтому оно было сильнее и подталкивало меня шаг за шагом к распростертому на пожухлой траве телу.

  Он лежал навзничь с неестественно вывернутой шеей, глаза закатились куда-то внутрь черепа, пялясь на мир невидящими белками, рот с синюшными губами, обрамленный свалявшимися рыжими клочками нечесаной бороды был раззявлен (именно раззявлен, слово "открыт" здесь не подходило), из него, словно огромный фиолетовый слизень, вывалился распухший язык.

  Меня хватило секунд на десять. Желудок скрутила тугая жгучая волна, я успел лишь отвернуться... Меня выворачивало и выворачивало, через какое-то время блевать уже было абсолютно нечем, но меня всё так же продолжало скручивать и выдавливать последние соки и жидкости... Кончилась даже желчь.

  Обессиленный, я рухнул в траву, пытаясь отдышаться и хоть немного прийти в себя. Голова гудела, словно я оказался в барокамере, и непутевый оператор допустил слишком резкий скачок давления. Всё тело сотрясалось от мелкой и оттого мерзкой дрожи.

  Я убил человека! - мелькало в моём мозгу. Ну и что, что он до этого пытался убить меня.... Я убил человека...

  Минут через десять я кое-как заставил себя подняться и на негнущихся ногах вновь подошел к трупу. Всякая насекомья мелочь уже во всю деловито сновала по складкам и выемкам обезображенного предсмертной гримасой лица.

  На этот раз я уже держал себя в руках, не было даже брезгливости - я вообще парень не брезгливый. Дрожь постепенно проходила, мозг очищался и даже пытался складно соображать.

  Чтобы выжить в мире с претензией на цивилизованность, необходимы деньги, либо то, что их может заменить, поэтому я надеюсь, что вы отнесетесь с пониманием к тому, что я решил еще и ограбить убитого мною человека, и не будете строить брезгливые гримасы и картинно морщить свои носы. На широком кожаном поясе я сразу же приметил довольно внушительных размеров кошель, перевязанный позолоченным шелковым шнурком. Не долго думая (да вообще в принципе не думая и не угрызаясь совестью), я выхватил из расположенных на поясе рядом с кошелем ножен короткий чуть изогнутый кинжал и перерезал шелковые путы, забирая добычу себе.

  Еще раз критически осмотрев труп, я решил, что в принципе взять с него больше нечего, кроме прицепленного с левого боку меча, запутавшегося в перевязи и погребенного под отброшенной в сторону толстенной, словно у откормленного буйвола ногой. Напрягши все свои оставшиеся силенки, натужившись до боли в голове, я кое-как перевернул мёртвого беднягу на живот и высвободил перевязь с довольно тяжелым широким мечом.

  Туман потихоньку редел, радиус обзора уже составлял около ста метров. Дерево, на котором я по началу примостился, оказалось невероятно большим как в высоту, так и в ширину - уж обхватов в двадцать, это точно; да, ну врать не буду, с глазомером у меня всегда было плохо.

  Тут до меня дошло, что нахожусь я на вершине небольшого холма, можно даже сказать - опушки и что внизу туман плескался всё так же густо, скрывая окружающую действительность. И еще - невероятная тишина наконец-то достучалась до моих мозгов, вызвав неясную тревогу; в лесу (а то, что это лес, я не сомневался) уж всяко должно быть немногим поживее, чем сейчас... Ну, не знаю, там белочки по веточкам скакать да шишки на землю ронять, дятлы всякие бронеголовые по деревьям дубасить, кукушки всякую чушь орать. Но ничего этого не было, лишь бурчание моего желудка, да редкие спокойные всхрапывания пасущейся неподалеку оседланной скотины, лишившейся хозяина по моей вине, немного нарушали гнетущую тишину странно спокойного леса.

  В полном неведении своего дальнейшего, даже ближайшего, будущего я плюхнулся на траву и в задумчивости вытащил на одну треть длины из трофейных ножен трофейный же меч, рассматривая невидящим взглядом сероватую сталь широкого клинка.

  Из ступора задумчивости меня вывело деликатное покашливание и шорох приближающихся шагов.

  Глава 3.

  Моих сил хватило лишь на то, чтобы вяло обернуться и внимательно наблюдать за приближающимся человеком.