Кэролайн Черри - Сумрачный бог Страница 3

Всегда дружелюбный Танатос огорчился, глядя на него, его гнев утих.

— Ты получил жизнь, которую так хотел, человек. Довольствуйся этим. Идем. — Танатос вспомнил о старой королеве, какой она когда-то была. Он пожалел, что время коснулось ее. Смертные! Он всегда жалел их, сделавшихся добычей старости.

Однако дух Сизифоса воспротивился ему. Сильный и решительный, он не хотел покидать своего тела.

— Пойдем, — потребовал Танатос, начиная сердиться. — Ты и так уже украл у судьбы сорок лет. Ты победил меня. Идем же.

Внезапным порывом он потушил все огни и протянул к королю руки.

Но Сизифос оказался проворнее. Он сорвал с себя золотой пояс и начал чертить им в воздухе магическую фигуру желтого нарцисса. Бог Смерти вскрикнул от неожиданного вероломства, но было уже поздно, его заклинания разрушились. Королева первая закричала при виде бесплотного призрака, светящегося в темноте. Ей вторили остальные гости.

Среди гостей нашлись храбрые мужчины, которые во главе с королем схватили ослабевшего Танатоса и отнесли его в глубокий подвал, в котором хранились вино и оливковое масло. Там они сковали цепями его воздушное, но отнюдь не бесплотное тело и ушли, закрыв погреб на множество засовов и замков.

В далекой Испании кричал старик, призывая спасительную смерть. Но Танатос не мог ему ответить. На площади самого Коринфа визжала раздавленная повозкой собака. Ее визг подвергал мучительной пытке слух прохожих, и разрывал сердце самого бога Смерти.

Болезни и бесконечная старость наводнили мир. Тысячи людей корчились в страданиях, призывая долгожданную смерть.

Животные, птицы и насекомые размножались и множились без числа. Будучи съеденными или растерзанными, они не умирали, и только души их жалобно стонали, цепляясь за окровавленную плоть. Деревья и травы начали безудержно расти в толщину, их многочисленные семена прорастали даже сквозь камни, Срубленное дерево тотчас же давало новые корни. Улицы деревень и городов заросли, а по полям во множестве бродили старые животные, изгнанные своим молодняком.

Войны шли без смертей. Смертельно раненные продолжали сражаться и страшно искалеченные бродили по миру, исходя криком в мучительной агонии. На всей земле не осталось ни одного места, не населенного ужасом и болью.

Бог Смерти, слыша все крики и молитвы, только беспомощно плакал.

В великом множеств размножились грызуны и паразиты. Они кормились зерном, только оно годилось теперь в пищу. Но они пожирали все, оставляя людей умирать от голода. Великий голод полз по городам и селам, а за ним, неистовствуя, следовала болезнь.

Бог Смерти уже не шевелился в своих путах.

Наконец верховные Боги всполошились, глядя вниз на воцарившийся на Земле хаос, и начали выяснять, что же произошло. Смертельно раненные и больные получили освобождение, но люди были слишком изнурены, чтобы свершать столь приятные Богам жертвоприношения. Что-то непоправимо нарушилось в привычном течение жизни.

Мудрейшие из богов вскоре проведали, что было утаено от мира, а именно мужчина, называемый среди людей смертью. Боги давно забыли падшего, низвергнутого под землю, вечного юного бога Смерти Танатоса. В его поисках они обшарили земные недра и морские глубины, они даже провели расследование среди змееподобных детей Тьмы, его двоюродных братьев. Но никто его не видел.

И тут из тишины, из затаенного безмолвия Сна выползло самое юное детище Тьмы, Сновидение. Извиваясь по-змеиному, оно достигло мудрейших Богов и застенчиво шепнуло: «Сизифос».

Боги устремили свои всевидящие взоры к городу Коринфу, ко дворцу человека, именуемого Сизифосом. И там в глубоком подвале среди бочек с оливковым маслом они увидели рыдающего призрака. Боги сдвинули брови, и чудовищной силы землетрясение всколыхнуло Землю.

Подземные толчки один за другим потрясали город, рушились здания, люди в страхе сбивались в кучи. Король мгновенно понял, что произошло. Он посмотрел на королеву, затем нежно поцеловал ее и взял ключи.

Здание дворца содрогалось от подземных ударов. Сизифос с трудом добрался до подвала и открыл дверь. Он увидел связанного призрака, в страхе забившегося в угол. Вернее не самого призрака, а узел теней, которые копошились в углу. Из этого клубка на короля смотрели недобрые разгневанные глаза. Змеиные очертания, казалось, были заточены здесь, и Сизифос вспомнил, что Танатос детеныш змеи.

— Дай мне десять лет, — попытался сторговаться король.

Танатос молчал. Пол содрогался все сильнее, широкие трещины поползли по каменной кладке, предвещая скорое крушение дворца. Сизифос затрепетал, вспомнив о королеве. Он вставил ключ в замок и снял цепи.

Танатос поднялся клубящейся тенью, от него повеяло холодом на распластавшего и дрожащего на полу Сизифоса.

Но это был смуглолицый добрый бог, и он коснулся его плеча и прошептал:

— Идем, храбрый Сизифос.

Сизифос поднялся, забыв свое тело в обвалившемся подвале, и вышел вслед за Танатосом на рыночную площадь. С приближением призрака все начало погибать: растения и животные обращались в прах, оставалась в живых лишь молодая поросль. Они подошли к рыночным воротам, возле которых сидел старый увечный нищий. Танатос мягко взял его за руку, и старик, улыбаясь, затрепетал. Его нетленная душа вырвалась на свободу и засверкала, пробуя свои силы, и поспешила вслед за ними на сильных молодых ногах.

Втроем они спустились к реке, где уже собрались тысячи шелестящих духов, и перевозчик заторопился к своей оставленной лодке.

Спустя девять дней бог Смерти вспомнил о синеглазой королеве, и уже через три дня ее кроткий дух стоял за его троном на ближнем берегу реки.

Увидев ее, он улыбнулся. Она ответила ему понимающей и озорной улыбкой. Мироуп снова была молода. Август расцвел в ее волосах, прекрасное чудо во мраке преисподней. Далеко отсюда были луга желтых нарциссов, синие озера и остроконечные вершины, служившие убежищем детям Тьмы. Она только начинала свое путешествие.

— Идем, — сказал Танатос и взял королеву за руку. Они шли во главе многотысячного союза, одним махом перешагивая через луга и синие горы.

Возле одной горы Танатос остановился. Вверх шла узкая извилистая тропа, и высоко по ней взбирался сильный молодой король, с трудом толкая перед собой огромный камень. Король тяжело дышал, его красная рубаха взмокла от пота, но он был решителен и терпелив. Он толкал камень ладонями, затем, когда выбивался из сил, подпирал его плечом и переводил дыхание. Отдохнув, он снова наваливался на камень и толкал его дальше.

— Знай, что он получит свободу, — прошептал Танатос на ухо королеве. — Сразу, как только установит камень на вершине.