The Killers - Полная тьма Страница 3

Утром третьего дня, Гермиона, которая сорвала голос, заходясь в крике и требуя убить Невилла, потому что только он виноват во всем, понимает, что Рози не выкарабкаться. Всю ночь она держала дочку за крохотную ручку, детская ладошка в ее большой взрослой ладони, и с ужасом понимала, что, возможно, уже совсем скоро место рядом с ней на кровати, где спала Рози, опустеет. И больше не будет смешного посапывания по ночам, причмокивания губ во сне и таких родных карих глаз. Ничего не будет.

Гриффиндорка смотрит на Рона. У отца Рози безучастный вид. Слишком поздно Гермиона поняла, что для этого человека друзья и мифическое общее дело будут важнее семьи и детей. Что ж, она справится сама. Рон, Гарри и все остальные могут думать, что угодно, и считать ее кем угодно, последней тварью, но она действительно будет тварью, если не использует крохотный, невообразимый шанс помочь Рози. Это ее ребенок и только ей есть дело до малышки.

Женщина одевает дочку и заворачивает в теплое одеяло. То, что она задумала, безумие, но этот мир вообще уже давно безумен. Тот, к которому она понесет своего ребенка, уже давно утратил человеческий облик, но, возможно, сердце у него осталось человеческое. Пусть он убьет, запытает ее, Гермиону, ей все равно. Если надо, она упадет ему в ноги. Она готова рассказать все, что ей известно, в мельчайших подробностях. Рози умирает, и теперь ей нечего скрывать. Ее друзья не могут помочь, значит, она пойдет к их врагу и будет надеяться, что он окажется милосердным. Она выдаст всех до единого, назовет имена, все, что он потребует, она примет любую смерть, если он поможет Рози. Возможно, когда малышка вырастет, она поймет, что просто мама ее очень любила, а папа не смог или не захотел что-либо делать.

Рози смотрит на маму, такая тихая, и Гермиона с нежностью думает: «Понимает, что нам надо уходить тайком». Даже ее девочка помогает ей. Возможно, Темный Лорд сжалится над ребенком, а взамен возьмет жизнь и душу матери. Этот крохотный теплый сверток в руках все равно важнее.

Грейнджер ступает осторожно, открывает дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть в образовавшуюся щель и чуть не падает. Она столько времени не была на свежем воздухе, что кружится голова. Сейчас зима, и с непривычки на улице так холодно, что даже дышать больно. Но ничего, она дойдет, обязательно дойдет, и донесет Рози. Живую. И ее девочка будет жить, она уверена. Темный Лорд всемогущ.

Гермиона в последний раз оглядывается на убежище, никогда не бывшее ей домом. Возможно, уже завтра сюда нагрянут Пожиратели. А возможно, Волдеморт разработает новый вирус. Возможно, очень скоро Гарри Поттера, человека, который заразил Рози, и человека, называющегося ее отцом, не будет в живых. И ее, Гермионы Грейнджер, не будет. Зато на этой земле останется Рози. Ради этого стоит рискнуть. Она прижимает к себе дочку и шагает вперед…

От автора: Написано по мотивам рассказа Стивена Кинга «Ночной прибой».

* * *

«Руфь»

На дворе стоял апрель, и Гарри казалось, что он готов отдать все, чтобы только иметь возможность выйти на улицу, где уже пахнет весной и солнышко пригревает ласково, почти по-летнему. Вместо этого он лежал в комнате, насквозь пропахшей болезнью и отчаянием, и в голове уже давно прочно обосновалась мысль о том, что ему больше никогда не подняться с этой постели и не перешагнуть порог дома. Единственное, когда это ему удастся - когда его положат в гроб, закроют крышку и вынесут отсюда, чтобы он проделал свой последний путь к последнему, окончательному пристанищу.

С момента победы над Волдемортом прошло три года. Два из них Гарри провел прикованным к кровати - сначала в Святом Мунго, затем в доме на площади Гриммо, а теперь - здесь. Три года назад Рабастан Лестрейндж, видя, что его повелитель мертв и битва фактически проиграна, перед тем, как самому умереть от рук орденцев, проклял Гарри. И если для Рабастана все закончилось, то для Гарри только началось. Когда в него ударил темно-синий луч, он ничего не почувствовал, как казалось, ничего не произошло, никаких симптомов. Проявилось проклятие неожиданно - через четыре месяца после Битвы Гарри упал по дороге на кухню, совершенно неожиданно для самого себя, будто ноги разом отнялись.

С того дня и начались бесконечные скитания по колдомедикам. Но все они только разводили руками: направленное проклятие, замкнутое на определенного человека, к тому же относящееся к редкой и малоизученной области Темной Магии, вероятнее всего, из той категории, когда проклятие может снять только наложивший его… Теперь Рабастан гниет в земле, а он, Гарри, заживо в своей кровати.

Как-то Гермиона, вздохнув, сказала Гарри, не глядя при этом ему в глаза: «Если бы Снейп был жив… Знаешь, он лучше всех разбирался в таких вещах и наверняка бы понял, что за заклятие использовал Лестрейндж, - и добавила, помолчав: - Надо попробовать поискать какого-нибудь компетентного специалиста по Темным Искусствам». Гарри уже тогда знал, что никого она не найдет. Их просто не было, этих специалистов, владеющих такими знаниями. И он понял, что остался один.

Все, кто мог бы определить проклятие - мертвы. Одни погибли в Битве, других быстренько приговорили к поцелую дементора. Вот когда победители поняли, как сильно они поторопились, стремясь побыстрее искоренить последователей и приверженцев Темных Искусств - но было уже поздно. Гермиона писала нескольким заграничным специалистам, но получила отказ - те не согласились даже осмотреть Гарри. Может, и вправду не могли определить природу заклинания, а может, просто не захотели связываться. Потом Гарри положили в клинику Святого Мунго, и все стало еще хуже. Постоянные боли, усиливающиеся день ото дня, руки, настолько ослабевшие, что с трудом держали палочку, собственные стоны и кошмары, от которых он просыпался ночами, обезболивающие зелья, на которых его держали и которые день ото дня становились сильнее и уже больше походили на наркотики - все это стало его каждодневными спутниками. А спустя несколько месяцев его выписали. Лечащий колдомедик сказал, что нет смысла больше держать Гарри в больнице, что состояние хоть и тяжелое, но стабильное, и лучше будет ему поехать домой, там, где родные стены лечат, как он выразился, а четыре раза в день давать зелья сможет и сиделка, которую друзья Гарри уже наняли.

И потекли черные, наполненные болью дни в доме на площади Гриммо. Но стены старого дома, который будто жил своей жизнью и не хотел признавать нового хозяина, давили на Гарри. И спустя полгода он попросил Гермиону снять жилье подальше от Лондона, в каком-нибудь уединенном местечке. И Гермиона нашла вот этот дом, где ему, вероятно, и суждено умереть. Особняк был небольшой, но чистый и уютный, стоящий на окраине маленького городка. Из окна Гарри мог видеть загородное шоссе, убегавшее за горизонт, и иногда, когда он выходил из забытья, он представлял, как опять станет здоровым и уедет по этой дороге далеко-далеко, где все будет хорошо. А потом новый виток боли скручивал его, и он уже не мог думать ни о чем, кроме новой порции зелья.