Наталья Егорова - Ничего личного Страница 3

– Ты чего делать-то собрался? - прошептала Матрёшка.

– Да змею, понимаешь, дань плачу. Раз в пять лет по девке. Вот сейчас как раз срок подошёл.

***

– Змею? Девку - змею скормил?

У Антипки горло перехватило. Жадный до чужих историй, он наслушался всякого, а уж сколько небылиц сочинил! Но чтобы девку безответную - своими руками чешуйчатому чудищу отдать!

– Так змеям завсегда дань девками платили. Ты ж, гусляр, сам сегодня про Ивана-богатыря сказку сказывал. Там и вовсе княжеску дочку змею отдавали.

– Так то - сказка! Придумка! Не-бы-ли-ца!

Минька едва успел подхватить падающую кружку.

– Ты погоди браниться, гусляр. Там на самом деле такая штука получилась...

***

Матрёшка ревела белугой. Ей бы испугаться, сомлеть от ужаса, но страха-то как раз не было, одна горькая обида на подлых людишек, что игрались девкой, все равно как мальчишки, бывает, гоняют таракана, воткнув ему в зад хворостину.

Представив себя шестилапой таракашкой, Матрёна взвыла ещё горше. Хлюпала, сморкалась в промокший подол, самозабвенно рыдала и жалобно поскуливала, и так увлеклась, что не сразу услышала глуховатый голос.

– И эта ревёт, - грустно сказал голос. - Все ревут.

– И реву, - строптиво отозвалась девушка и обернулась.

Позади стоял змей.

Рогатая голова отливала малахитовой зеленью, толстенная лапа - каждый коготь с ладонь - тяжело упиралась в землю, кошачьи глаза с узкой морды смотрели умно, совсем по-человечьи.

Матрёна замерла.

– Теперь боится, - сообщил змей. Говорил он внятно, только чуть шепелявил.

У Матрёшки с отчаяния весь страх прошёл, и глаза туманом заволокло.

– И ничего я не боюсь, - закричала. - У-у, змеюка рогатая!

– Ругается... - озадаченно пробормотал змей.

– Ну, чего стоишь? Вот она я! Давай жри, гадина!

Змей аж отшатнулся.

– Тьфу! Да на кой ты сдалась-то мне, жрать тебя ещё. Дура!

– У-у, тварюка, ещё и брезгует, - не помня себя, закричала Матрёшка, подступая к чудищу.

– Ну как есть дура...

Матрёна, пожалуй, и по колючей морде отходила бы змея, кабы не верёвка. А так плюхнулась на колени в росистый мох и заревела вдруг сызнова, бестолково выкрикивая обиду:

– Староста за козу отда-ал... Алёну спрята-ал... думала, замуж берёт... прода-ал насовсем к эфиёпа-ам... чёрным... цену, говорит, за тебя не даду-ут... вот и ешь теперь... рахат-лукма-а-а...

Она и сама не помнила, когда уцепила шершавую зелёную лапу, когда уткнулась в жесткий змеев бок, изливая горюшко рогатой твари. Лишь когда поутихли рыдания, обнаружилось, что змей неумело похлопывает её по плечу.

– Ну ладно, ладно... ну, всё, что ли? Ну пойдем.

– Куда? - всхлипнула Матрёна. Ей уже было всё равно: съест так съест.

– Знамо - в пещеру мою. Или так и будешь на мокрой кочке сидеть?

Открылась в косогоре громадная каменная нора с отнорочком. В отнорочке - кровать деревянная, сундук расписной, а в углу - трое грабель с железными зубьями.

– Вот тут и будешь жить.

– Жить?

– Ну, не есть же тебя в самом деле. Желудок, боюсь, не выдюжит. Я ж вообще-то мясом не питаюсь.

Матрёшка растерянно оглядывалась, хлюпая покрасневшим носом.

– Да как же это...

– Не буду я тебя есть, не буду! - сварливо повторил змей. - Ежли я тебя съем, кто мне будет спину чесать? Ох, дура-девка...

– Спину?

– Линяю я. Зудит - мочи нет терпеть, а лапами не достать. Пока к осени шкуру не сброшу, хоть плачь. А на кой, думаешь, я девками дань беру?

Матрёна посмотрела на грабли в углу, на страдальческую змееву морду и принялась хохотать едва не до икоты.

***

– Брешешь!

Рыцарь поскреб в затылке.

– Ну, может, и брешу немножко.

– И что, так и жила у змея целый год?

– Ну, год не год, а почти до снегу.

– И спину чесала?

– Ну про спину точно не скажу, но вот что он ей золотую канитель приносил, а она из неё кружаво вязала, это доподлинно известно. Её в том кружаве и нашли.

– Кто нашёл-то?

Рыцарь глазами повел, будто сомневаясь, говорить ли. Разбитная бабёнка, что разносила миски, поняла этот взгляд по-своему, плюхнула на стол полную кружку, крепкими зубами в улыбке сверкнула.

– Это, гусляр, другая история... Два года тому, помнишь ли, молва шла: дескать, князев старший сын - и не князев вовсе, а заезжего купца. Что, дескать, хил и бестолков, ни меч удержать, ни важный спор разрешить - как такому княжество отдавать?

– Ну, мало ли о чём болтали. Он же как раз вскорости...

– Вот то-то и оно, - припечатал рыцарь.

Антип охнул.

– Да неужто того самого?

– Того самого да не то самое, гусляр. Вот слушай, как было...

***

– А ещё бывает, цельного быка приносят или поросёнка. Ну на кой мне поросёнок, его ж кормить надо! Быка тоже пасти требуется. Лет пять назад девушка у меня жила, шустренькая такая, вот она со скотиной славно управлялась.

Змей растянулся через всю пещеру, лениво почесывал жёлтое брюхо.

– Я потом её вместе со скотиной этой в деревню отправил: будто бы она вместе со стадом от меня сбежала.

Матрёна прыснула.

– До неё другая была, но недолго. Такая бестолковая оказалась, всё поверить не могла, что я её есть не буду, думала, откармливаю. Целыми днями ныла. Я так радовался, когда её какой-то рыцарь спасать явился.

– И с тобой бился, рыцарь-то?

– Вот ещё! Я ему как показался, так он бежать, а сам за стремя ногой зацепился и с коня брякнулся. Ну, пока он без ума валялся, я девицу-то к нему и доставил, вроде как спас он её.

Матрёша хихикнула, перебирая коклюшки.

– За что ж тебя пугаются-то, змеюшко? Вроде, никого не погубил, не съел.

– Так вам, людям, непременно надо кого-нибудь бояться: не грома, так мора; не князя, так змея... Всё ищете, кому кланяться - чудные вы!

Змей зевнул, разинув громадную пасть с тупыми зубами.

– Эх, Матрёша. Отправлю тебя скоро... в деревню, что ли? А может, замуж тебя выдать?

Коклюшки замерли.

– Да за что ж ты меня гонишь, змеюшко? Или что сказала не так? Или плохо спину чесала?

– Ну, тихо, тихо. Вот дура-девка, чуть что, сразу в рёв.

– Куда ж идти-то мне-е? Я ж там никому не нужна-а-а, один ты меня пожале-ел.

– Матрёша, Матрёша. Разве ж я против тебя лично что имею? Ты девка хорошая, добрая, вон бирюлек каких мне на шею навешала, блескучих. Но сама посуди: скоро снег ляжет, мне до весны засыпать. А как заснёшь, если ты без конца по углам мельтешишь!

– Я на месте сидеть буду-у...

– Ну всё, хватит выть! Я тебе жениха найду. Королевича иноземного.

– Не хочу-у иноземного!

– Ну что за девка, всё ей не так! Не хочешь иноземного, будет тебе наш. Как подъедет, я его оглоушу легонько, а ты вон, шкуру сброшенную подсунешь.