Александр Ильванин - Клуб любителей фантастики, 2007 Страница 3

Некоторое время они шли молча. Редактор поймал себя на том, что совершенно серьёзно размышляет над новой картиной человеческого бытия. «Куда подевалась моя критичность? В общении с этими фруктами самое главное вовремя трезво посмотреть на ситуацию со стороны. Избежать, так сказать, заражения».

— По-вашему получается, что человек одновременно живет в нескольких мирах, плавно переходя туда — обратно. Таков его способ существования. Но вы же сами говорили: отличия, пусть незначительные, существуют. Не может ли случиться так, что долгое пребывание в одном из миров настолько изменит ход событий, что в другом мире история пойдёт иначе? Пусть незначительно, но все же заметно глазу?

— Хороший вопрос. Я его тоже себе задавал. Если следовать вашей логике, то обязательно возникнут противоречия, но ведь они не возникают! Всё просто. Природа не терпит противоречий. Я даже примерно догадываюсь, как работает механизм регулирования мирового порядка. Вспомните эффект дежавю. Каждый человек переживал ощущение, что происходящее с ним в данный момент — с точностью до деталей уже когда-то случалось.

— Ложная память, — подтвердил Редактор.

— Совершенно верно. Так это принято называть. Только на самом деле память совсем не ложная. Когда события начинают принимать угрожающий для мирового порядка оборот, природа вмешивается и подбрасывает дежавю, псевдовоспоминание, подсказку, которая, как строка компьютерной программы, задает дальнейшее развитие истории. А форму воспоминания эта подсказка принимает просто потому, что творцом истории, как это ни банально звучит, является сам человек. Иного не дано. Остаётся только шептать в ухо самому себе и делать это, по возможности, так, чтобы вы не догадались, что вами управляют.

— Здорово, — восхитился Редактор. — Но тогда как объяснить ваше появление у меня? Ведь вы сами — ходячий парадокс, самая большая угроза устройству мира! Простите, я не хочу вас пугать, но, согласно вашей же теории, вас либо не должно существовать, либо, коль скоро вы существуете, вы в большой опасности. Мы тут с вами прогуливаемся, а в любой момент какой-нибудь водитель, например, может испытать это ваше дежавю и просто направить на вас машину! Да мало ли других возможностей?

— Я — природная аномалия, — со вздохом произнёс Последний Посетитель. — Патогенная зона. Отклонение от нормы. Урод. Даже не просто урод, а урод, возникший в уродливой среде. Я это прекрасно сознаю. Точнее, осознал. Совсем недавно. Поэтому-то я к вам и пришёл. Как только я всё понял, я страшно испугался. С некоторых пор я практически не езжу в метро. Стараюсь себя обезопасить. Но всё это — до поры до времени. К сожалению, мне удалось обнаружить лишь несколько точек перехода, а их может и должно существовать очень много. И самое плохое, что я могу ощущать только последствия перехода. Пока я нахожусь в этом мире, точку перехода мне почувствовать не дано… Да ладно, — внезапно оборвал себя Последний Посетитель, — не будем о грустном. Вот мы и к метро подошли. Здесь я с вами прощаюсь. Давайте поступим так.

Вы, просто для эксперимента, на следующей станции сделайте пересадку на кольцевую. Вдруг что-нибудь почувствуете или какие отличия заметите. А я к вам завтра зайду. Прямо с утра. Если, конечно, успею…

Редактор не стал смотреть вслед Последнему Посетителю. Вместо этого он поспешно нырнул в метро. Естественно, проездного у него не было, и пришлось пристроиться в конец небольшой очереди у касс. Всё было хорошо, буквально до последнего момента. Теория такая стройная. Факты забавные. Из всего этого что-то могло бы получиться. Но вот когда он заговорил об опасности… Опытному «газетному волку», Редактору, хорошо был знаком характерный блеск в глазах и суетливость, появляющаяся у определенной категории посетителей. Обычно это происходило, когда в разговоре удавалось затронуть какие-то скрытые рычажки в душе собеседника. Человек на глазах менялся. Темп речи, мимика и жестикуляция становились другими. Куда-то исчезала последовательность в изложении событий, убедительность. И это был уже симптом…

«Похоже, у нас клинический случай», — с огорчением подумал Редактор, машинально расплачиваясь за билет. В той же задумчивости он направился к турникетам, провёл перед зелёным глазом автомата картонной карточкой и дождался, пока прозрачные пластиковые двери откроются перед ним. До так называемой точки перехода всего лишь одна остановка. У него есть выбор: сделать пересадку на следующей станции и тем самым проверить на себе теорию Последнего Посетителя — или доехать до пересадки на внешнее кольцо. Оба маршрута примерно одинаковы по продолжительности.

Подошел поезд, мелодично прозвучал сигнал остановки и открывания дверей. Так и не приняв окончательного решения, Редактор шагнул в вагон, но проходить дальше не стал. «Что я себя уговариваю, на самом деле я уже всё решил. Ладно, дам ему последний шанс. Последний шанс для Последнего Посетителя — звучит неплохо», — с этими мыслями Редактор вышел на следующей остановке и решительно пересек платформу.

И ничего не почувствовал. Никаких неприятных ощущений или дискомфорта. И изменений в окружающей реальности он не заметил. Это доставило ему удовольствие и принесло успокоение. «Наплевать и забыть. А если завтра заявится, отправлю его в Общественную приемную Академии наук. Там с такими умниками научились быстро разбираться».

Следующий день выдался хлопотным. С утра Редактор забрал в автосервисе машину. Потом было совещание у Главного, потом встреча с членами городского совета, потом… потом что-то ещё. Приём посетителей начинался в 15.00, но он смог добраться до своего кабинета только в половине четвёртого. Прежде чем пройти к себе, Редактор окинул быстрым взглядом разношёрстную публику, пристроившуюся на стульях в коридоре. Вчерашнего стыдливого фантазёра там не было. «Похоже, я оказался прав», — удовлетворённо подумал Редактор, входя в кабинет.

За окном опять собирались тучи. Дождь, дав отсрочку на день, с маниакальным упорством добивался своего, но сегодня Редактора это не беспокоило. Под окном на привычном месте стояла любимая «Хонда», модель 1997 года. Свежевымытая, только что после тюнинга, машина ждала своего хозяина. «И никакой нам дождь вместе не страшен», — подумал Редактор. Приоткрыв дверь кабинета, он пригласил:

— Кто первый, пожалуйста, входите.

Пройдя к столу и усевшись поудобнее в кресле, Редактор потянулся к коробочке с разноцветными скрепками. Собирать причудливую змейку, крутить и перегибать скрепки, слушая очередную бредовую историю, — такая у него была в этой жизни привычка.