Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов Страница 30

– Вы поглядите, что он здесь выделывает! – завопил человек без имени. Он кричал, но не торопился на помощь своему подельнику.

Немного придя в себя, тощий наконец принял положение перпендикулярное болоту. Он напоминал пьяницу, угодившего в выгребную яму. Грязные потеки стекали по его лицу. Тощий беспрерывно сплевывал остатки илистой жижи, которой сполна нахлебался. Шаря по скользкому дну, он старательно что-то искал. Наконец нашел. В его руках снова объявилась та же самая палка.

Тощий выбрался из тины и, не проронив ни слова, набросился на Роху.

– Бей его! – подстрекал его голос из кустов.

На сей раз тощий все же задел Спасенного, поранив ему плечо. Но вскоре сам пропустил удар. Увесистая коряжина попала ему в живот. Посланник успел вырвать ее из приболотного мха, и теперь она здорово послужила ему.

Тощий сложился пополам и уже готов был распластаться в болотной осоке, но Роха упредил падение и удержал его.

Прикрываясь им как щитом, посланник приготовился к обороне. На этот раз атаковала Чуть. Слепая, безразличная в предпочтениях, она выставила вперед свою смертоносную лапу, и первым, кто оказался на ее пути, был тощий.

Уставившись на Чуть бессмысленным взглядом, он бревном повалился в ее объятия. Нежить тут же вцепилась в бедолагу и затряслась. Тощий мгновенно свалился животом вниз. Он был мертв.

Роха увидел его судорожно скривившиеся пальцы и босую синюшную ногу.

Позаимствовав у незадачливого закрайника его черепно-дробильную дубину, посланник без промедления долбанул ею безликое страшилище.

Палка провалилась в глубь неосязаемого тела и пропала в нем бесследно.

Превозмогая боль, Роха отступил к краю болота.

– Гляньте-ка, что он здесь выделывает?! – снова раздался ор толстяка.

Роха огляделся, но так и не обнаружил подстрекателя.

Опасность в виде ненасытной твари была для него сейчас более реальной, чем этот хитрюга пастух.

Роха вспомнил про соль, которой поделился с ним Ив, про требования пастуха и про интерес Ямыха касательно того, не воспользовался ли он ею тогда, при первой встрече с Чутью. Соль все еще лежала в кармашке пояса.

Нащупав пару кусков, Роха выбрал тот, что был побольше. Затем быстро соорудил из пояса пращу, вложил в нее соляной снаряд и метнул в сторону Чути. Пролетев половину пути, комок соли рассыпался. Все дело в том, что соль впитала в себя болотную влагу и размокла.

Но пара соляных дробин все же достала чудовище. Как будто в жутком танце, безликая прогнулась, и по ней побежала дрожь. Уже скоро представление закончилось, а следом Чуть приняла прежнее положение и, выставив вперед трехпалую клешню, двинулась на Роху.

Посланник кинулся наутек, он бежал вдоль болота, но стоило ему остановиться, как Чуть оказалась рядом. Он снова пытался убежать, но всякий раз нежить объявлялась следом.

Роха выдохся и остановился. В решимости дать последний бой, Спасенный стал накручивать пояс себе на руку, и тут в матерчатой складке его пальцы нащупали еще один соляной камушек, тот маленький, что оставался у него.

Да, этот комочек не размок и не рассыпался, он твердо держал форму, как тот редкий горный камень. Роха быстро вложил его в пращу. Солевой снаряд сверкнул отражением пробивавшихся сквозь серые облака солнечных лучей и с плеча, как из катапульты, отправился к цели.

Издав едва уловимое жужжание, он, как шмель, ударил однорукое чудовище. Угодив Чути в мерзкую голову, соляной снаряд пропал внутри. Чуть затряслась, кожа на ее голове потрескалась, явив миру угольно-черное нутро, все ее тело полопалось, как высохшая глина. Она, отравленная солью, словно ядом, метнулась к болоту.

Разваливаясь на куски, нежить ухнула на болотные кочки. Отделившаяся от остальных частей голова, опираясь на изуродованную конечность, поползла к воде. Скатившись по собственной руке, она плюхнулась в трясину и сгинула в ней, утянув следом и то, что осталось от ее жилистой лапы.

Трясина отрыгнула, выдав на поверхность несколько мелких пузырьков.

Роха мертвецки устал, но где-то рядом оставался еще один его враг, чьей вероятной целью было не дать ему вернуться в Иль, ― человек без имени. Этот низкорослый злодей по-прежнему ловко прятался где-то рядом.

Болото осталось позади. И только кочки да редкие пожухшие камыши все еще встречались на пути.

Потерявшая сочность трава напоминала старую льняную ткань, что вывесили просушиться на осеннем ветру. Она готова согреть голую землю, лишь бы дали ей время просохнуть. До первых заморозков осталось совсем недолго.

Сухие стебли доходили Рохе до груди и хорошо скрывали беглеца.

По мнению Рохи, Иль уже совсем рядом. От радости сердце забилось быстрее, и Роха уже не думал ни о чем другом, как только о доме. Посланник спешил, он падал, поднимался, запинался о кочки и снова падал. Для него не было препятствий, и даже не ныло раненое плечо.

Но все же, помня об опасности, Роха выбрал момент и сделал рывок в сторону к лежавшей на возвышенности полусгнившей сосне. Здесь он решил ненадолго затаиться.

Высокая трава и старые корни надежно скрывали беглеца. Отсюда прекрасно видно все на сотню шагов вперед.

Через некоторое время посланник услышал шелест жухлой травы: кто-то пробирался сквозь камыш. Как Роха и предполагал, это был человек без имени.

Он ехал верхом на рыжем двухголовом козле, держась за большие рога. Более отвратительного вида скотину посланник не видел отродясь. Из двух голов только на одной – той, что крупнее, – имелись рога. Другая же, мелкая и лысая, все время озиралась по сторонам.

Преследователь остановился и прислушался, а потом, толкнув козла, отправился дальше.

Роха дождался, когда эта парочка скроется из виду, и немного погодя пошел своей дорогой.

Вечерело, стало зябко, день готовился спрятать свой лик за угрюмой маской ночи. Впереди, окутав невысокие липы белым облаком, поднимался туман. Густой пар, как закипающее молоко, сталкивался с холодным осенним воздухом и быстро растворялся в нем, превращаясь в холодные капли.

Ощущался едва уловимый запах серы. Туман почти рассеялся, и Роха оказался на берегу озерца.

Там вдоль противоположного берега, выстроившись ровной вереницей, стояли молодые женщины. Их силуэты сливались с травой. Вероятно, это те же самые, что он видел у болот.

На этот раз он решил не выдать себя. Беглец пригнулся. Его не заметили.

От каждой из них тянулась веревка. Было не понятно, связаны ли они или просто держат веревку в руках. Их лица похожи, словно у сестер, все одного роста и примерно одного возраста. Молодые. Нет, они не из Иля, Рохе это абсолютно ясно.

Женщины освободились от одежд, на них оставалась лишь веревка. По одной они вошли в