Третья Орда (СИ) - Михнегер Егор Страница 30

Непосвящённые совершенно не понимают сущности магии. Они видят лишь яркие внешние проявления: эффектные рукомашества, выпученные глаза на вытянувшихся физиономиях, произнесение загадочных фраз на непонятном языке и наречии. Это всё, конечно, полная чепуха. Магия есть сосредоточение воли, вся внешняя мишура лишь способствуют её усилению. Опытный чародей обходится минимальным пижонством, только новички придают большое значение форме.

Другое дело ритуалы, помогающие соединить волю сразу множества чародеев. Здесь чёткость и согласованность действий действительно имеют значение. Но не ради самих этих действий, а потому что коллективная воля почти сразу приобретает некий аналог самосознания и не подчиняется конкретному индивиду. Заранее согласованный ритуал не даёт такой воли рассеяться, направляет её к нужной цели.

Поиск правильной последовательности совместных телодвижений — крайне сложный и долгий процесс. Экспериментировать приходится даже не сотни, а тысячи раз: нематериальная, но безмерно могучая коллективная воля крайне чувствительно реагирует на малейшие мелочи. Поэтому единожды найденная успешная формула является для шаманов настоящим сокровищем и передаётся из поколения в поколение. Ведь бонусом подобных ухищрений является то, что сила индивидуумов не просто складывается, но умножается. Говорят, что два дебила — это сила, но дюжина шаманов, исполняющих ритуал, способны обратить в бегство тысячи вражеских воинов!

Разобщённые эльфы, в отличие от орков, к совместным ритуалам приучены не были, а потому, обладая куда большей силой поодиночке, не могли ничего противопоставить нагнанным шаманами ветрам и грозе.

А уж если добавить к массовому ритуалу массовое же жертвоприношение… Можно утихомирить само Бурлящее море! Магия, неизмеримо могучая магия… Это вам не банальная технология, где всё определяется наличием мозгов и рук из нужного места. Здесь чувствовать надо, так-то!

Сидящие с закрытыми глазами эльфы во внутреннем круге начали медленно раскачиваться, тихо бубня заунывное «о-о-о-м-м-м». Скоро к ним присоединился второй ряд волшебников, который также раскачивался, но в противоположном направлении: в первом качнулись вправо — во втором ряду влево и так далее. Монотонный бубнёж нарастал.

Третий ряд качался в унисон с первым, растягивая одно лишь согласное «м-м-м». Гэльфштейн с Рычачей стояли бок о бок посередине. Эльфийский маг левой рукой взял правую руку орка, поднял её вверх. Так они и застыли, едва заметно покачиваясь в такт общему пению, словно два мраморных изваяния, а не живых существа.

Внешне ритуал казался гораздо проще экстравагантных отплясываний шаманов, но внутренняя сосредоточенность каждого участника на порядок превосходила способность к концентрации орков. У зеленокожих постоянно что-то чесалось, в самый неподходящий момент хотелось отлить и так далее. Эльфы же целиком погрузились в совместный процесс, не отвлекаясь решительно ни на что.

— О-о-о-м. О-о-о-м-м-м. М-м-м, — от одного этого «песнопения» все окружающее волей-неволей впадали в транс. Кто в более, кто в менее глубокий, но через десять минут во всём помещении не осталось живого создания, не вовлечённого в происходящее на их глазах таинство.

Раскачивающиеся эльфы на пару дюймов поднялись над полом — сила начинала жить собственной жизнью, подспудно творя чудеса. Левитация, столь желаемое, но столь же трудно контролируемое магами явление, всегда была побочным продуктом куда более масштабного колдовства.

Внутренним зрением Рычача мог видеть, как от парящих в воздухе эльфов непрерывно исходят потоки энергии, которые, закручиваясь в одну большую спираль, поднимались наверх. Конус воистину космической силы навис над стоящими в центре шаманом и полубогом, но не давил своей мощью, а нежно касался и обволакивал. Рычача невольно расслабился.

Гэльфштейн словно именно этого ждал:

— А вот так произойдёт жертва.

Эльфийский чародей резко опустил руку, полоснув спрятанным в другом рукаве ножом по ладони шамана. От неожиданности и боли тот вскрикнул.

Наблюдавшие за ритуалом орки в унисон вторили своему вожаку, хватаясь за руки, из которых без всякой видимой причины ручьём лилась кровь. На лицах зеленокожих монстров читался испуг, словно те были малые дети.

Парящие над полом эльфы разом открыли глаза, их пение достигло апогея, а затем прекратилось. Какое-то время они продолжали раскачиваться, постепенно уменьшая амплитуду движений и опускаясь обратно на грешную землю.

Демонстрация для внешнего наблюдателя на этом закончилась, но даже несмотря на боль, Рычача видел, что самое интересное было дальше. Спираль силы образовала большой энергетический шар, зависший над потолком. Шар вытягивал жизненную силу из орков и пульсировал, словно бившееся сердце невообразимого существа.

— Ты прав. В каком-то смысле эта сфера станет на время сердцем Вселенной. Но для этого лезвием следует провести по венам в несколько ином месте, — Гэльфштейн провёл пальцем по горлу, а затем нарочито громко обратился к окружающим эльфам. — Перевяжите нашим гостям раны! На этот раз мы ограничились лёгким порезом ладони, но в нашей власти одномоментно лишить жизни целую расу! Помните об этом, когда в следующим раз решите ускорить «экскурсию».

Но на ухо Рычаче великий колдун прошептал совсем другие слова:

— Как следует запомните демонстрацию и практикуйте сосредоточение. Танцы с бубнами — это прекрасно, но для магии важна в первую очередь концентрация. Также как для успеха ритуала необходима готовность общества к самопожертвованию. Орки на отдалении от башни почувствуют лишь укол резкой боли. В следующий раз они должны быть готовы безропотно подчиниться воле и судьбе своего вожака. Ты ведь уже понял, что на моём месте стоять будешь ты, а вместо тебя будет Горрык?

* * *

Горрык с обиженным видом вглядывался в бескрайнюю морскую гладь. Бурлящее море по-прежнему оставалось спокойным, словно невидимое чудовище, обитавшее на дне, так насытилось кровью, что до сих пор отдыхало.

Вот только в душе верховного хана покоя не было и в помине.

Что этот орк себе позволяет?! На переговорах с эльфами Рычача вёл себя так, словно это он управляет Ордой! Подумаешь, с магами он там о чём-то закулисно договорился, это вовсе не означает, что теперь непременно следует идти на уступки! Горрык сказал, что вернётся и всем наваляет, значит, так всё и будет. Никакие ритуалы не страшны настоящему орку и точка. И вообще, незачем никакой делегации соваться в логово змей, когда все силы требуются здесь и сейчас для войны с подлыми гномами. Вон, плывут теперь без попутного ветерка со скоростью раненной в задницу черепахи, а всё потому, что лучшие шаманы отправились на что-то там посмотреть.

— Значит так, Брехлисиус, запиши, — правдист и не думал оставаться в сгнившем Эльфланде, следуя за Горрыком словно тень. — Те, кто не с нами, они все враги и предатели племени! Прошлые заслуги не имеют значения, непослушание верховному хану — страшное преступление против традиционных устоев нашего общества! Что? Какие такие традиции и устои? Да вот такие, как я щас сказал!

Горрык задумчиво поковырялся в носу:

— История, мать твою, это наука о славном прошлом, служащая оправданием настоящего. А традиция — суть квин… квинтэ… кви… эссенция… импотенция… а, вот, квинтэссенция опыта предков. Такие вещи знать надо! Короче, как верховный хан сказал, так и правильно. Сильный всегда прав, а я самый сильный, вот так вот!

Брехлисиус с самым серьёзным лицом согласился с бессвязной демагогией Горрыка. Его дело простое: писать правду и ничего кроме правды. Даже с учётом того, что его правда больше никому не нужна. Родита, которую орки забрали с собой, вряд ли сможет когда-нибудь донести миру собранные Брехлисиусом бесценные сведения…

В отличие от него, бывшая звезда эльфовидения вовсе не горела желанием изучить изнутри быт кочевников. Она постоянно капризничала и истерила, не понимая, что изнасилования — неотъемлемая часть славных устоев Орды. А ведь сейчас ею пользовался лишь экипаж одного-единственного корабля, а не всё воинство орков! Брехлисиусу стерва даже залепила под глазом фингал, когда тот пришёл в свою очередь к ней в каюту. Пришлось долго объяснять, что как почётный гость верховного хана, он тоже имеет право на часть добычи, которой являлась Родита. Теперь в этом отношении ему будет проще: сошлётся на традиции с умным видом. Умный вид всегда помогает.