Арес 2 - Аксенов Даниил Павлович Страница 30

Виктор, как и многие в зале, посматривал на маленького человечка в потертой коричневой куртке. Улеа выглядел весьма заурядно, но Антипов мог бы многое о нем рассказать. Писарь родился в деревне неподалеку. Он чем-то приглянулся одной из знатных дам, живущих в замке, и та по причине безделья, которое часто наблюдается у пожилых дворянок, отставленных от интриг и общения с противоположным полом, решила заняться его воспитанием. Конечно, Улеа был у нее не единственным воспитанником, но занимался старательно и подавал надежды. Его перевели в замок сначала на должность помощника конюха, потом он стал одним из лакеев, затем дворецкий приметил его и решил использовать наиболее рационально: в качестве писаря. Для урожденного крестьянина Улеа сделал неплохую карьеру.

Это все были факты, известные каждому слуге в замке, но Антипов обладал более глубинными знаниями. А именно – о внутреннем мире писаря. Кто-то может сказать, что внутренний мир каждого загадочен и о нем нельзя знать все. Он будет прав. Душа человека потемки и только два-три места в ней освещены достаточно хорошо: 'деньги', 'страсти' и 'надежда'. Надежда, в первую очередь, на то, что с деньгами и страстями все будет в порядке.

Сейчас Виктор следил за присутствующими в зале и радовался мысли, что известное ему не знает почти никто. Разодетые спесивые дворяне, думающие только о том, как бы правдами и неправдами обратить на себя внимание графини или хотя бы дам попроще, не интересовались скромными надеждами Улеа. Они не знали, как он любит читать, что копит деньги на хороший дом в родной деревне, что наконец собрался жениться, но девушка упорствует в ожидании дорогих подарков. Никому из них неизвестно, что Улеа – вообще-то, неплохой человек, честный, но с которым можно договориться, если подойти к делу умеючи. Да и зачем дворянам знать о каком-то ничтожном смерде? Он ведь никто и ничто, просто пишушая рука. Самовлюбленные гости приблизятся к нему, скажут свое имя и он, жалкая букашка, запишет его на клочке пергамента и опустит в горшок, который затем передадут графине. Все будет происходит открыто, да еще под присмотром магов, которые обязательно пошарят своими Дланями где только можно. Зачем дворянам снисходить до общения с этим ничтожеством в потрепанной одежде? Что от него зависит?

Зато Виктор был не горд. Гордость – это умение не замечать других. Она нужна, чтобы не расстраиваться, сравнивая свое мнение о себе с впечатлениями посторонних.

Антипов активно и щедро общался с лакеями, особенно с Нисттеа. Когда выяснилось, что распорядитель турнира не окажет никакой помощи, взаимодействие с низшими сословиями стало еще более интенсивным. Виктор многое успел во второй день пребывания в замке. Он заслал Риксту к писарю, а потом встретился с Улеа сам. Простого, но честного человека легко склонить к сомнительным поступкам, если разъяснить, как непросто и бесчестно все получится без его вмешательства.

Через несколько минут после писаря в зал зашли три мага в длинных мантиях неярких цветов. Представитель замка ан-Орреант с трудом сдержался, чтобы не поморщиться. Их Длани, серые полупрозрачные щупальца, так и рыскали по всему вокруг, наталкивались на дворян, защищенных деревом ресстр, отдергивались и снова принимались за свое. Хотя у каждого из магов было по одной Длани, три щупальца, перекрещиваясь, создавали впечатление гигантского и наглого спрута-привидения. Дворяне смотрели на магов слегка настороженно. Только ан-Суа и еще несколько человек, удовлетворив любопытство, быстро отвернулись от новых посетителей. Виктору казалось, что 'черный' барон смог бы справиться один на один и с магом. Не самым сильным, конечно.

Две Длани устремились к столу писаря, 'мазнули' по горшку, пергаменту, письменным принадлежностям и, вероятно, не обнаружив ничего интересного, убрались. Маги разбрелись по углам, чтобы дождаться главного действующего лица – графини.

Ласана однако не заставила себя ждать. Она появилась вскоре, одетая в синее платье с серебристыми узорами по краям и игривым вырезом на груди. Ее, как обычно, сопровождала Вирета.

Графиня уселась во главе стола, словно сейчас был ужин. Серебряное шитье переливалось, привлекая внимание, но глаза всех присутствующих были устремлены лишь на лицо Ласаны.

– Добрый вечер, господа, – звонким голоском сказала девушка. – Я слышала, что прошлой ночью появились арнепы и сегодня затевается на них охота. Это – хорошая мысль, хотя мало кому удавалось справиться с ними. Если так, то не будем затягивать жеребьевку. Мне тоже интересно, что случится вскоре.

Среди дворян наметилось оживление.

– Господа, те, кто не передумал принимать участие в турнире, подходите к писарю и записывайтесь. Правила вы знаете. Если кто-то по какой-то причине останется без пары, то с ним решим позднее. С опоздавшими тоже что-то будем делать. Однако если в замок прибудут великие бойцы с прочной репутацией, то им позволим встретиться с победителями в каждом из состязаний. Надеюсь, никто не возражает?

Всем было ясно, кого имеет в виду графиня. Возражений не было. Если появится Менел, то будет странно выставлять него против неопытных бойцов. Пусть сразу пробует силы на чемпионах.

Поток желающих потянулся к Улеа. Дворяне подходили, произносили свои имена, человечек тут же записывал их и бережно опускал кусочки пергамента в горшок. Каждый раз он погружал глубоко свою руку, чтобы положить их прямо на дно. Виктор тоже добрался до стола, назвал себя, был записан, и кусочек пергамента с его именем отправился в горшок.

Эта часть жеребьевки закончилась очень быстро. Когда записался последний, Вирета подошла к столику Улеа, забрала горшок и отнесла его к графине. Горшок был глиняный и не очень легкий. Ласана приняла его, демонстративно встряхнула, поставила перед собой и опустила внутрь руку, чтобы вытащить первые имена, лежащие сверху.

Все затаили дыхание, а Виктор особенно. Именно сейчас решалась его судьба. Если ему достанется кто-то из сильных противников, то пиши пропало. Вся деятельность окажется напрасной тратой сил. Антипов, конечно, подготовился к жеребьевке, но все равно существовала возможность, что что-то пойдет не так. Он сцепил пальцы в замок и замер, сжимая их изо всех сил. Больше ничто не выдавало его волнение.

– Ан-Туреа и ан-Нерепт, – прочитала графиня.

Писарь тут же записал пару на большом листе. Сердце Виктора застучало. Он не думал, что окажется в числе первых, но надеялся, что будет так. Чем ближе к началу, тем лучше. Главное – попасть в первые четыре пары. Тогда при отсутствии в них сильных противников выход в 'финал' почти обеспечен.

– Ан-Марек и ан-Фадор-старший.