Лев Рыжков - Золотарь Страница 30

– Неужели вы можете предсказать даже это? – изумленно воскликнула Вероника.

– Сударыня! Это такие пустяки, доступные даже средней руки шарлатану, что я считаю излишним хвалиться этой своей способностью. Так вот, я безошибочно определил, что жена принесет ему двойняшек мужеского пола. Однако помимо этого (а вот здесь уже хвалюсь), внимание мое привлек довольно редкий узор кожных линий. Рядовой хиромант не придал бы сему обстоятельству ровно никакого значения – но только не я! Линии указывали, что человек этот фантастически привержен своим устоявшимся за долгие годы привычкам и что таковая приверженность грозит ему в самое ближайшее время неслыханными бедами. Большего я выведать не смог. Чиновник внимательнейше выслушал меня, однако, как мне показалось, был весьма недоволен туманностью моего предсказания. Через две недели я получил известие, что недавний мой клиент оказался убит. Причиною смерти явился наиобычнейший цветочный горшок, вывалившийся из окна по недосмотру протиравшей оконные стекла горничной прямо на улицу, по которой наш чиновник ежедневно ходил на службу, ходил с такой регулярностью, что по нему, извините за избитое выражение, можно было проверять часы. Горшок упал чиновнику на голову, пробив черепную коробку… Впрочем, опустим детали. Естественно, он так и не увидел двойняшек мужеского пола, которых жена принесла ему точно в срок. А ведь, пройди он по улице секундой раньше или секундой позже, трагедии не случилось бы. Ее также не случилось бы, если б он прислушался к моему совету и изменил свои привычки. Хотя скорее всего я требовал от него невозможного. Теперь, дитя мое (вы не будете возражать, если я вас так назову?), вы, надеюсь, понимаете, что такое обстоятельства, могущие измениться?

– О да, – сказала Вероника, – кажется, понимаю.

– Задача всякого прорицателя – указать именно на такие обстоятельства, изменение которых способствует избавлению от бед и всякого рода напастей.

– А что же вы все-таки углядели на моей ладони? – спросила Вероника.

– Это не тайна, сударыня, от вас, – сказал, раскланявшись, маэстро. – Однако господину барону лучше было бы не слышать этого.

– Мне что же – уйти? – сказал Кристоф.

– Нет, – сказал маэстро. – Просто отойдите к окну. Там вы не будете слышать того, что для ваших ушей не предназначено.

– Что ж, – сказал Кристоф, пожимая плечами, – будь по-вашему!

За окном моросил мелкий дождик, в сером небе летали далекие, похожие на мух птицы, по заросшему ряской рву расходились круги дождевых капель.

– Сударыня! – Маэстро заговорил шепотом. – Не ошибусь, если скажу, что вы влюблены.

Вероника покраснела.

– Не краснейте, дитя мое! Ничего стыдного в этом нет…

– Маэстро, я поражена! Неужели все это написано на моей ладони?…

– Оставьте свой сарказм, графиня. Это написано на вашем лице, это безошибочно читается у вас во взгляде. Ладонь же ваша повествует, помимо этого, еще кое о чем…

– О чем же?

– А о том, что вы сами еще не знаете, до какой степени можете любить. Любовь ваша может подвигнуть вас на безумства, которых я советую остерегаться.

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – разгневанно перебила Вероника.

– Подождите гневаться! Я ни в коем случае не делаю вам оскорбительных намеков. Я всего лишь предостерегаю вас от необдуманных поступков, совсем не связанных с тем, что вы подумали.

– Откуда вам знать, что я подумала?

– Тысяча извинений, сударыня! Хоть я и доктор красноречия, однако не в моих силах объяснить вам, что я имею в виду…

Взгляд Кристофа, устав скучающе блуждать по заоконному пространству, обратился к подоконнику. Сделанный из красного дерева, он содержал на себе несколько предметов: резную фигурку, изображавшую толстого монгола с бритой наголо головой, сидящего на корточках и блаженно чему-то улыбающегося; пожелтевший кусок пергамента, испещренный неведомыми значками; хрустальный флакончик, до половины наполненный какой-то белой, напоминающей воду жидкостью. Машинально флакончик этот очутился у Кристофа в руке. Аккуратно, двумя пальцами, Кристоф Убрал с его горлышка миниатюрную хрустальную пробку и, поднеся флакончик к самым ноздрям, понюхал жидкость. Она обладала резким, но не лишенным приятности запахом, как будто нашатырь смешали с изысканным благовонием. Кристоф еще раз глубоко вздохнул, и, странное дело, ему показалось, что жидкость выделяет радужный пар. Гладко, как дым из трубки, извиваясь в воздухе, разноцветный этот пар стремился в ноздри Кристофа. В этом было что-то пугающее. Кристоф быстро закрыл флакончик и поставил его на прежнее место. Кажется, маэстро ничего не заметил.

– Сударыня! – продолжал маэстро. – Вы начинаете обижаться, так и не соизволив меня понять…

– Кто вам сказал, что я обижаюсь? – пожала плечами Вероника. – Хотя, сказать честно, я была лучшего мнения о вас.

– Я всего лишь предупреждаю вас, что принятие вами необдуманных решений может привести к нежелательным последствиям…

– Что ж, я поняла вас. – Шурша юбками, Вероника поднялась из кресла. – Господин барон, пойдемте на карнавал…

Жидкость с подоконника обладала несомненно опьяняющим действием. Кристоф вдруг почувствовал, как все расплывается перед его глазами. Маэстро превратился в нечто огромное, бесформенное и расплывчатое. Вероника, казалось, растеклась в воздухе белым ажурным пятном. Стены кабинета раскачивались перед глазами. «Еще мгновение, – подумал Кристоф, – и они пустятся в какой-то нелепый, фантастический танец, увлекут за собою меня, я не выдержу, упаду в обморок, как кисейная барышня, и…»

– Сударыня! – продолжал маэстро шепотом. – Хорошо же. Приоткрою чуть-чуть завесу тайны. Посещая замок, вы рискуете попасть в довольно неприятную историю. Воздержитесь, – маэстро умоляюще сложил руки, – от частых посещений замка!

– Знаете ли! – Вероника в гневе закусила губу.

– По крайней мере старайтесь не посещать замок незапланированно!…

– С меня довольно! – воскликнула Вероника. – Господин барон, вы идете? Или я пойду сама!

Кристоф нагнал ее уже на лестнице. В дверях своего кабинета беспомощно раскланивался маэстро.

– Что случилось? – спросил Кристоф.

– Ничего не случилось! – резко отвечала Вероника, каблучки ее туфель разгневанно щелкали по ступеням. – Ничего не случилось! Он обычный шарлатан – твой маэстро! – Она почти кричала.

Кристоф мог клясться и божиться, что видел, как из ее рта вылетают белые пушистые хлопья, похожие на маленькие облака, вылетают и с хлопком лопаются. «Это слова», – понял Кристоф.

– Как ты сказала? – проговорил он. – Повтори, пожалуйста.

– Твой маэстро – обычный шарлатан! – В гневе Вероника даже топнула ножкой.