Пол Андерсон - Собака и Волк Страница 30

Наконец, Руфиний нарушил молчание:

— Открой же здесь свое сердце, хозяин. Слишком долго ты все хранил в себе.

Коротко подстриженная бородка Грациллония не сумела скрыть горькой гримасы. Он смотрел перед собой невидящим взором. Минуты две они шли в молчании, пока наконец он не заговорил:

— Я хотел поговорить с тобой наедине.

Голос его слегка охрип.

Руфиний ждал.

— Ты был в Эриу, — продолжил. Грациллоний. — Ты их там знаешь.

Руфиний вздрогнул. Лицо исказила боль. Грациллоний, не заметив этого, продолжал:

— Теперь стало совершенно ясно, что произошло, как погиб Ис, и кто его убийца. Теперь нужно думать, как отомстить за него.

Коротко и страшно засмеялся.

— Как совершить правосудие… когда Корентин, или Апулей, или им подобные слушают. Было бы лучше, если бы они не слышали.

— Известно мне немногое, — осторожно сказал Руфиний, — а то, что слышал, кажется невероятным.

— Маэлох… Он сам ездил в Эриу, ты знаешь. После… он мне говорил… то, что узнал. Я хотел взять с него клятву, что он будет молчать. Но ведь с ним были люди, разве заткнешь им рот. Да и другие жители Иса… у них тоже есть что порассказать. К счастью, болтать сейчас некогда. Все слишком заняты, чтобы думать об этом. Кроме меня.

Руфиний кивнул. Последнее время Грациллоний часто бывал один. Либо уезжал на лошади, либо часами бродил под дождем. Видно было, что долгое время он проводил без сна.

— Они, разумеется, сумеют сложить два плюс два, — сказал Грациллоний. — История эта будет на устах у всей Арморики… сотни лет. Имя Дахут… — Он даже не простонал, а прорычал.

Они остановились. Руфиний положил руку на могучее плечо друга и сжал его так, что любой другой мужчина закричал бы.

— Не надо так, сэр, — выдохнул галл.

Грациллоний смотрел мимо его. Ударял кулаком по ладони, снова и снова.

— Дахут — любовница Ниалла, скотта, — яростно кричал он. — Она украла у меня Ключ, пока я спал. Украла для него. Наверняка это сделала она. В эту ночь все мы спали непробудным сном. Должно быть, благодаря ее заклинаниям. Форсквилис говорила мне, что у нее дар, талант к колдовству, какого не было ни у одной королевы с тех пор, с тех пор, как… А до этого как часто я закрывал глаза и затыкал уши, когда кто-то пытался предостеречь меня? Причем, судя по всему, Ниалл не первый ее любовник. С чего бы тогда Томмалтах, Карса и другие молодые люди вызывали меня и вынудили, несмотря на то что я всех любил, убить их в Священном лесу? А тот германский пират… Мазлох говорит, что он врет. Я же думаю, что он говорил правду. Да и Маэлох в глубине души, как мне кажется, верит ему… Дахут! Дахилис, дочь наша!

— Значит, ты в этом уверен?

Грациллоний постарался взять себя в руки.

— Чем же еще можно объяснить все то, что мы обнаружили? К тому же Корентин… он знает. В ту ночь он сказал мне, чтобы я выпустил ее. Пусть, мол, лучше море заберет ее, или… груз ее грехов утащит и меня с ней на дно. Не то чтобы я боялся смерти… но он показал мне картины… я увидел, как умирала каждая королева… и меня оставили силы. — Грациллоний хватал ртом воздух. — С тех пор он отказывается говорить со мной об этом. Старается перевести разговор на другую тему.

— Так ты на него сердишься?

Грациллоний помотал головой:

— Почему? Это все равно что сердиться на гонца, принесшего плохую весть. К тому же он спас мою жизнь и жизни других людей, а теперь, когда он в Туре, я еще больше осознал, как много делает он для всех нас.

Он поднял лицо к безоблачному небу и ужасающе спокойно сказал:

— Нет, то было не деяние смертных. Здесь поработали боги. С чего бы вдруг моя Дахут сбилась с пути? С одной стороны боги Иса, а с другой — эта бедная, сбитая с толку девочка. Они играли на ней, как Пан на дудочке, сделанной из костей мертвецов. А Митра? Митра повел себя совершенно безответственно и попросту побоялся вступиться за нас. Дахут осталась одна перед этими Тремя. Они же никто иной, как демоны. Что касается Бога христиан, то я просто не знаю. Я просил его дать мне честный ответ, а получил лишь молчание. В результате, кроме демонов, я не знаю никого. А, может, и вообще ничего нет? Одна пустота?

Руфиний, втайне придерживавшийся тех же взглядов, вздрогнул, услышав их выраженными вслух. Он немного подождал и, когда Грациллоний перевел взор на уходящие вдаль земли, тихо сказал:

— Ты хочешь отомстить Ниаллу за Дахут и за Ис?

— Раз уж я не могу обратиться к богам… — невыразительным голосом ответил Грациллоний, все так же глядя вдаль. — Во всяком случае, он заслуживает смерти.

Руфиний набрался храбрости:

— Лучше я это сделаю.

Выйдя из горестного оцепенения, Грациллоний круто повернулся к нему:

— Как так?

Руфиний встал навытяжку:

— Сэр, я не оправдал доверия. Очень может быть, что именно я виноват в случившемся. Помнишь, как я помог бежать пленнику Ниалла, Эохайду, тому самому человеку, которого Маэлох встретил на острове? В то время все казалось милой проказой. Однако это лишь подлило масла в огонь. Ниалл обозлился на Ис еще больше. С тех пор являться с миссией в его королевство нам было заказано. Договориться с местными и разработать план его свержения мы уже не могли. Я был тщеславен и безрассуден. Перегнул палку, и Ис жестоко поплатился за это.

На губах Грациллония появилась медленная улыбка. В ней не было радости, одна лишь неизбывная жалость.

— Да что ты? Все это чепуха. Да ведь ты знаешь скоттов куда лучше меня. Зла они не забывают никогда. Все то, что идет вразрез с их планами, считают вредным. Вини меня. Ведь это я много лет назад утопил их флот, а вместе с ним и их планы. Вот в этом я совершенно не считаю себя виновным. Это была хорошая работа, хорошо исполненная. Что до тебя, то ты освободил его врага и, может быть, добавил нам союзника.

Руфиний повесил голову.

— Может быть. Но ведь я уехал из Иса на юг, и как раз тогда, когда назревала опасность. Мне надо было остаться. Быть может, я смог бы предупредить тебя или… или как-нибудь иначе помешать тому, что произошло.

— Возможно, это и так, — сказал Грациллоний, — если вообще какой-нибудь смертный мог тогда что-то сделать. Я, правда, тогда удивлялся, с чего ты вдруг уехал. Ведь особой необходимости в том не было. Да и ты вроде бы не любитель приключений.

— У меня были причины, — прокаркал Руфиний. — Думаю, если бы это разрешило конфликт, я бы остался, чего бы мне это ни стоило. Всю дорогу из Италии, как только узнал о потопе, я все больше укреплялся в мысли, что наводнение не просто несчастный случай, что это выход зла, окружавшего нас. Я его нутром чуял.

— Чувствовал? Ты об этом ни словом не обмолвился.