Веда Талагаева - Слово Страница 30

Илья опустил глаза и промолчал.

- Не хочешь рассказывать? - догадался Керш и пожал плечами, - Не надо. Я все равно тебя ей не выдам. Тебя тут ищут повсюду здоровенные черные гоблины, но ты не бойся, со мной не пропадешь.

- А ты сам ее не боишься? - спросил Илья.

- Не-а, - покачал головой тролль, - Зуб у меня на нее. Явилась сюда, словно кто ее звал, и осушила мой пруд. Я с таким трудом собирал дождевую воду, даже рукав от Поганого болота отвел, чтобы побольше воды натекло, а она прислала своих злющих гоблинов, и они все вычерпали. А заодно вырубили мой лес. Не любит она красоту, ведьма проклятая! Поэтому-то я тебя и спрятал.

- В знак протеста, - понимающе кивнул Илья.

- Ну да! - подтвердил Керш.

Из другой пещеры тем временем валил пар, и доносились оживленные возгласы лепреконов.

- Ой, горячо!

- Ой, мокро!

- Не толкайся!

- А ты не лей мне воду за шиворот!

- Эй, вы там, хватит дурить! - грозно крикнул Керш и ударил кулаком по столу так, что по всей пещере звон пошел, - Наш гость хочет купаться.

- А у нас все готово, - отозвался Болван.

Они с Олухом появились совершенно мокрые, видно, побрызгались от души, помогли Илье подняться с кровати и отвели его под широкую арку в то место, которое тролль называл баней. Это была еще одна пещера с выдолбленной в камне ванной. Ванна была сделана для самого Керша и поэтому больше походила на бассейн. В пещере стараниями лепреконов были жарко натоплены сразу две печки, а от воды в ванне валил горячий пар. Олух щипцами подбросил в воду раскаленные в печке камешки.

- Милости просим, банька готова! - с видом гостеприимного хозяина провозгласил он, - Только не залезай глубоко, а то утонешь.

В воду вели несколько ступенек. Илья сел на первую из них, и вода сразу же дошла ему до шеи. Он машинально снял цепочку, чтоб не измочить талисманницу и, только повесив ее на край ванны, с удивлением понял, что это не причиняет ни ему, ни колдовскому камню никакого вреда. Связь между ними стала так сильна, что они могли уже на небольшом расстоянии обходиться друг без друга. От тепла Илью начало клонить в сон. Лепреконы вооружились мылом и жесткими щетками и принялись так старательно мылить и тереть Илье спину, что он даже начал опасаться, как бы в нем не протерли дырку.

- Будешь блестеть, как месяц молодой! - пыхтя от усердия, заявил Олух, - Хоть и не одобряю я этого. Что проку мыться, если через месяц опять грязный будешь?

- Не разглагольствуй, а то попадешь мылом ему в глаз, - строго одернул его Болван, - Подлить горяченькой?

- Нет, спасибо, - отказался Илья, боясь,что и так сварится, - А как вы оказались в слугах у Керша?

- А мы не слуги, мы рабы, - вздохнул Болван.

- Рабы? - удивился Илья, - Но как же так?

- По глупости нарвались, - вздохнул Болван, поливая ему на голову из кувшина, - Мы, лепреконы, дальняя родня гномам. Вот про нас и ходят слухи, что мы всюду прячем золото. Из-за этого и пострадали. Мы с братцем полезли как-то к Кершу в лес за ягодами, а он нас застукал. Пустились мы наутек и провалились в старую шахту. Стали мы просить Керша, чтоб вытащил нас и пообещали ему за это горшок с золотом. А он и говорит: "Знаю я вас, обманете ведь." Ну с перепугу чего не пообещаешь, вот мы и наобещали, что если не отдадим ему горшок, то будем его рабами, пока он не получит от нас золото.

- И что же вы золота пожалели за свое спасение? - спросил Илья, отплевываясь от мыльной воды.

- Нет, конечно, оно же у нас ненастоящее, - пожал плечами Болван, - Только потому мы и не можем его отдать троллю. Оно же исчезает.

- А он что не знал об этом, когда вас вытаскивал? - спросил Илья.

- Знал, конечно, - проворчал Олух и уронил скользкое мыло в ванну, - Мы его просили отпустить нас без золота, а он говорит: "Или давайте золото, или ведите себя прилично и не обманывайте честных троллей". Изверг!

- Как будто не знает, что обманывать нам положено, на то мы и лепреконы, - с досадой добавил Болван, - Если мы будем вести себя прилично, нас родственники и соседи уважать перестанут, - он вздохнул, - Вот поэтому мы и в рабстве у долговязого.

- Жалко тебе нас? - пропищал Олух, тоскливо глядя на Илью маленькими блестящими глазками.

- Еще как, - сочувственно вздохнул Илья.

- Так поговори с ним! - хором обрадованно воскликнули лепреконы, - Ты ему понравился. Может, он тебя послушает и отпустит нас?

- Я попробую, - кивнул Илья и добавил, погружаясь в мрачные раздумья, - Только я не знаю, как мне самому выбраться отсюда. Мне очень-очень нужно скорее попасть в Ильраан.

- Это ж на краю света! - ахнул Олух и чуть не уронил в воду сухое полотенце, в которое собирался завернуть Илью, - Зачем тебе туда?

- От этого зависит, - Илья не договорил, но лепреконы с любопытством ждали его ответа, и он уклончиво закончил, - От этого зависит все.

- Ну если все! - с уважением протянул Болван и, поглядев на Илью почти что с благоговейным испугом, тихо сказал братцу, - Как ни странно, ты был прав. Он - заколдованный!

Покидать Нумар было нелегко. Все то время, что Кадо и Юн провели на пути в дом наместника, в путешествии к Тимирэлльским горам и на острове Нолава, их сердца будто купались в покое и тепле. Им хотелось, чтобы так продолжалось и дальше. Но Гвендаль торопил мальчиков скорее покинуть пределы волшебной страны, чтобы добраться до Пустот Погибели, где их ждала дверь. Это была дверь на Закатную Сторону, в опасный край вечных сумерек, угрюмых скал и невиданных чудовищ. Так, во всяком случае, прочитал Юн в книге Лина Доруна "О временах и народах Дивного Края". Гвендаль же заявил, что ничего особенного в Острозубых скалах и прочих местах Закатной Стороны нет. Главное успеть вовремя убежать. Чародей и мальчики в сопровождении древунов Южной Колдуньи добрались до северной границы Нумара. Древуны выбирали самые уединенные и самые короткие дороги и тропинки, и путь занял всего два дня. Причем древуны передвигались пешком так быстро, что Гвендаль, Кадо и Юн на лошадях едва поспевали за лесными жителями. К полудню второго дня они переправились через реку Калумад в том месте, где она текла широко, но мелко, давая возможность пересечь ее вброд. Здесь древуны оставили путников, забрав с собой лошадей, и дальше Гвендаль и мальчики двинулись одни. Стоило им перейти реку, волшебное сияние, будто исходившее ото всего, что только видели глаза, постепенно сошло на нет и исчезло. Перед путниками тянулась серая унылая местность с холмами, поросшими высокой пожухшей травой. В разломах и впадинах холмов из травы торчали гранитные каменные глыбы, кое-где зияли дыры, выточенные ветром и вымытые дождем за много лет. Больше на много миль вокруг не было видно ничего.