Ольга Гребенщикова - Чужие как свои Страница 30

   Арман усмехнулся и продолжил рассказ:

   - Сползлись, как ты изволила выразиться, не все. Есть "вольные стрелки", живут себе среди людей, зарабатывают, кто как может. Не всем нравятся правила Темной гильдии, а некоторых, хочешь верь - хочешь нет, с души воротит от товара, который в Тантлоне самый главный, фирменный.

   - Какой товар?

   - А ты еще не слышала? Посмертные рабы, конечно.

   - Это как? - опешила девушка.

   - А вот так. Угадай, какое желание перво-наперво пропадает, если живешь в богатом городе, где полно всяких увеселительных заведений, роскоши, излишеств и утех?

   - Платить налоги?

   - Работать! А с налогами в Тантлоне строго, за неуплату могут и самого в раба превратить. Так вот, однажды некоему умнику, имя которого выбито на золоченой доске у главной городской площади, пришла в голову мысль - если он, некромант, может поднять покойника, заставить его ходить и выполнять команды, но отчего бы не скомандовать безответному зомби вынести, например, ночной горшок? Дальше - лучше: подмести пол, наколоть дрова, перетаскать на корабль тюки с товаром... Так все и началось. Сначала на двигающихся мертвяков некроманты переложили всю грязную и тяжелую работу. Городские обыватели при виде эдакого новшества пофыркали брезгливо, потом задумались, потом и сами расхотели чистить выгребные ямы. А потом некроманты поняли, что нашли золотую жилу. Были заброшены боевые заклинания, древние тайны темного дела, осталось главное - создавать все более качественных, покорных, не отвратительных с виду рабов.

   - Мда, - только и нашла, что сказать, Настя, - оно вроде бы и неплохо, только... Я понимаю, чужая страна, другие нравы, может, у них это в порядке вещей, но... Где они берут материал? Неужели кто-то захочет переделать любимого покойного родственника в машину для чистки сортиров?

   - Смотришь в корень, - кивнул Арман, - это серьезная проблема. То есть, конечно, есть законные "источники сырья". В посмертное рабство обращают преступников, приговоренных к казни. Некоторые сами, еще при жизни, продают свой будущий труп дельцам из Темной гильдии. Особенно ценятся молодые и красивые жертвы несчастных случаев. Новенькому мертвяку наружность подправят так, что никакая родня не узнает, и сразу на рынок.

   - Гадость какая!

   - Это еще что. Видишь ли, человеку свойственно ко всему привыкать. Мастерство некромантов Тантлона так велико, что зомби у них получаются приличного вида, что-то вроде манекенов из ваших магазинов, только больше на людей похожи. Цвет кожи, и все такое прочее... Кормить не надо, естественных потребностей никаких, на шею им вешают особый амулет, который отвечает за подпитку энергией, и за полное повиновение хозяину. В общем, если всю жизнь живешь по соседству с такими созданиями, избавляешься от многих предрассудков.

   - В каком смысле? - не поняла девушка.

   - В том самом. Нет, такие любители встречается редко, но все же есть там один веселый дом, где девушки... ну, в общем...

   Настя сама догадалась:

   - Фу! Меня сейчас стошнит!

   - Это у тебя похмелье.

   - Дурак! Это аллергия на извращенцев!

   Эльф пожал плечами:

   - Тебе не хватает гибкости взглядов. Наш мир не похож на тот, к которому ты привыкла, прояви снисходительность.

   - Такую? Никогда!

   - Рассуждаешь, как прадедушка императора Феликса.

   - Молодец прадедушка! Он тоже так считал?

   - Не только считал, но и запретил под страхом смертной казни посмертное рабство на территории Светозарной империи, а также всякие дела с Тантлоном, если они касаются изготовления мертвых рабов. В Эль-Антеамоне такой же запрет действует с того дня, когда первый некромант создал первого раба. И во многих других землях тоже.

   Настя облегченно вздохнула:

   - Есть же на свете нормальные люди!

   - Да. И попросту здравомыслящие правители. Посмертное рабство так портит нравы, что это делается опасным для власти и народа. Что худо-бедно сходит с рук в одном городе-государстве, способно разрушить благополучие большой страны. Некоторые властители пробовали, и что же вышло? Грабятся свежие могилы, предаются забвению родственные чувства, почтение к старшим, к вековым традициям и страх перед таинством смерти. И все ради одного - делать поменьше тяжелой работы самим и побольше выгадать, продавая "сырье" в Тантлон. А потом начинаются дела похуже...

   - Какие?

   - Как ты думаешь, из чего легче сделать красивого зомби? Из молодого тела или из дряхлого старика? Из трупа, который везли через полстраны, или из того, кто минуту назад испустил дух?

   Судя по звукам, раздавшимся неподалеку, кто-то собирался испустить дух немедленно. Настя оглянулась в поисках источника стонов, и увидела то, чего давно следовало ожидать с учетом похмельного синдрома. Бедолага Флур, всю дорогу молча ехавший рядом, слушая тошнотворные россказни, наконец, не выдержал. Схватился за живот, кое-как слез с лошади и бросился в кусты. Занимательную беседу пришлось прервать, ожидая, пока восьмой помощник министра вылезет обратно.

   - Может, все-таки глоток эля? - любезно крикнул вдогонку Арман.

   Если бы Настя не знала наверняка, что народная эльфийская выпивка и в самом деле помогает, о решила бы, что ушастый издевается над жертвой вчерашней попойки. Правда, удивилась, почему с ней после "краткого курса лечения" все в порядке, а некоторые вон как страдают:

   - Ты что, ему эль не давал? Не знаю, как вам обоим, а мне помогло.

   - Он попробовал здешний самогон. От этого пойла никакой эль не спасет.

   Из зарослей Флур вскоре вернулся, но вместо того, чтобы снова сесть на лошадь, припустил вперед пешком.

   - Что это с ним? - удивился эльф.

   Настя тоже подумала, что бедняге, должно быть, не повезло с кобылой - попалась такая, на которой сильно укачивает. Но восьмой помощник промычал что-то нечленораздельное и показал рукой вперед. Там, шагах в двадцати, на вытоптанном пятачке у дороги, виднелся колодец.

   Пока Флур умывался, его попутчики деликатно смотрели в другую сторону. Над живописными полями светило солнце, ветерок доносил запах свежескошенной травы. Настя поправила волосы, и вдруг ошарашено уставилась на собственные пряди цвета спелой пшеницы, которые еще утром, если не зеркало не соврало, были красными.

   - Не поняла... Это тоже от самогона?

   Эльф с невозмутимым спокойствием признался:

   - Не волнуйся, все идет, как надо. Я дал служанке особый шампунь, чтобы она тебе утром подсунула. Цвет изменится еще не раз.

   - Нет, я тебе сейчас все-таки врежу!

   Ушастый на всякий случай отъехал подальше, но раскаяться не подумал.