Энгус Уэллс - Дикая магия Страница 30

Так предупредить Очена или нет?

Ценнайра не знала, на что решиться. Насколько ей нужно бессмертие? Но в том, что еще не готова отказываться от жизни, она была уверена.

Когда первые лучи рассвета окрасили небо в серый Цвет, Ценнайра наконец приняла решение: она, как и раньше, будет вести двойную игру и рассказывать колдунам попеременно только то, что необходимо, не больше. Она не расскажет Очену о том, что Аномиус готов сбросить с себя колдовские путы, а Аномиусу — о существовании Очена. Она будет играть роль преданного слуги до тех пор, пока сама не решит, чью сторону занять. К тому времени она, может, еще чему-нибудь научится и найдет ответы на другие вопросы.

Ценнайра отвернулась от светлеющего окна и улеглась в кровать, закрыв глаза, как обыкновенный смертный.

Утро не принесло ей облегчения, а только все усложнило.

Форт пробуждался, птицы пели, мужчины громко переговаривались, лошади храпели и били копытами, звенел металл, скрипела кожа, слышался шум шагов. Тысячи запахов дурманили ей голову: пота животных и мужчин, свежего навоза, дыма, готовящейся пищи, древнего камня, почти очищенного Оченом от колдовства Рхыфамуна. Она встала и привела себя в порядок, размышляя над тем, что надеть: то ли роскошные одеяния, которые были на ней вчера вечером, то ли крепкое кожаное облачение, в, котором она пересекла Куан-на'Фор. Роскошный джессеритский наряд, конечно, очень красив, но, решив, что это будет нескромно, она выбрала простые одежды, более по вкусу ее… Кого? Спутников? Товарищей? Она не по-женски выругалась, недовольная собой, своими сомнениями и тем, что вынуждена плясать под чужую дудку; зашнуровала кожу и небрежно облокотилась на подоконник амбразуры, наблюдая за суматохой во дворе и за утренним солнцем, освещавшим стены замка. В дверь постучали.

Катя, тоже в доспехах, с улыбкой приветствовав ее, предложила воспользоваться баней, пока мужчины спят. Ценнайра согласилась, полагая, что Катя хочет задать ей несколько вопросов. Но ошиблась. Катя была расположена явно по-дружески, словно одобрение Очена предыдущим вечером развеяло все ее сомнения. Катя говорила об их приключениях, о клятве Брахта — это показалось Ценнайре очень странным, — о том, что их ждет впереди. В свою очередь Ценнайра придумала короткую историю о своей жизни в Кандахаре с непродолжительным трагически закончившимся замужеством, после которого у нее оказалось достаточно средств, чтобы снарядить караван и отправиться в путешествие по миру.

Катя рассмеялась и сказала:

— Тогда можешь считать, что тебе повезло. Там, куда мы направляемся, не был еще ни один смертный.

Ценнайра со смехом спросила:

— Вернусь ли я когда-нибудь в Кандахар?

Катя посерьезнела:

— Надеюсь, вернешься. Добраться до Кандахара будет трудно, но не труднее, чем то, что ждет нас впереди.

— Нет, боюсь, в Кандахар я больше не вернусь. — Ценнайра покачала головой и с деланным смущением отбросила с лица длинные локоны. Потом, скромно потупив взор, продолжала: — Я еще сама точно не знаю, но мне кажется… мне судьбой предписано… идти с вами.

— Возможно, — серьезно согласилась Катя. — Иначе как еще объяснить, что ты оказалась у Дагган-Вхе как раз в то время, когда прискакали туда мы?

Ценнайра кивнула и сделала вид, что намыливается, пытаясь по запахам определить, не подозревает ли ее в чем Катя. Все, что она могла различить, было несколько настороженное, но все же истинно дружеское расположение. Видимо, одобрение Очена и впрямь давало ей некий кредит доверия.

— Вероятно, — продолжала Катя, не дождавшись ответа от Ценнайры, — сюда тебя привели сами Молодые боги. Они помогают нам, чем могут. Вполне возможно, ты тоже часть их божественного умысла.

— Ты действительно так думаешь? — Ценнайре даже не пришлось разыгрывать удивление.

— Я не пытаюсь проникнуть в замыслы богов, — ответила Катя. — Но то, что ты оказалась в определенном месте… в определенный час… — Она пожала бронзовыми от загара плечами, с которых потоками стекала вода, и шаловливо улыбнулась: — Не сомневаюсь, Каландрилл тоже так считает.

Ценнайра скромно потупилась и сказала:

— Он очень привлекателен, к тому же он принц Лиссе. Удивительно, что у него нет супруги.

— Никакой он не принц. Его объявили вне закона, — пояснила Катя. — Когда-то он любил, но она стала супругой его брата.

— Он до сих пор ее любит? — спросила Ценнайра.

— Ее? Нет.

Ценнайра улыбнулась и пробормотала:

— Очень хорошо.

Катя кивнула и, словно закрыв эту тему, предложила вылезти из ванны и идти завтракать. Ценнайра, не желая переигрывать, согласилась.

В столовой их уже ждали. Каландрилл и Брахт завтракали в компании Очена и Чазали. Мужчины вежливо приветствовали вошедших женщин. Ценнайра взглянула на вазиря, но его улыбающееся лицо тут же стало непроницаемым, и он поспешил вернуться к беседе с киривашеном. Катя села рядом с Брахтом, и они едва слышно обменялись несколькими словами. Каландрилл выдвинул для Ценнайры табурет, и она наградила его смущенной улыбкой, пробормотав слова благодарности и довольная румянцем, проступившим у него на щеках.

— Мы выступаем завтра, — сказал Каландрилл, с трудом скрывая смятение, овладевшее им от близости Ценнайры. — К тому времени Очен полностью очистит форт. Мы отправляемся на рассвете.

Ценнайра кивнула и приступила к трапезе. Каландрилл, как мог, развлекал ее разговором. Его собственные слова казались ему неуклюжими, а Ценнайре — очаровательными. Благодаря своей красоте она выслушала немало комплиментов в прошлой жизни, но ими мужчины пользовались для того, чтобы обговорить коммерческую сторону дела. Невинность Каландрилла забавляла ее. Юноше и в голову не приходило, что когда-то она была куртизанкой. Да, он делал ей комплименты, но так застенчиво, будто не знал, что это — обычное начало отношений между мужчиной и женщиной. Ценнайра помогала ему поддерживать беседу, но ровно настолько, сколько требовала от нее новая роль. Она отказалась от множества уловок, которыми пользовалась в подобных случаях. Ее единственной заботой сейчас было помочь ему преодолеть свою застенчивость.

Когда трапеза подошла к концу, Чазали оставил их, чтобы совместно с Тэмченом проверить оборону форта. С уходом киривашена в трапезной стало как-то пусто.

Очен тоже извинился и оставил их вчетвером. Ценнайра позволила бы себе отдохнуть перед продолжительным и рискованным путешествием, но Брахт предложил подготовить лошадей, и все вместе они отправились в конюшни.

Лошади их были накормлены и напоены, но почистить их джессериты не решались. Они даже приближаться к ним опасались: крупные животные, особенно жеребец Брахта, нагоняли на них явный страх.