Карен Миллер - Невинный маг Страница 30

Когда-то Дурм был наставником Гара, и их связывала дружба. Но со временем выяснилось, что сын короля лишен магических способностей и этим похож на олков. Дурм был так разочарован сделанным им открытием, что перестал относиться к своему ученику с прежней симпатией. Это явилось для Гара нелегким испытанием, он и сейчас с горечью вспоминал те дни.

А затем произошло настоящее чудо. В семье Заклинателя Погоды родился второй ребенок. Когда Фейн стала проявлять магические способности, все придворные окончательно отвернулись от принца. Обида в душе Гара смешивалась с чувством глубокого облегчения от того, что его наконец-то оставили в покое.

Сейчас Гар и Главный Маг относились друг к другу с холодной вежливостью. Их пути пересекались лишь на заседаниях Общего Совета, официальных мероприятиях и изредка на семейных ужинах, куда Дурма приглашали как лучшего друга и доверенное лицо короля.

После слов Фейн лицо Дурма вспыхнуло от негодования.

— Да, я произносил нечто подобное. Но это мое личное мнение об олках и оно было высказано в частной беседе. Публично я не стал бы говорить это. А вам, сударыня, непозволительно с таким пренебрежением отзываться об одном из народов, населяющих королевство. Когда-нибудь вы станете Заклинателем Погоды в этом государстве и возьмете на себя священную обязанность заботиться о благе всех его подданных. Поэтому вам необходимо понимать, какое место занимают олки в общей картине мира, созданного Бардой. От вас будет зависеть жизнь как олков, так и доранцев.

В глазах Фейн блеснули слезы.

— Я все это знаю! Вы постоянно повторяете мне это! Я просто хотела сказать, что… — начала оправдываться она, но Дурм поднял пухлую руку и заставил ее замолчать.

— Я хорошо понял, что вы хотели сказать. Олки кажутся неинтересными людьми, и поэтому вам безразлично, что с ними происходит. Но если бы олки не представляли никакой ценности для нашего мира, Барла не стала бы заботиться о них. Нам с вами недоступен ее замысел, ход ее рассуждений, но мы не должны подвергать сомнениям ее правоту и мудрость. Это было бы богохульством и невежеством, а невежественный монарх достоин ненависти и презрения. Вы знаете, что ваш отец полагается на мнение принца об олках. Если бы вы были разумны, вы бы тоже попросили у брата совета о том, как вам лучше разобраться и понять этот народ.

Задыхаясь от рыданий, Фейн резко отодвинула стул и вскочила из-за стола. Дана, едва сдерживая ярость, взглянула на Главного Мага.

— Вы не считаете, Дурм, что одних слов уже недостаточно и Фейн пора выпороть самым жестоким образом? Может быть, при виде крови вы наконец сжалитесь над ней?

Дурм вспыхнул до корней волос.

— Но, ваше величество…

— Не надо оправдываться, — отрезала Дана. — По-видимому, я напрасно постоянно твержу вам, что, несмотря на все свои таланты и способности, Фейн еще совсем ребенок!

Борн положил ладонь на руку жены.

— Дорогая моя…

Но Дана в гневе отдернула свою руку.

— Ты всегда защищаешь его, Борн! Неужели ты слеп? Спаси и сохрани нас, Барла! Почему ты не относишься к Фейн просто как к дочери? Почему ты видишь в ней лишь правительницу королевства, которой она когда-нибудь станет? Я не утверждаю, что Фейн права. Мы все знаем, что она ошибается. И сама она тоже знает об этом. Но нет никакой необходимости подвергать ее публичной порке, как это сделал сейчас Дурм.

Борн тяжело вздохнул.

— Дана, душа моя, ты должна смириться с тем, что Фейн уже пятнадцать лет и ее детство подошло к концу. Пора перестать быть слишком снисходительными к ней и постоянно искать оправдания ее возмутительному поведению.

На глаза королевы навернулись слезы.

— Но я не желаю мириться с этим, — прошептала она. — Я никогда не соглашусь с тобой! Слышишь? Никогда!

Борн помрачнел и погладил жену по плечу дрожащей рукой.

— Дорогая…

— Прости, но я должна подняться к дочери! — оттолкнув руку мужа, заявила Дана.

Встав из-за стола, она вышла из комнаты.

— Прошу простить меня, это я во всем виноват, — промолвил Дурм. — Возможно, я был слишком резок, но я высоко ценю Фейн. Она обладает редчайшим даром. И поэтому когда я слышу от нее необдуманные речи…

— Все в порядке, не вини себя, — устало промолвил Борн.

Дурм, поколебавшись, встал из-за стола.

— Простите, но я прошу у вас разрешения откланяться. Я знаю, что вам нужно поговорить с сыном с глазу на глаз.

Борн не без сожаления отпустил его.

— Веселый у нас сегодня получился ужин, ничего не скажешь, — пробормотал он, когда дверь за Главным Магом закрылась.

— У мамы свой взгляд на многие вещи, — сказал Гар и, взяв хрустальный графин, налил себе еще вина. — Что же касается Фейн, то она еще слишком юна и многого не понимает.

— В истории Лура бывали времена, когда престол занимали и более юные монархи. — Борн помассировал виски и потер переносицу, стараясь приглушить головную боль. — И все они были прекрасными Заклинателями Погоды. Фейн нужно взрослеть.

— Не беспокойся, когда-нибудь повзрослеет. Но юность не единственный ее недостаток.

Борн поджал губы.

— Ты ошибаешься, Гар.

— Я восхищаюсь твоими прекрасными душевными качествами, отец, и главным из них — преданностью своим близким. Но любовь к ним не должна быть слепой. Потому что слепая любовь — это не добродетель, а проклятие.

— Я не желаю все это слышать, Гар. Фейн — твоя сестра, она любит тебя.

Гар, вздохнув, выпил немного вина.

— Моя сестра прекрасно знает, каково ее предназначение и какие ограничения это на нее накладывает. А что касается любви Фейн ко мне… Скажи честно, отец, если бы ее любовь была орлом на монете, а ненависть — решкой, то какой стороной упала бы она во время гадания? Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

В глазах Борна сверкнул гнев.

— То, что ты говоришь, просто чудовищно!

Гар кивнул.

— Согласен с тобой, но это правда.

— Ты ошибаешься.

— Отец…

— Она просто еще слишком молода и неопытна.

— Кого ты хочешь обмануть, отец, меня или себя? Думаешь, до меня не доходят слухи? Думаешь, я не слышу перешептываний у себя за спиной? Люди говорят, что Фейн получила магические способности неестественным путем, что ей достался не только ее собственный дар, но и мой. Молва утверждает…

— Все это глупости, Гар! Фейн не верит слухам.

— Нет, отец, она верит им. И ты это знаешь. Глубоко в душе она считает себя воровкой, похитившей у меня дар. Поэтому ей неприятно видеть меня. Каждая наша встреча для нее как удар ножа в сердце.