Галина Ли - Призрачные дороги Страница 30

— Дядька Алон, ты чего? Это же я, Грэ… Эли Ни, — растерялся юноша, не сразу сообразив, что его не узнали в плаще дракона.

Сирин утер мокрую от тумана щеку, переступил с ноги на ногу и тихо сказал:

— Мне бы к командиру. Я их выследил.

Предвкушая погоню и схватку с боулу, Грэзу растянул губы в недоброй улыбке:

— Пойдем, провожу.

Мужчина кивнул, слепо глянул в сторону Эли и снова провел по щеке ладонью.

Вопреки надеждам драконов, их майдж оставили в крепости: дожидаться нового гарнизона, а заодно пополнения. Рои болтаться без дела подчиненным не позволил, заставляя вновь и вновь отрабатывать штурм города боулу. Драконы и соколы должны были костьми лечь, но расчистить крыши и стены от вражеских лучников. Именно тогда Грэзу оценил юркость мальчишек, а заодно — полное отсутствие страха. Ненормальное. Такое же, как подарил самому Эли магический медальон: юноша прекрасно понял его назначение, а заодно и свою судьбу. Перед драконами и соколами ставили одну задачу — утащить с собой как можно больше врагов и защитить вторую волну магов. По сути, им отвели роль смертников.

Это понимание заставило Грэзу в одну из тренировок сменить щит на второй меч: так тратилось меньше времени на подготовку к бою. Клинки Эли успевал выдергивать, еще не коснувшись земли. К тому же они, в отличие от щита, совсем не мешали в полете, когда приходилось совершать опасные кувырки и выписывать петли. А щит можно было оставить в лагере и использовать только во время окончательной зачистки города.

Внимательно выслушав просьбу юноши, Яир переделал перевязь, а заодно вернул медальон. Когда холодный металл коснулся кожи, Эли показалось, что в небе громыхнуло: богу войны определенно понравились его новые воины, связка Грэзу — Яир — Вэлвиль на тренировках оказалась самой лучшей.

Глядя на выкрутасы командира, воины из стило Грэзу тоже сменили щиты на мечи.

Даже Рои одобрил:

— Сгодится! Всем сделать точно такие же перевязи.

Про медальоны тоже заикнулся, но Яир лишь покачал головой:

— Эта магия отмечает лишь тех, на кого указывают боги, если маг нуждается в защитниках, и если защитники нуждаются в маге.

Тренировки отнимали много сил, но еще больше Эли выматывал странный сон, снившийся чуть ли не каждую ночь, всегда один и тот же. Поросший кустарником берег то ли реки, то ли большого озера с зеркальной водой, разглядеть которые мешал стелящийся по земле туман. Простоволосая Иска у небольшого плота. Она больше не просила о помощи, а только отчаянно шептала:

— Нельзя! Не подходи! Я умерла!

Девушка выглядела донельзя испуганной, но обнять себя не давала: стоило Эли сделать шаг, как она бесследно исчезала в зыбком сером облаке. Грэзу каждый раз упрямо звал девушку, но его крики вязли в тумане, как ноги в болоте. Тихий плеск воды, да скрип огромного мельничного колеса: вот и все, что слышал парень в ответ.

Просыпался юноша таким разбитым, словно с чушкой железа на плече всю ночь протаскался. Эли долго ждал и боялся дурной вести из Гилы, но в конце концов успокоился: решил, что это ему покоя не дают собственные страхи.

В один прекрасный день в крепость вернулись мантикоры, которых отправили вдогонку за людьми, и крюки на стенах Восточного Зифа украсились отрубленными головами. Кроме голов, воины притащили живые трофеи — пленных людей.

Для публичного допроса собрали воинов, самых почтенных стариков и родственников тех, кто пал. Без праздных зевак тоже не обошлось: почти все односельчане Эли явились поглазеть на боулу. Это были четыре здоровенных воина с бритыми макушками. Эли так и прикипел к боулу взглядом в поиске уродства, меток Ансуре: огромных родинок, копыт, рогов… Но, увы, ничего, кроме ауры, полыхающей красными всполохами страха и ненависти, юноша не увидел. Аура людей оказалась не в форме золотистого овала, как у сирин, а с расплывчатыми рваными краями, похожая на многоногое чудовище.

Боулу, даже заколдованные, отвечали неохотно. Видно было, как магия корежит их тела изнутри. Но слово за словом, подстегивая людей бичами заклинаний, маги выдавили правду.

Она оказалась именно такой, как сказала пророчица (да разве кто-то усомнился в ее словах?!): правитель Хогарского княжества возжелал вечной жизни для себя и своих детей, пообещав за нее почести и золота подданным. Что заставило вампиров служить князю, люди не знали. Не знали они и того, что свело в одну компанию нежить и изгоев-сирин, которые помогли пробраться в крепость. Отступники бросили подельников почти сразу же после расправы над гарнизоном, отуманенным колдовством.

Маг-толмач с татуировкой стимфы на плече заставил пленных рассказать о каждом дне, начиная с того, когда они получили приказ отправиться в Юндвари. Пока люди говорили, в крепости воцарилась мертвая тишина, больше похожая на оцепенение перед бурей: те же неестественные безмолвие, неподвижность и тишь.

Откровенья боулу обернулись для Грэзу горящей смолой, жгущей плоть раскаленными каплями. И не только для него: маг-переводчик тоже с трудом справился с эмоциями. Видно было, как его трясет от ненависти и отвращения. А когда дело дошло до рассказа об убийстве околдованных солдат, раздался глухой ропот: сирин отказала выдержка, и в пленных метнули первый булыжник. Он попал одному из людей прямо в бровь, вызвав вопль торжества у жаждущих мести зрителей и спровоцировав их. На боулу обрушился каменный град. Если бы не охрана, преступников забили бы насмерть: мантикоры, отвечавшие за жизни пленных до конца допроса, быстро взяли их в плотное кольцо, прикрыли своими телами. Самые горячие головы среди солдат остудили тычками и зуботычинами их командиры, а там и сельчане попридержали свой гнев. Ровно до того момента, когда озвучили приговор. Слово "убить" сирин встретили одобрительным ревом.

Пленных вытащили на середину двора, поставили на колени и обезглавили. Милостью Юссы, это сделал палач, и Эли не пришлось пачкать меч кровью связанных, а потому беззащитных врагов. Головы казненных тоже надели на крюки. Они заняли место рядом с оскалившейся нежитью. Грэзу, рассмотрев застывшие, словно отлитые из воска лица, понял, что люди недалеко ушли от зверей: на близком расстоянии стало видно жесткую щетину на подбородках и щеках. Наверное, это и была метка демона.

Ночью Рои снова пустил флягу по кругу, предварительно окропив вином пламя в очаге. Огонь охотно принял подношение богам, взметнув горячие языки до прокопченной каменной кладки. Небожители сочли души павших отмщенными… в отличие от сирин. Драконам смерти хогарских воинов показалось мало. Им хотелось всю землю залить кровью боулу.