Золотой ворон - Тисато Абэ Страница 31

– Мы здесь больше ничего сделать не сможем. Позже попросим молодого господина что-нибудь придумать.

– Болван! Это невозможно! – перекрикивая остальных, гаркнул Нацука.

С него будто слетела застывшая маска, и проглянуло лицо молодого человека.

«Ведь, если подумать, ему только-только исполнилось двадцать лет», – мелькнула в парализованном мозгу Юкии мысль.

Нацука сопротивлялся, к нему подскочили молодые помощники Коршуна, собираясь вывести отсюда. Подчиненные Рокона встали наизготовку, чтобы помешать им. Ведь иначе к наследнику действительно придется вернуться ни с чем. Этого нельзя допустить.

В этой суете лишь Рокон выглядел удовлетворенным. Он с интересом взглянул на Юкию, и тот вспомнил, что этот человек говорил утром: «Если кто чего и добьется, так это будет не господин Нацука, а ты».

Он закричал, еще не успев подумать.

– Господин Коршун! Я хочу вам что-то сказать!

Еще не сломавшийся, звонкий мальчишеский голос вознесся над бранью взрослых и неожиданно громко прозвучал в этих стенах. Удивились все: не только головорезы, но и Нацука, и подчиненные Рокона. Видимо, о мальчике все забыли.

На миг воцарилось молчание, и юноша тут же скороговоркой заговорил:

– Мне как-то довелось воспользоваться добротой обитателей Таниай. Поэтому я прекрасно знаю, что господин Коршун уважает законы чести.

Коршун, уже повернувшись ко всем спиной и собираясь выйти, остановился и оглянулся на Юкию. Тот лихорадочно соображал, что сказать притихшему, но готовому выслушать главарю.

– Я прибыл сюда вместе с господином Нацукой как внук главы Северного дома, но понял, что здесь это не имеет никакого смысла. Можно ли мне получить позволение господина Коршуна высказаться не как внуку главы Северного дома, но как просителю об услуге?

Коршун молча дал ему знак продолжать. Его люди, окружавшие Юкию, без единого слова разошлись перед мальчиком. Юкия сел прямо и повернулся к Коршуну.

– Местность Тарухи, где произошло нападение обезьян, – моя родина. Съеденные этими чудовищами, пролившие свою кровь погибшие люди – мои земляки. Можно сказать, что они моя семья. Я откликнулся на просьбу господина Нацуки лишь для того, чтобы защитить мою семью, и, честно говоря, считаю, что его идея использовать меня как человека из Северного дома дерьмовая!

Рокон прыснул, Нацука непроизвольно раскрыл рот. Подумав мгновение, Коршун повернулся к Юкии.

– И почему же ты согласился стать заложником?

– Я уже объяснил: для того чтобы уберечь мою пострадавшую родину. До меня дошли слухи, что вы можете иметь отношение к пути, по которому обезьяны проникли к нам.

– Что?! – На лице Коршуна впервые отразилось изумление.

Юкия же рухнул ниц:

– Умоляю! Прошу, спасите мою семью. Ради них я готов на все. Для защиты моей родины мне не жалко даже моей жизни.

Коршун угрюмо замолчал – не то чтобы ему не понравилось поведение Юкии, скорее он обдумывал, как ему следует к этому отнестись. Юкия, словно молясь, выжидал в молчании.

Вдруг прозвучали небрежные аплодисменты.

– Ну надо же, какой молодец! Значит, и среди благородных есть те, в которых течет горячая кровь! А, господин Коршун?

Голос звучал спокойно, как это бывает только у пожилых людей. Тут же атмосфера в зале изменилась. Сидевшие повскакивали, точно на пружинах, у молодых парней, которые только что злобно переглядывались с охраной Нацуки, засверкали глаза.

Даже Коршун поднял брови и удивленно сказал:

– Папаша?

Юкия поднял голову и оглянулся. Увидев этого человека, он первым делом подумал: «Белый!» У входа в комнату стоял худой старик. Лицо его покрывали морщины, а волосы блестели великолепным серебристым цветом. Тело в простом сером кимоно казалось тонким, спина – прямой, как палка. В полутьме вся его фигура будто испускала серебристый свет и виднелся он нечетко, словно призрак. Его глаза смотрели на Юкию спокойно, как у добродушного старичка, но, судя по поведению окружающих, простым старичком он не был.

– Ничего, ничего, сидите. Главе Подземного города не пристало так дергаться.

Коршун было двинулся к нему, но он улыбкой остановил главаря и подошел сам. Добрая половина присутствующих раздвинулась, давая ему пройти. Старик неторопливо добрел до середины комнаты, где застыли Нацука, Юкия и Рокон.

– Мальчонка молодец, а вот вам, господин Нацука, не пристало так себя вести. Ничего-то вы про Подземный город не знаете.

Старичок делано вздохнул, и Нацука, еще не придя в себя, попытался что-то сказать, но вперед быстро выдвинулся Рокон, не позволив хозяину произнести ни слова.

– Прошу прощения. Мы не ожидали, что и ты появишься.

– А кто это у нас такой церемонный? Неужели ты, Мититика?[12] Ты же не думал, что в мое отсутствие можно делать все что угодно? Уж братишку своего мог бы научить порядку?

Нацука, которого назвали братишкой, потерял дар речи. Юкия ожидал, что Рокон поправит старика, но тот лишь склонил голову. Тогда и юноша заметил, что телохранитель, который среди возбужденных людей единственный сохранял спокойствие, теперь стал очень серьезным.

– Кто ты такой? – сдавленным голосом спросил Нацука.

Старик весело рассмеялся:

– Я ушедший на покой старик. В отличие от господина Коршуна и его людей, у меня нет ни норова, ни лица, которое надо спасать. Просто решил разъяснить тебе наши правила.

– Что?!

– Ты, кажется, нас ни во что не ставишь.

Старик говорил негромко, но от его слов в комнате как будто разом похолодело. От этой угрозы, высказанной прямо в лицо, Нацука застыл.

– Мы тебе не какие-то мелкие шестерки. Если ты думаешь, что нас стоит поманить кормом, и мы тут же послушно в него вцепимся, так на это даже Коршун не купится.

Нацука выглядел как ребенок, не понимающий, за что его ругают взрослые. Глядя на него, старик тихонько засмеялся.

– Это тебе не щенка в дом притащить. Ты своими действиями показываешь, что не осознаешь ценность заложника, относишься к нам с пренебрежением, да и самого себя не уважаешь. Неужели этот парнишка для тебя не лучше пса? – насмешливо спросил он. – Или так себя ведут благородные? С легкостью продают своих близких, а потом, обвинив в этом других, пытаются дерзко вести переговоры? Смотреть противно. Вот чем занимаются важные шишки в верхнем мире?

Нацука наконец увидел, что натворил, и покраснел. Похоже, где-то в глубине души он презирал обитателей Подземного города. Прозвучавшее без всяких предисловий заявление «Я вам – заложника, а вы мне – информацию» действительно выглядело так, будто он ни во что не ставит собеседников. Нацука мог не до конца понимать свое положение в Таниай. Подземный город представлял главарь, а двор прислал замену. Это ранило гордость Коршуна и всего Подземного города. Для здешних