Дороги и Тропы (СИ) - Ларина Виктория Страница 31

Полное расслабление. Раствориться в пустоте, перестать ощущать свое тело, забыть о его тяжести. Тишина в мыслях. Там пусто и гуляет ветер, там идеальная гармония до начала всего. Потоки и Сила. Внешнее и внутреннее, приобретенное и унаследованное. Все отодвинулось на равное расстояние, пришло в равновесие и стало неощутимым. Раствориться в тишине, как в водах первозданного океана…

Вынырнуть из глубины, из пустоты, из кокона молчания. Впустить в себя единственно правильную музыку — песню твоего мира. Пусть солнечные трели переливаются под кожей, басовитые струнные звуки отдаются в позвоночнике, а сердце подхватит четкий летящий ритм. Отдать тело танцу, стать самим танцем, двигаться, как ветер в листве, как вода в ручье, как солнечные блики на волнах. Вспомнить себя, самое светлое из прошлого, самое яркое из настоящего, разбудить самые смелые мечты и самые грандиозные планы. Вернуть на место все чувства, эмоции, впечатления, очищенные от налета боли, чужих слов и чар. Заново ощутить все вкусы и запахи, услышать стук собственного сердца и пение птиц, рассмотреть, как ярок и нежен день. Прикоснуться пальцами к дереву, камню, шелку. Найти в каждом ощущении свое, особенное, памятное. Закрыть глаза и увидеть Потоки. Замереть и почувствовать, как танцуют вокруг нити Силы. Понять, насколько они похожи между собой. Вот Лес, он похож на реку: ровный, сильный серебристый Поток. Воздух напоминает костёр: белые, синие, дымно-серые и солнечно-оранжевые языки пляшут, переплетаются, шепчут что-то знакомое, успокаивающее. Капля Воды светится рубином в темное, не зловещим, а теплым, точно свеча на далеком окне. Поток Огня прозрачен и ласков, точно летний ветер, и столь же своенравен.

Открыться, впустить в себя свои стихии, успокоить Потоки внутри и снаружи. Почувствовать в движении свое тело, каждую мышцу. Собрать себя, как мозаику или сложное ожерелье, где важна каждая крошечная бусинка, нанизанная на нитку Силы. Остановиться. Ощутить себя завершенной, цельной, звенящей от обновленния, согретой расправившим крылья даром. Осознать, что хочется жить, как никогда раньше. Открыть глаза и… наткнуться на безмерно восхищенный, сияющий взгляд серых, с прозеленью, глаз. На совершенно незнакомую, открытую и счастливую улыбку. На стук чужого сердца, который громче твоего собственного.

— И давно вы… — осторожно начала Тайри. После ритуала сердиться она была совершенно не способна. Даже смущение было каким-то неярким. Равновесие оказалось настолько приятным, что терять его не хотелось.

Мастер смущенно улыбнулся и неопределенно пожал плечами.

— Понятно. Надеюсь, я не слишком вас напугала, наставник?

— Не напугали. Просто у нас подобной техникой владели единицы. Как правило, высшее жречество.

— В каком-то смысле, моя матушка тоже высшая жрица. Последняя из древнего ордена Гарды, получившая полное посвящение. Это её школа, — спокойно ответила Тайри.

— Раз есть вы, значит, уже не последняя. — Ваюмн разжал сцепленные в "замок" пальцы.

Тайри только кивнула и отвернулась. Не было больше никаких сил смотреть в эти глаза. Где он прятал своё внутренне солнце, и как вообще можно такое спрятать?

Хлопнула входная дверь, зашуршали циновки в коридоре.

— Я ж никуда не отходила, Творец свидетель, на крыльце сидела, точно пёс сторожевой! Простите, миледи, понятия не имею, как ваш наставник мимо меня проскочил, — всплеснула руками деревенская колдунья, недобро сверкнув глазами на ваюмна.

— Это вы меня простите, Одри. Создал Короткий переход прямо в комнату, так и проскочил. Это против правил, но… — виновато опустил голову мастер Тропы.

— Вот и сердись на него после этого, — вздохнула Одри, — как у нас скажут: повинную голову и меч не сечет. И, всё-таки, зря вы так сделали, мастер. Не для посторонних глаз это было. Вы как мальчишка какой! Будь это я, отоварила бы эдакого непрошенного гостя, чтоб долго помнил. Особенно хорошо получается со страху или от неожиданности.

— А что, уже приходилось? — с интересом спросила леди Даллет.

— Да было дело… У нас всё проще. Повадился тут один нахал подглядывать… Так и ходил с опухшими глазами и красными ушами, пока ящерка болотная не схарчила, — сурово глянула из-под насупленных бровей деревенская колдунья.

— Ох, боюсь, что так лихо у меня не получится, — притворно потупилась Тайри, — но я постараюсь научиться! Опасное это занятие, наблюдать за мастером из-под ресниц. Особенно сейчас, когда он выглядит и вправду совершеннейшим мальчишкой. Как-то не укладывается это с теми сотнями лет, которые он прожил. Ну всё, хватит уже, можно считать, что не смотреть на него — это очередная задачка для тренировки силы воли, такой довесок к ритуалу. Как "не думать о белом драконе". Так, через некоторое время подумала Тайри, воля-то слабовата. Никуда не годится… Тьма вас раздери, наставник, как можно так улыбаться?

Впрочем, море обаяния ваюмну не помогло — строгая Одри всё равно его выдворила, а свою подопечную заставила улечься на диван с книгой. Сказано: до специального разрешения не вставать — извольте выполнить и не ворчите…

Всё лечение состояло в покое и отсутствии каких-либо волнений. Лорд Эйтан, осмотрев пациентку, сказал, что ко всему вышеуказанному неплохо бы добавить изрядную порцию положительных эмоций. Кто бы спорил, лекарство хорошее, да где ж его взять?

— Вы уверены, что мне это поможет? — пробурчала леди Даллет, не слишком довольная запретом на магию и прочую бурную деятельность. Ей никогда не нравилось бездельничать и отсиживаться в сторонке, когда все остальные по уши заняты чем-то важным и интересным.

— Не поможет — удвоить, — строго ответил Мастер-Целитель, — случаев передозировки пока не наблюдалось. Я бы сказал конкретнее, да вы, миледи, пожалуй, неправильно истолкуете. Так что, пока не вернетесь домой, лекарство вам — покой и сон в неограниченном количестве. А там посмотрим. Одри, детка, если кто-нибудь явится по её душу, гоните в шею. А коли упорствовать будут — зовите меня. Я хоть и не боевой маг, но разъясню не хуже.

— Да некоторые тут являются и не спрашивают. И все предупреждения им побоку, — наябедничала вредная колдунья.

Лорд Эйтан понимающе хмыкнул:

— Этими "некоторыми" я сам займусь. Да ему, похоже, не до визитов будет. Там из Столицы прибыл какой-то высокий чин, долго совещался с господами следователями, а потом мастера нашего Гайдиара к себе вызвал. Я его встретил, когда сюда шел.

Тайри вздрогнула. Что еще эти хищники придумали? Чем им не угодил наставник?

— О, милая, да вы побледнели… Не стоит так беспокоиться, ничего они ему не сделают. На моей памяти люди куда более могущественные и опасные пытались что-то вызнать у ваюмнов, не стесняясь в методах. Хуже стало только им, — усмехнулся старый целитель, — наши коллеги постоянно забывают, что имеют дело вовсе не со своими соотечественниками. И регулярно бьются лбами в их природные щиты.

— Ой, а как это? Мастер Гайдиар не человек, что ли? — удивилась деревенская колдунья.

— Вполне себе человек. Только пришел сюда вместе с частью своего народа по Сокрытым Тропам из другого мира, — спокойно пояснил Мастер Целитель.

На следующий день посёлок было не узнать: через портал, открытый прямо в столичную резиденцию департамента Особых ситуаций, постоянно сновали какие-то люди, тащили обитые железом ящики, упрятанные в серую ткань конструкции и прочий малопонятный непосвященным магический скарб. Магов в форме департамента и даже в черных с красным мундирах императорской службы безопасности стало больше, чем местных жителей. Дотошная Одри даже попыталась их пересчитать, но после пятой попытки бросила — через портал постоянно прибывал кто-то новый. Вечером в дом, где отлёживалась изнывающая от безделья и любопытства Тайри, заглянул мастер-Воин.

— Ну, вот и всё, красавицы. Спецы его величества унюхали здесь что-то настолько опасное и секретное, что нам велено спешно возвращаться домой, а здешним жителям носа не совать дальше околицы. Шахты ваши оцепили, натащили туда всякой магической машинерии, настолько непростой, что аж не по себе становится. Поговаривают даже, что глава департамента просил кого-то из Видящих помочь в этом деле. Только их пойди уломай…