Александра Лисина - Дорога смертников Страница 31

Ланниэль, скрупулезно исполняя волю Вожака, не отходил от Брона ни на шаг. Постоянно держался рядом, несмотря на то, что, пытаясь помочь Тирриниэлю, и сам здорово ослаб. Время от времени он трогал пульсирующую жилку на шее раненого, осторожно гладил мокрые от пота виски, приподнимал веки, озабоченно хмурился и на вопросительные взгляды Терга все чаще качал головой: Брон слишком долго не приходил в себя. Последние четыре часа его несли на руках, словно драгоценный груз, осторожно передавая друг другу и сменяясь примерно один раз в час. Он уже даже не стонал, когда его перекладывали, не шевелился и не открывал глаз, если побратимы неловко задевали изувеченную ногу. Одно хорошо: "нектар" сумел остановить кровотечение, и Брон больше не терял кровь, однако тот же самый чудодейственный эликсир с такой ужасающей скоростью вытягивал из него силы, что молодой маг всерьез опасался, что смертный просто не выдержит.

- Как он? - внезапно вынырнула откуда-то слева Белка.

Ланниэль, вздрогнув от неожиданности, торопливо обернулся.

- Плохо.

- До вечера дотянет?

- Не знаю, Бел. Я сделал все, что мог.

Она мгновение помолчала, а потом просто кивнула и отошла. Какое-то время держалась возле Картиса, про что-то вполголоса его расспрашивая. Потом быстро оглянулась на Тирриниэля, уловила едва заметный ответный кивок (упрямый, держится!) и, коротко бросив ему что-то по-эльфийски, в который раз оставила их одних.

В какой-то момент небольшая протока, по которой они неслись, будто дикие лоси в период гона, стала заметно шире, глубже, темнее. Затем забурлила, будто в период нереста крупной рыбы, с вызовом продемонстрировала несущимся по берегу людям шумные пороги, но потом снова успокоилась, присмирела, хотя в ширину, кажется, стала еще больше. Наконец, она вольготно разлилась в обе стороны полноценной рекой, остепенилась и дальше понесла свои воды неторопливо, гордо, словно вышедшая из материнства, но еще не потерявшая былой красоты зрелая женщина, которая несет себя по жизни со спокойной уверенностью и нескрываемым достоинством.

Белка, безошибочно отыскав единственный на всю округу брод, упруго спрыгнула с невысокого обрыва и знаком велела спутникам готовиться к переправе. В воду тоже зашла первой, так же молча велев эльфам быть начеку, но без приказа на глубину ни в коем случае не соваться.

Глубина там, кстати, оказалась сравнительно небольшой - на середине переправы вода едва доходила невысокой Гончей до пояса. Людям и долговязым эльфам будет еще проще. Да и течение тут небыстрое, вода почти спокойная - только закатай штаны и иди. Вот только Белка, что странно, сперва дошла до присмотренного места сама, посреди реки зачем-то остановилась. Внимательно осмотрелась, отступила немного в сторону, для вящей устойчивости широко расставила ноги и, неторопливо высвободив родовые клинки Л'аэртэ, зачем-то надрезала себе кожу на запястье.

В тот же миг вода вокруг нее буквально вскипела. Едва крохотные алые капельки коснулись водяной глади, к ним устремилось такое количество здешних рыб, что люди невольно содрогнулись: от плотных серебристых тел вода просто бурлила. Сама рыба сравнительно некрупная, с детскую ладошку, но было ее так много, словно сюда приплыл целый косяк и зачем-то решил наброситься на окаменевшую посреди реки Гончую.

Белка не стала ждать, пока острые зубы вопьются в ее кожу: она вдруг с такой скоростью заработала руками, что даже Перворожденные не успевали следить за стремительными росчерками эльфийской стали. Казалось, маленькая Гончая превратилась в настоящую мельницу, а ее родовые клинки с тихим пением разрубили воду, чужие тела, кости, прочную чешую, в мгновение ока окрасив воду широкими алыми разводами.

- Пошли! - внезапно рыкнула Белка, на мгновение обернувшись к растерянно мнущимся наемникам. - Живее! На ту сторону! Цепочкой!

Картис, спохватившись, первым кинулся исполнять приказ Вожака, властно потянув за собой Ланниэля и при этом постаравшись оказаться как можно дальше от бьющейся в судорогах рыбы. Он хорошо понимал, что Гончая в очередной раз их прикрыла - намеренно отвлекла на себя внимание. Приманила речных хищников, завлекла ароматной кровушкой и, тем самым, позволила остальным без потерь перебраться на ту сторону.

Стрегон, последовав примеру эльфа, внутренне содрогнулся при виде неистово бурлящей воды. А потом содрогнулся снова, рассмотрев в распахнутых рыбьих пастях устрашающие зубы: такими не только кость - стальной гвоздь перекусить можно! И здесь их сотни. Тысячи! Причем, большая часть пока неистово билась внизу, на глубине реки, и лишь малая их часть сумела пробиться на поверхность. Правда, лишь затем, чтобы попасть под сдвоенный удар знаменитой эльфийской стали. Если бы не это, зубастые твари, учуяв запах крови от беспамятного Брона или Тиля, в момент окружили бы беззащитных людей. Прокусили бы кольчуги, разодрали куртки и жадно вгрызлись в живую плоть. Тогда как Белка...

Белка каким-то чудом все еще держалась.

Братья, страшно выругавшись, со всех ног кинулись следом за пересекающими брод эльфами. Напрягая жилы и жутковато хрипя, с проклятьями пробрались сквозь красную воду, поминутно оглядываясь и боясь даже представить, во что должны были превратиться конечности Белика, если от такой массы клыкастых чудовищ не спасала никакая броня.

Правда, как только тяжело дышащий Ивер выскочил из воды, Гончая осторожно попятилась, все еще убивая, а затем небрежно отшвыривая разрубленные тела прочь. Пристально следя за покрасневшей рекой, в которой могли скрываться зверушки, гораздо более опасные, чем эта серебристая мелочь. Однако здешние хозяева не торопились высовываться наружу: то ли далековато ушли и еще не успели почуять; то ли, что вернее, решили не рисковать и, заслышав тихое пение эльфийских мечей, поспешили укрыться на глубине.

Наконец, она выбралась на сушу, тяжело дыша и сбрасывая с себя особо настойчивых преследователей. Быстро покосилась на мокрых, трепаных попутчиков, следящих за ней огромными, неверящими глазами. Незаметно перевела дух (живые!), отцепила от штанины неистово щелкающую челюстями рыбину. Брезгливо сморщилась, когда острый клык длиной с ее мизинец (и откуда у такой мелюзги подобная жуть?!) попытался воткнуться в ладонь, затем безжалостно смяла в кулаке и кинула обратно в реку. После чего стряхнула с оружия налипшую чешую, отбросила со лба мокрые волосы и, нимало не смутившись оторопелыми взорами спутников, сухо велела:

- Вперед!

После такого даже Стрегон счел за мудрое поторопиться, а Лакр, разинувший было рот для изумленного вопля, так же быстро его закрыл. Только Картис позволил себе беспокойный взгляд, означающий, что он действительно переживает за своего Вожака, да Тирриниэль тихо вздохнул: