Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи Страница 31

К раздражению Ставута, Алагир и вправду дал ему дельный совет. Аскари, посмотрев на нитки и на него, сказала:

— Хорошо, я приму твой подарок.

— Подарок? Нет, охотница, ты плохо меня поняла. Я купец и хочу продать тебе свой товар.

Тогда она покраснела — в первый раз на его памяти.

— Да, конечно. Что просишь?

— Сто золотых — или один поцелуй в щеку.

— У меня нет лишних поцелуев в запасе, — засмеялась она.

— Так и быть, уступлю в кредит. Потребую свой поцелуй, когда приеду в другой раз.

Аскари успокоилась, и он прогулялся с ней в горы, где у нее был шалаш, крытый ветками. На шестах сушились оленьи шкуры, мешок с провизией висел высоко на дереве.

Они сидели на солнышке, жуя плюшки с изюмом, и Ставут спросил:

— Как ты научилась стрелять из лука?

— Как все учатся.

— Так тебя ведь пекарь воспитывал. Он что, тоже стрелок?

— Нет. Тут в горах жил старый охотник. Это он меня научил. Сделал мне мой первый лук. Я очень его любила.

— Он, стало быть, умер?

— Нет, женился на кочевнице и ушел жить в степи. Ты правда отдашь мне нитки за один поцелуй?

— Правда.

— Неудивительно, что ты не нажил себе богатства, купец.

— Один твой поцелуй, и я стану богаче Вечной. Она пристально посмотрела на него.

— Киньон говорит, что с тобой я буду счастлива в постели и несчастлива в жизни.

— Киньон человек мудрый, — вздохнул Ставут. — Мой друг, который мне дал эти нитки, сказал, что длинный лук бьет не так точно, как лук конника с загнутыми концами. Он и его люди пользуются именно такими. Такой лук, по его словам, хоть и короче, но сила у него больше.

— Мне приходилось об этом слышать. Твой друг в Легендарных служит?

— Да. Странные люди, но по-своему благородные. Называют себя последними из дренаев. В их землях нет ни магии, ни джиама-дов. Они придерживаются старых обычаев. Вернее, придерживались. Теперь им приходится платить дань Агриасу и сражаться на его стороне, но взамен они не пускают к себе джиамадов.

— Как твоего друга зовут?

— Алагир. Хороший парень и до смешного храбрый.

— Хотелось бы мне познакомиться с ним.

— Да он же урод неотесанный. И голоса слышит — разве я не сказал?

— Голоса?

— Он как-то признался мне спьяну, что ему слышатся голоса.

— Это призраки с ним разговаривают?

— Кто его знает. Может, хватит об Алагире? С ним ты сразу бы заскучала.

— Зато он понимает в стрельбе из лука.

— Я, пожалуй, переоценил его мастерство.

— Ты мне нравишься, Ставут. Ты забавный.

Так началась их дружба. Ставут так и не потребовал с нее поцелуй. Киньон был прав. Аскари заслуживала лучшего мужчины — но если бы она такого нашла, это разбило бы Ставуту сердце.

Аскари не любила подолгу находиться среди людей и старалась поскорее уйти от них в свои горы. В деревне она никого не чуралась и могла порой провести вечерок у Киньона, толкуя с односельчанами о том о сем. Порой, после нескольких недель одиночества, она даже скучала по смеху и разговорам, но лучше всего ей было наедине с собой, когда она бродила по лесным тропам или, усевшись высоко на утесе под пологом неба, смотрела на север, в степь.

Иногда она бегала по холмам просто так, чтобы наполнить легкие чистым воздухом и насладиться своей молодой силой и выносливостью. Даже в детстве она любила уединение — и с нетерпением дожидалась приездов Ландиса Кана. Он привозил ей маленькие подарки и разговаривал с ней. Точно любимый дядюшка, при виде которого дети хлопают в ладоши от радости. Но когда она выросла, тон ее бесед с Ландисом изменился. Интерес, который он проявлял к ней, беспокоил ее. Однажды, не так давно, он погладил ее по волосам. Аскари не понравилось это, и она отстранилась.

— Я не хотел ничего плохого, — слегка обидевшись, сказал Ландис и запустил руки в собственные коротко стриженные, седые волосы. — Когда-то они были такого же цвета, как и твои, — добавил он, чтобы разрядить напряжение. Аскари через силу улыбнулась и попыталась успокоиться. — Тебе хорошо здесь? — спросил он.

— Да.

— Разве тебе не хотелось бы попутешествовать? Посмотреть мир? Я вот подумываю отправиться за море. Там очень красиво.

— Здесь тоже красиво.

— Но опасно. Рано или поздно война доберется сюда. Меня бы очень порадовало, если бы ты согласилась поехать со мной.

И он снова прошелся этим своим взглядом по ее телу. Аскари с трудом подавила дрожь. Будь он даже молодым и красивым, ей не хотелось бы подпускать этого человека к себе. Не то чтобы она его не любила. Он всегда был так добр к ней, и она сильно к нему привязалась. Но мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, вызывала в ней отвращение. Аскари при всей своей молодости и неопытности понимала глубинным чувством, что он желает ее.

Десять дней назад он приехал снова, но Аскари заметила его издали и скрылась в лесу, в одном из своих убежищ.

Мысли о Ландисе Кане сразу покинули ее, когда она увидела на горной дороге повозку Ставута. Она улыбнулась и стала за ним наблюдать. Ставут слез с облучка, подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Как всегда. Хотела бы она знать, на что он там смотрит. Аскари нравился молодой купец, острослов и затейник. Она любила слушать его рассказы — он так забавно изображал в лицах людей, которых встречал на пути. Его друг Алагир говорил низким голосом, растягивая слова. Правда, об Алагире он теперь поминал не часто. «Какой приятный у него голос», — сказала как-то Аскари, и Ставут тут же возревновал. Аскари знала, что и он тоже желает ее, но Ставут свое желание в отличие от Ландиса выражал открыто и честно. В нем нет никакого коварства, и улыбка у него славная, лукавая и заразительная.

Он обещал ей новый лук, хотя она этого не хотела. Ей и старый служил отлично, однако ей не терпелось посмотреть на тот, другой. Kopac-охотник рассказывал ей о таких — в конном бою они незаменимы, говорил он. Легендарные могут натянуть тетиву на полном скаку и поразить любую цель.

Ставут тем временем двинулся вниз, и она вернулась на свою главную стоянку, у самой опушки леса. Ставут сначала заедет поесть к Киньону, потом займется лошадьми, а к ней поднимется только под вечер. Она подумала, не сойти ли ей самой в деревню, но решила, что не пойдет. Незачем показывать, что она ему рада. Ставут привык к тому, что женщины на него вешаются, и ни к чему раздувать его самомнение. Все так, но сидеть без дела и ждать стоило ей труда.

Время тянулось медленно. Аскари искупалась в ручье, поела мясного отвара с сухарями, собрала дров для вечернего костра, то и дело поглядывая вниз, на деревню. За час до заката наконец показался Ставут, идущий в гору. За плечами он нес холщовый мешок, из мешка выглядывал лук. К этому времени Аскари окончательно потеряла терпение. Он слишком долго прохлаждался в деревне и заставил ее ждать. Не показываясь ему на глаза, она спряталась за кустами.