Юлия Остапенко - Русская фэнтези-2008 Страница 31

— А ведь почище стало, а, коллеги? — сказал профессор Гешефт-Карасиков, убирая в сумку блестящие математические инструменты.

И впрямь стало почище. Даже дышать легче стало, вот ведь как! Только Савкина наступившая чистота совершенно не радовала. Меж гаражей показался участковый Ладушкин, и изобретатель предполагал, что встреча с ним ему лично ничего хорошего не сулит.

— Ага! — сказал Ладушкин, подходя к компании и одним взглядом проникая в сложившуюся ситуацию. — Надежный узел, изотопический.

Потом извлек откуда-то печать, накапал сургуча и запечатал кольцом Бленчфилда и Зейферта. На всякий случай.

— А как же быть с этими? — спросил расхрабрившийся Савкин, сообразив, что кутузка на этот раз ему не грозит.

— Не мой участок, — пожал плечами Ладушкин. — И вообще, шли бы вы, мужики, по домам, а то за несанкционированный митинг нынче сами знаете, что полагается!

Вот тебе и на!

— А разве… — начал было Савкин. Участковый не дал ему договорить.

— И не надейся, — сказал он. — Законы у нас реалисты пишут, а в законах предусмотрено даже за мнимое преступление реальное наказание. Так что реальность ты, конечно, почистил, на что я, как представитель государства, временно закрываю глаза, поскольку никакого нарушения в этом не усматриваю, но не изменил. Так что ступайте, мужики, дома допьете. И так уже в стране переполох, половина мнимо уважаемых граждан в нети перекинулась. Ступайте!

И они разошлись по домам.

Профессор Гешефт-Карасиков ушел домой. У него живая вода созрела, пора было сливать и ставить новую.

И Васька Гуцул тоже отправился восвояси, по пути размышляя об использовании метода конформного преобразования в корзинном производстве. Чтобы, значит, снаружи места было мало, а внутри — много…

И протрезвевшие мужики ушли к женам. Заждались, поди!

Участковый Ладушкин дождался, пока народ рассосался, предупредил Савкина о недопустимости антиобщественного поведения и тоже ушагал к себе в отделение. Ему теперь с мнимыми уголовными делами предстояло разбираться, а это, скажу я вам, та еще работенка!

Остался один Савкин.

Изобретатель заглянул в наглухо запечатанную коробочку, вздохнул, потом открыл банку консервов из торговых припасов и откупорил оставленный профессором пузырек живодки.

Затея с коробейничеством провалилась, поэтому ему надо было срочно изобрести что-нибудь еще.

Савкин зажмурился и сделал глоток.

Ковариацип высунул откуда-то узкую виртуальную морду, влажно покосился на хозяина, встопорщил радужные перья на загривке и жалобно заскулил. Уж кто-кто, а вероятностное существо грядущие неприятности нюхом чуяло.

Савкин открыл глаза, почесал в затылке и крепко задумался.

Незрелая поначалу новая идея к вечеру налилась соком, созрела, потом заматерела, обрела собственную волю и потребовала воплощения.

Творец, покачиваясь, встал, вошел в мастерскую, открыл шкафчик и принялся перебирать инструменты, выкладывая нужные на верстак.

Что же теперь будет?

Галина Гриненко

Переэкзаменовка

Невероятные события — в отличие от вероятных — случаются гораздо реже.

Экзамен — всегда праздник

Едва Виктор прикоснулся к дверной ручке Камеры перехода, взвыла пожарная сирена. С каждым мгновением звук ее становился громче и противнее. Студент скривился и потянул дверь на себя, не отрывая взгляда от пола. Смотреть на двойку, раскаленным железом пылавшую сейчас перед глазами, не хотелось. Но та уже скользнула вниз и, шлепнувшись на руку, мгновенно растворилась под кожей. Дверь хлопнула, выталкивая посетителя, и в тот же миг в копчике зачесалось. Виктор скрипнул зубами, но не стал оборачиваться, прекрасно зная, что увидит за своей спиной.

В коридоре, к счастью, было пусто, и он на несколько секунд замер, раздумывая, что делать. Разумнее всего было бы телепнуться[1] прямо в общагу, но для этого требовалась энергия. А маны оставалось всего ничего, и стипендию, пока не пересдашь экзамен, не получишь. Если же идти пешком… Нет, Виктор не опасался, что кто-нибудь сделает ему пакость: старшекурсники этим не занимаются, младшие — не рискнут, а свои — с третьего курса — не захотят. Виктор был их неформальным, но общепризнанным лидером. Однако при мысли о сочувственных и жалостных взорах девчонок, устремленных на пушистый черный хвост, стелящийся сейчас по полу за его спиной, он невольно сжал кулаки. Черноволосый и сероглазый красавец с атлетической фигурой, он, где бы ни появился, постоянно привлекал все взгляды, особенно женские, что немало осложняло его и так не очень простую жизнь.

«Но и потратить 50 маг из оставшихся двухсот глупо», — и решившись, упругим спортивным шагом он устремился в путь по коридору.

Полное имя студента было Виктор Викторович Викторов, из-за чего он сначала получил в Академии прозвище «Три-вэ». «Воин, ведун и вредина» — так расшифровала его красотка Виола, обиженная невниманием коллеги. Впрочем, скоро большинство однокурсников начали звать Виктора «Триада». Попытки же поострить на тему «три ада» немедленно прекратились, как только стало известно, что родные Виктора несколько лет назад погибли в какой-то загадочной катастрофе.

«Как же не вовремя все случилось, — размышлял он на ходу. — Хотя, а когда это вовремя — завалить экзамен?» — и усмехнувшись, он внимательно осмотрел обширный холл, куда после резкого поворота вывел его коридор.

Но холл был пуст, и только вдали виднелась изящная, удаляющаяся фигурка, за которой по полу стелились два золотистых хвоста. «Бедная Ланка! — вздохнул Виктор, глядя ей вслед. — И литературу завалила. Была почти отличницей, а в эту сессию — уже второй хвост…» Ланка была одной из немногих однокурсниц, с кем он мог нормально общаться: она не смотрела на него влюбленным взором, не хихикала и не хлопала кокетливо глазками при каждой встрече.

Но в этот миг ему стало не до нее: пол колыхнулся и резко накренился, уходя из-под ног. Надо было либо взлетать, либо съезжать вниз, как по ледяной горке. Но вряд ли удастся удержаться при этом на ногах. «А вкатиться в деканат кубарем… Ну, нет!..» — и он взмыл в воздух.

И конечно же, именно в этот момент запело его зеркальце мобильной связи — на студенческом жаргоне «зыркалка».

— Слушаю! — прорычал Виктор, доставая из нагрудного кармана сверкающую овальную пластинку и с трудом балансируя в воздухе, потому что примчавшийся откуда-то Ветер пытался перевернуть его вверх ногами. «И что ты ко мне привязался? Куролеты тебя побери с твоими шуточками!» — привычно ругнулся про себя студент.