Роберт Стоун - Дорога смерти Страница 31

— Здесь не найти места для привала, — чуть позже сказал Хейн, выбирая иной предмет для жалобы.

— Я говорил тебе, что этот участок дороги будет пустынным. Нам снова придется ночевать под открытым небом.

И это также послужило Мадху поводом для очередной легкой улыбки. Он знал, как тяжело было Хейну отрываться от женщин и карт, от мужчин, которых он мог задирать, от мягких пуховых перин и еще более мягких грудей, на которые он мог опустить голову, уже начавшую обрастать колючим ежиком волос. Скорее всего, сегодня ночью доза лекарства, залитая в шприц убийцы, увеличится по сравнению с обычной.

Хейн ответил ему злобным взглядом.

— Если завтра к этому времени мы не доберемся до жилья, нам придется всю дорогу до Нью-Пелла идти пешком.

— Я не собираюсь идти пешком, — ровным голосом ответил Мадх. — Мы найдем новых лошадей, когда они нам понадобятся.

И он осторожно пришпорил свою измученную лошадь, пустив ее легкой рысью на север.

Выругавшись, Хейн наблюдал, как его работодатель уезжает. Убийца подумал, что зря не настоял на полном расчете. Сейчас бы он уже расслаблялся в северной Гатони, где женщины не столь религиозны, послав подальше и Чалдис, и Индор…

Но что-либо изменить он уже не мог и потому наградил лошадь жестоким пинком. Как и ожидал Хейн, она перешла в галоп, но произошло и нечто непредвиденное: его стремя прошло сквозь мертвенно-серую кожу твари, словно сквозь бумагу, и убийца почувствовал, как его пятка стукнулась о ребра клячи. Лошадь потрусила вслед за Мадхом, и индорец взглянул на спутника с холодной неприязнью.

— Молись, Хейн, чтобы ты не повредил животное непоправимо.

Но помочь уже не могли никакие молитвы. Спустя два часа в уголках рта животины начали появляться хлопья кровавой пены. Несчастная тварь продолжала бежать рысью сквозь ночь все с той же бездумной сосредоточенностью, но, когда чуть позже она стала покрываться желтовато-красной кровью, Хейн понял, что прикончил животное. Мадх ничего не сказал, он молча направил свою лошадь прочь от дороги, в густую, высокую траву. Кляча Хейна двинулась было следом, но всего через пятьдесят ярдов, похоже, собралась упасть. Мадх развернул лошадь и, взмахнув длинным ножом, привязанным у луки седла, одним ударом обезглавил умирающую кобылу. Голова покатилась по земле, и через секунду тело под Хейном рухнуло, а сам убийца полетел в грязь.

Но в полете Хейн сгруппировался и, едва коснувшись земли, уже снова был на ногах, его обнаженный меч поблескивал в лунном свете.

Мадх соскользнул с лошади, игнорируя обнаженное лезвие, и нагнулся, чтобы подобрать отрезанную голову.

— Ты значительно задержал нас, — небрежно произнес индорец. «Интересно, — подумал он, — осмелится ли Хейн напасть?» Жестокое оскорбление вместе с открытой спиной могло послужить непреодолимым соблазном, который, возможно, не в силах перевесить даже награда, обещанная Хейну в Индоре. Эта ситуация должна послужить полезным тестом на надежность убийцы. Как минимум на надежность его алчности.

Хейн, стоявший у него за спиной, не издал ни звука.

— Нам придется ехать вдвоем на моей лошади, — продолжал Мадх безразлично. — А это значит, что тварь сдохнет до полудня. Боюсь, нам все же придется прогуляться пешком.

Мадх бросил взгляд на голову, которую держал в руках, и неожиданно ее охватило пламя — сине-белые языки полыхнули в ночи, в небо поднялся извивающийся столб дыма. Пламя лизало пальцы индорца, но он не обращал на них внимания, подняв лицо к небу.

— Это займет несколько минут, — сказал он, казалось, обращаясь к самому себе.

Хейн застыл на месте, в двух шагах позади Мадха, с воздетым вверх, словно примерзшим, мечом.

Примерно через пять минут ушей Хейна достиг знакомый шуршащий звук, и даже прежде, чем он увидел, как тварь приземлится на плечо Мадха, убийца уже знал, что работодатель вызвал одного из этих грязных гомункулусов, которыми он командовал. Как только маленький уродец устроился на плече Мадха, индорец уронил лошадиную голову, и пламя угасло, словно скатившись с его пальцев. Затем, как всегда, Мадх приблизил губы к уху гомункулуса и зашептал распоряжения. Сутулая тварь кивнула и взмыла в воздух. Всего мгновение она оставалась в поле зрения, затем, распахнув кожистые крылья, поймала воздушный поток и исчезла.

— Это даст нам некоторую фору по времени, — пояснил Мадх.

Позади он услышал отчетливый звон меча Хейна, скользнувшего на свое место в ножнах. Мадх улыбнулся. Убийца и в самом деле проявил себя вероломным по отношению к хозяину, как и любой обнаженный клинок. Но глупая выходка Хейна с лошадью была не более чем зарубкой на клинке. Ни один владелец меча не откажется от своего оружия из-за подобной царапины. Нет, Мадх подержит Хейна при себе. Пока.

В трех часах езды к северу от Дандуна Марвик в полной мере испытал те чувства, которые отравляли жизнь Хейну: пока вдоль дороги не будет городов или ферм, им придется спать на земле. И хотя вору пришлось пережить гораздо более суровые ночи на мощенных булыжником улицах Белфара, он уже давно привык спать на кровати. Раз уж речь шла о походе, они могли бы обзавестись хотя бы палатками и непромокаемыми плащами. Именно это он и высказал Бренту.

Тот просто-напросто пожал плечами. Он провел худшие ночи в своей жизни привязанным к седлу Рэчел по дороге в Белфар. Едва ли он умрет, поспав пять часов на земле. Однако бывший шпион согласился, что им следует позаботиться о необходимом снаряжении, перед тем как они покинут Нью-Пелл. Вряд ли Улторн окажется более гостеприимным, чем торговые тракты республики.

— Что ж, полагаю, это место для лагеря ничуть не хуже, чем любое другое. — Вздохнув, Марвик натянул поводья и спешился. Он заметил, что трое агентов, державшихся позади, поступили так же. «Если это может служить утешением, — подумал Марвик, — Имбресс идея подобной ночевки нравится еще меньше, чем мне».

Елена направила лошадь на противоположную сторону дороги, сквозь высокую траву, к одинокому вязу, стоявшему на вершине небольшого холма. Ее рыжие волосы ярко блестели в лунном свете, и Марвик подумал, что она органично вписывается в окружающую обстановку, не спеша привязывая Рамуса к вязу и расправляя скатку под ветвями дерева. Вор хмыкнул про себя: Имбресс выбрала место для привала гораздо удачнее, чем он сам. Если пойдет дождь, на возвышенности не будет луж, к тому же тень вяза не позволила траве стать раздражающе высокой.

— По мне, так она уж больно молода, чтобы возглавлять важную разведывательную миссию, — вскользь бросил Марвик.

— Я понятия не имею, сколько ей лет, — ответил Брент, отвязывая свою скатку, притороченную позади седла. — Но я знаю, что Эш придерживается самого лучшего мнения об этой сотруднице. Не стоит недооценивать ее.