Икан Гультрэ - Тайны родства Страница 31

Я отпустила свою змеиную сущность и вновь обратилась к дару смерти. Да. Здесь. Я нашла место, где убивали девушек. И — никаких внешних признаков, что это место как-то освоено человеком. Абсолютно стерильно. Из щели в стене пещеры бил ключ, вода стекала в промытое в полу углубление. Я вздохнула: была б стоячая вода, можно было бы спросить о чем-нибудь. Сама-то я не умею толком, но у нас в есть Лех, а он по второй специальности природник, он может. Но проточная вода информации не держит, можно и не мечтать.

Ведомая наитием, я закатала рукав, сунула руку в мутноватую воду и пошарила по песчано-каменистому дну. В ледяной воде пальцы быстро онемели, и мне с трудом удалось их сомкнуть на единственном чужеродном предмете, обнаружившемся на дне. Пуговица. Судя по форме и размеру, явно не с женской одежды, а значит, могла бы принадлежать преступнику. Одна беда — все та же текучая вода, смывшая с этого предмета всю информацию о его владельце.

Я пошарила еще и в пещере — впрочем, она была так мала, что едва ли я могла что-то не заметить с первого раза, — и вокруг тоже прошлась. Больше ничего.

Сжимая в кулаке свою никчемную находку, я вернулась к отряду.

— Ну? — пристал ко мне Рич.

— Знаю теперь, где убивали.

Сразу несколько пар глаз уставились на меня с ожиданием.

— Пещерка тут рядом. Покажу некроманту, когда прибудет — для обычных сыскарей там ничего нет. Пуговица вот только, — я показала прихваченное в пещере сокровище, — но она из проточной воды.

Маг понимающе хмыкнул.

— Ну-ка стой, — протянул руку один из солдат, — где-то я видел такие.

— Да ладно тебе, — осадил его другой, — пуговицы — они пуговицы и есть.

— Не скажи, — возразил первый, — эта необычная. У кого-то видел, но не помню…

— Менталист нужен, — вмешался Ирех, — толковый менталист поможет вспомнить.

— Эт точно, — поддержал его Рич. — Может, ты, Лари, а? Ты ведь на менталистику ходишь к Релинэру.

— Ты сума сошел, Рич! — возмутилась я. — Тут грамотный специалист нужен, а не недоучка вроде меня.

— Да ладно, — парень пошел на попятную, — я ж просто так… Торчать здесь тоскливо.

— Это точно, — откликнулся тот солдат, которому показалась знакомой пуговица.

До прибытия магов из крепости ждать пришлось недолго, но сделать они все равно ничего не могли — нужны были специалисты другого профиля, который объявились только ближе к вечеру. К счастью, некроманта они привезли. Я показала ему пещеру, отдала сыскарям пуговицу и рассказала о солдате, который силился что-то вспомнить о ней.

Следователь, которому я всучила улику, скептически поморщился, однако менталиста вызвал.

Вечером вся крепость гудела. Даже комендант выполз из своей берлоги — помятый, но трезвый, с глазами побитой собаки. Но мне, если честно, было не до того — весь день я провела у Щели, устала почти до потери сознания и проголодалась как дикий зверь — парочки бутербродов, которые мы прихватили с собой, было явно недостаточно для того, чтобы провести весь день вне крепости. Так что я поспешила набить желудок и завалиться спать. И — нет, меня не тревожили кошмары. Все-таки занятия некромантией дают некоторый иммунитет к таким вещам — все понимаешь и переживаешь, но только во время сеанса, потом приходишь в себя, оставляя все "смертельное" за пределами сознания. Это элементарная защита, без которой никакая психика долго не выдержит.

Утро выдалось хлопотное: еще до завтрака меня выдернули на допрос — в основном по поводу пуговицы. Я сразу "сдалась" менталисту, чтобы он считал воспоминания о находке и зафиксировал их.

Солдатику освежили память, и он показал, что владельцем куртки с приметными пуговицами был помощник крепостного интенданта. Он служил в крепости семь лет — и в течение пяти из них пропадали девушки. Его откровения — менталисту даже читать не пришлось, только чуть-чуть надавить — шокировали жителей крепости. Да, похищал — с помощью дурмана, — насиловал, душил. Потом ножом наносил знаки, препятствующие призыву, и сбрасывал тела в Щель. Учился когда-то в ВШМ, был исключен на пятом курсе из-за какой-то конфликтной ситуации, но поскольку в запрещенном применении дара уличен не был, магию ему не блокировали. То, что мужик был безумен, сомнения не вызывало. Возможно, изначально имелась какая-то предрасположенность, а близость Пустых земель поспособствовала окончательному сдвигу. И — нет, специально он прорывы не провоцировал, хотя догадывался, что они как-то связаны с его действиями, и находил в этом особую радость — считал, что ему дана некоторая власть над магией стены…

Его увозили в тот же день. Слухи уже расползлись по ближайшим селениям, и растрепанная деревенская женщина, мать девушки из Мельничного Угла, выла на пыльной дороге, бросая вслед тюремной карете проклятия и комья сухой земли.

Глава 16

После этих событий жизнь Ухады не спешила входить в прежнюю колею: да, здесь осознавали опасность, исходящую от Пустых земель, но никто не ждал, что такое зло может творить человек. Мне было проще, в своем мире я привыкла к тому, что человек — главное зло и есть.

Комендант ходил осунувшийся и трезвый. Стало известно, что он подал в отставку. Складывалось впечатление, что ждал, пока разрешатся все узлы, а теперь свободен — и может уехать наконец из опостылевшей крепости. Он по-прежнему не обращал ни на что внимания, и покинул Ухаду лишь однажды за все время нашей практики — ранним утром он собрал полевые цветы за воротами крепости, отнес их к Щели и бросил всю охапку вниз. Потом я видела, как солдаты и офицеры по очереди, таясь друг от друга, словно стесняясь порыва, тоже относили к Щели цветы.

Две декады практики пролетели быстро, больше никаких экстраординарных событий не было — ни одного серьезного прорыва, лишь пару раз мы приняли участие в уничтожении лахров и шиархов — некрупной нежити, обнаружившейся в окрестностях подопечных деревень.

В последний день, когда вещи были уже упакованы, в крепость прискакал парень из небольшой деревеньки Сытое. У парня рожала жена, своей повитухи в селении не было, а целитель из Ухады, как назло, отлучился по вызову в другую деревню. Кроме меня, помочь было некому, дело шло к вечеру, так что я распрощалась с ребятами, сказав, что домой буду возвращаться одна. Лех попытался было настаивать, что он останется со мной, но я не позволила. Будущий папаша, ожидая меня, притопывал от нетерпения.

— Показывай дорогу! — скомандовала я, взлетая в седло.

Деревенский потрусил на своей лошадке впереди меня. Сытое лежало чуть в стороне от той дороги, по которой мы собирались покидать крепость, за лесом. На короткий миг, сворачивая с основной дороги, я почувствовала тревогу, которая почти тут же улетучилась, словно ее и не было. Будто кто-то подстерегал меня на этой развилке, но следом почему-то не поехал.