Тони Уайт - САТАНА! САТАНА! САТАНА! Страница 31

Иеремия Джонс попытался, на долю секунды, вернуть себе контроль над своим телом, победить и изгнать уродливый дух мертвого полутезки, который в данный момент говорил в него, словно в рупор, но оказался способен лишь время от времени издавать кашель.

– Мнение мира (кашель) насилие а насилие (кашель) сила. Но если мы не можем жить в мире, тогда давайте умрем в мире. Меня так предали. Меня так ужасно предали. Мы пытались, и (кашель) то что он сказал буквально минуту назад это то что как он сказал, даже если это стоило всего одного дня то на это стоило тратить время (кашель). Прямо сейчас, что случится буквально через несколько минут – это то, что один из людей на том самолете застрелит, застрелит пилота. Я знаю это. Я не планировал этого, но я знаю, что это случится. Они застрелят этого пилота и самолет рухнет в джунгли и для нас лучше если ни одного из наших детей не останется когда все будет кончено, потому что они (кашель) на нас. Суть в том что этот самолет. Я не знаю, как это сказать. Я никогда не лгал вам. Я никогда не лгал вам. Я знаю, что это – то, что должно случиться. Это то что он намеревается сделать и он сделает это. Он сделает это. Что это значит, я терпел столько мук видя как вероломно ведут себя все эти люди. Для меня это было слишком чтобы это терпеть, но теперь я знаю, что он говорил мне и это случится. То есть, если самолет поднимется в воздух. Так что мое мнение таково будьте добры к своим детям будьте добры к тем кто старше вас и выпейте зелье как было принято в Древней Греции. И уходите тихо, ибо мы не совершаем самоубийства, это революционный акт. Для нас нет пути назад. Не долго нам быть проигравшими. Мы не сдадимся чтобы говорить больше лжи что значит больше конгрессменов. У нас нет, у нас нет никакой возможности выжить. Вы можете устроить забастовку но нам придется бастовать против людей против которых мы не хотим бастовать. Нам нужно схватить людей учинивших это безобразие и если кто-то готов и знает как это сделать пусть скажет Тимоти Стоуну, но самолета нет. Самолета нет. Мы не успеем на этот самолет.

Над толпой верующих повисло гробовое молчание. Они впитывали каждое слово марионетки Джонса.

– Он в ответе за это, – продолжал уродливый дух, – он привел к нам этих людей. Он и Дайана Мертл. Люди в Сан-Франциско этого так не оставят. Вы знаете, что мы умираем не зря.

– Разве все слишком поздно для России? – один из послушников выступил вперед и прокричал вопрос, или, скорее, что-то прокричало его устами преданного христианина.

– Вот почему все слишком поздно для России. Они убивают. Они начали убивать. Из-за этого все слишком поздно для России. При другом раскладе я бы сказал да сэр можете спорить на свою жизнь, но теперь слишком поздно. Я не могу контролировать этих людей. Они преступили черту. Они взяли ружья и теперь слишком поздно. Раз они кого-то убили, по меньшей мере так я склонен считать. Я просто связал с вами свой жребий. Если кто-то из моих людей делает что-то, то это я. Когда они говорят что я не должен брать на себя за это вину, знаете, я не буду, я не буду жить иначе чем я живу и если они выпускают а потом хотят схватить этого человека, вот что это такое. И разве матери не лгали о нем, лгали и лгали о нем и хотели разрушить эту семью и они все сгроворились убить нас любой ценой. Вы думаете, я им позволю? Ни за что в жизни. Нет, у вас не выйдет. У вас не выйдет. У вас не выйдет. Я не могу так жить. Я не могу так жить. Я жил для всех и я умру для всех. Я долгое время жил надеждой. Они делают наши жизни хуже ада. И делают так, что часть нас отвергает нас. Они говорят так много лжи – там, в том грузовике. Я не вижу для нас никакой альтернативы. Но для меня смерть не страшна. Это жизнь страшна. Я никогда никогда никогда в своей жизни не видел ничего подобного этому. Я никогда не видел, чтобы люди использовали закон и делали так, и провоцировали нас и пытались намеренно встревожить матерей детей. Просто нет, нет смысла, нет смысла так жить, нет смысла так жить. Есть один человек, который обвиняет Майкла Стоуна в убийстве его матери, и он остановит тот самолет любой ценой. Нет никакой возможности вести самолет без пилота. Я еще никогда не видел никого, кто б не умер. И я собираюсь выбрать свой собственный способ смерти. Я устал постоянно (кашель) в аду вот от чего я устал. Я устал от этого. Жизнь стольких людей в моих руках. Я говорил вам вплоть до сегодняшнего дня, что без меня у жизни нет смысла. Я лучший друг, какой у вас только может быть. Я должен заплатить. Я стою за вас народ мой. Вы – часть меня. Я не могу отстраниться. Я отстраняюсь. Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Я никогда не остранялся ни от одной из ваших бед. Я всегда взваливал ваши беды на свои плечи. И я не собираюсь ничего теперь менять. Слишком поздно. Я бежал слишком долго. Я не собираюсь меняться.

Толпа молча слушала, как дух Джима Джонса вещает сквозь пустую оболочку Белого Валлийца.

Не имея ни малейшего понятия о том, какие богонеугодные дела творятся на соседнем поле, Билко был сконцентрирован на неотложной задаче не задохнуться в объятиях массивной туши Тиш. Секунду назад, когда он услышал, что кто-то кричит его имя, он на мгновенье подумал, что это, должно быть, Дэб. Он повернулся, чтоб поприветствовать объект своих дьявольских вожделений, но был вознагражден лишь зрелищем Тиш, срывающей с себя шмотки и физически прущей в его направлении.

– Билко! – вопила она, – Ебаный в рот, ты выглядишь пиздец охуительно круто! Я иду к тебе, ты, похотливый ублюдок!

Внезапно он был пригвожден к земле, лишенный возможности дать отпор ее настойчивым приставаниям. Буквально за пару секунду она приспустила до колен его черные ливайсы и села, словно на кол, на его полную крови любовную кость.

– Я прокачусь верхом на тебе до ада, о мой крутой ебарь! – проорала Тиш, придавив своей мощной жопой неодупленный объект своей устрашающей страсти.

Билко был в полном неодуплении. С этим делом было что-то не так. Абсолютно все вышло как-то не так. Сначала ебаное Аббатство а теперь еще и вот это. Это не Тиш вожделела его, это Дэб его вожделела, духи ебать-колотить сказали ему об этом. Однако он был лишен возможности сопротивляться, и жирная готическая курочка стала скакать и корчиться над ним, как сучка-баньши на электрическом стуле. Билко мог быть в каком угодно неодуплении, но вот тупицей он не был точно. Тиш исполняла с ним трах столетия, и, одуплившись, что можно и поразвлечься, он одной рукой ухватил массивную сиську, а другой потянулся Тиш за спину и засунул ей палец в раскаленную жопу. Тиш реагировала, как одержимая, она вонзила ему зубы в шею и сосала, пока не почувствовала набухший синяк. Будто в ответ, Билко принялся мощно вбивать свой толстый венозный хуй глубоко в раскаленное, пульсирующее сердце ее естества.