Робин Хобб - Золотой шут Страница 32

Я прошел по лабиринту коридоров и вскоре оказался в своей каморке. Несколько мгновений я стоял, вглядываясь в темноту, и только потом решился войти. Закрыв за собой потайную дверь, я замер, окруженный непроглядным мраком. Сквозь закрытую дверь из комнаты Шута до меня доносились голоса.

— Поскольку я не имею ни малейшего представления о том, когда он встал и ушел и почему, мне неизвестно, когда он явится. Сначала мне так понравилась эта идея — иметь рядом с собой сильного воина, который сможет не только защитить меня от уличных бандитов, но и будет служить в качестве камердинера, и все такое… Но он оказался совершенно ненадежным типом в том, что касается каждодневных обязанностей. Представляете, мне пришлось ловить в коридоре пажа, чтобы тот попросил кухонного мальчишку принести завтрак! Он принес, разумеется, но совсем не то, что я предпочитаю есть утром.

Я бы с радостью уволил Баджерлока, но моя бедная нога в таком плачевном состоянии, что я никак не могу обходиться без сильного слуги. Ладно, наверное, придется смириться с его недостатками и взять себе пажа или даже двоих, чтобы они меня обслуживали вместо него. Вы только посмотрите, какая ужасающая пыль на каминной полке! Просто позор! Я даже не могу пригласить гостей. Мне еще повезло, что из-за больной ноги я вынужден вести затворнический образ жизни.

Я замер как вкопанный. Мне не терпелось узнать, с кем разговаривает Шут и кому я понадобился, но не мог же я выйти из своей комнаты, когда лорд Голден заявил, что меня здесь нет.

— Хорошо. Могу я оставить записку для вашего слуги, лорд Голден?

Голос принадлежал Лорел, которая даже не пыталась скрыть раздражение. Она много времени провела рядом с нами, когда сопровождала нас в поисках принца, и наша игра ее не слишком обманывала. Она больше никогда не поверит, что мы с Шутом слуга и господин. Однако я прекрасно понимал, почему лорд Голден продолжал играть свою роль — чтобы наш обман не стал достоянием всего двора.

— Разумеется. Или заходите сегодня вечером, возможно, вам повезет, и окажется, что он вспомнил о своих обязанностях и явился домой.

Возможно, он надеялся успокоить Лорел, но она разозлилась еще сильнее.

— Записки будет достаточно. Когда я проходила мимо конюшни, мне не понравилось, как выглядит его лошадь. Это вызвало у меня беспокойство. Если он встретится со мной там в полдень, я ему покажу.

— А если он не вернется к полудню… О боги, как же мне все это не нравится! Я должен выступать в роли секретаря для собственного слуги!

— Лорд Голден, — спокойный голос Лорел остановил поток возмущенной речи. — У меня дело исключительной важности. Позаботьтесь о том, чтобы он со мной встретился и мы могли все обсудить. Хорошего вам дня.

Лорел вышла и захлопнула за собой дверь. Я подождал несколько минут, чтобы окончательно убедиться, что Шут один в комнате, затем бесшумно открыл дверь, но сверхъестественное восприятие окружающей реальности в очередной раз сослужило Шуту верную службу.

— А вот и ты, — с облегчением вскричал он, когда я появился на пороге. — Я уже начал беспокоиться. — Затем он окинул меня внимательным взглядом, и у него на лице засияла улыбка. — Похоже, первый урок с принцем прошел хорошо.

— Принц не посчитал необходимым прийти на урок. Извини, что подвел тебя. Я забыл о том, что должен позаботиться о завтраке лорда Голдена.

— Уверяю тебя, — фыркнув, проговорил Шут, — меньше всего я ожидал, что ты станешь хорошим слугой. Я и сам в состоянии позаботиться о завтраке. Однако в соответствии с нашими ролями мне пришлось устроить настоящее представление, когда я отправил за ним пажа. Я вопил и жаловался так долго, что теперь спокойно могу взять к себе на службу какого-нибудь мальчишку, и ни у кого не возникнет никаких подозрений. — Шут налил себе еще одну чашку чаю, сделал глоток и поморщился. — Холодный. — Жестом показав на поднос с едой, он спросил: — Есть хочешь?

— Нет, я поел с Кетриккен.

Шут, нисколько не удивившись, кивнул.

— Принц прислал мне сегодня утром записку. Теперь я понимаю, что он имел в виду. Он написал: «Я был огорчен, что больная нога не позволила вам принять участие в танцах во время празднования моей помолвки. Мне отлично известно, как печально, когда неожиданные обстоятельства лишают тебя долгожданного удовольствия. Искренне надеюсь, что очень скоро вы сможете вернуться к своим любимым занятиям».

Я кивнул, довольный.

— Очень тонко и все понятно. Наш принц набирается опыта.

— У него ум его отца, — заявил Шут, но, когда я наградил его сердитым взглядом, в золотых глазах я увидел лишь добродушие. — Для тебя есть еще одна записка, — продолжал он. — От Лорел.

— Да, я слышал.

— Так я и думал.

— Она меня озадачила и встревожила, — покачав головой, сказал я. — По тому, как она себя вела, у меня возникло ощущение, что моя лошадь тут совершенно ни при чем. Пожалуй, я с ней встречусь в полдень, посмотрим, что случилось. А потом я хотел бы сходить в город, чтобы повидать Неда и извиниться перед Джинной.

Шут приподнял светлую бровь.

— Я обещал им зайти вчера вечером, чтобы поговорить с Недом, — пояснил я. — Но, как тебе прекрасно известно, вместо этого мне пришлось присутствовать на помолвке.

Шут взял с подноса маленький букетик из белых цветов и задумчиво понюхал его.

— Столько разных людей требуют твоего внимания.

Я вздохнул.

— Да уж, не знаю, что и делать. Я привык к уединенной жизни, когда во мне нуждались только Ночной Волк и Нед. Ничего у меня не получается. Не понимаю, как Чейду столько лет удается справляться с таким количеством забот.

— Он паук, — вздохнув, проговорил Шут. — Плетет паутину, нити которой расходятся в разные стороны, а он сидит в самом ее центре и изучает каждое, даже едва заметное ее подрагивание.

Я улыбнулся вместе с Шутом.

— Точная характеристика. Не слишком лестная, но совершенно точная.

Неожиданно Шут искоса посмотрел на меня.

— Значит, ты встречался с Кетриккен, а не с Чейдом?

— Не понимаю, о чем ты?

Шут посмотрел на свои руки и принялся вертеть маленький букетик.

— Ты изменился. Снова распрямил плечи. И смотришь на меня, когда я к тебе обращаюсь. У меня пропало ощущение, что я непременно должен оглянуться, чтобы удостовериться, нет ли у меня за спиной призрака. — Он положил цветы на стол. — Кто-то освободил тебя от тяжкого груза — по крайней мере, частично.

— Кетриккен, — помолчав, сказал я. — Она была ближе к Ночному Волку, чем я думал. Она тоже скорбит о нем.

— И я.

Я старательно обдумал свои следующие слова, понимая, что они могут причинить ему боль, и не зная, стоит ли их произносить. Но я все-таки решился.

— Иначе. Кетриккен скорбит о Ночном Волке, как я, из-за него самого, и еще из-за того, чем он был для нее. А ты… — Я замолчал, не зная, как лучше выразить свои мысли.

— А я любил его через тебя. Он стал для меня реальным благодаря нашей с тобой связи. Так что, в определенном смысле, моя печаль другого свойства. Мне больно, потому что больно тебе.

— Слова всегда давались тебе легче, чем мне.

— Да, — не стал спорить он и, скрестив на груди руки, вздохнул. — Я рад, что кто-то сумел тебе помочь. Хотя и завидую Кетриккен.

Его слова показались мне бессмысленными.

— Ты завидуешь ее горю.

— Я завидую тому, что она смогла тебя утешить. — И, прежде чем я успел ему ответить, он холодно добавил: — Отнеси поднос на кухню. И напусти на себя хмурый вид, когда будешь его возвращать, — ведь твой господин самым строжайшим образом тебя отчитал. А потом можешь отправляться к Лорел и в Баккип. Я собираюсь провести сегодняшний день, занимаясь своими делами. Я сообщил всем, что у меня ужасно болит нога и я хочу отдохнуть в полном одиночестве. Вечером королева пригласила меня поиграть вместе с ее фаворитами. Так что, если не найдешь меня здесь, можешь зайти туда. Ты вернешься к обеду, чтобы помочь мне спуститься в зал?

— Надеюсь.

Настроение у Шута вдруг резко ухудшилось, как будто он и в самом деле страдал от боли.

— Тогда, наверное, увидимся перед обедом, — мрачно кивнув, сказал он, поднялся из-за стола и направился в свою спальню.

Не говоря больше ни слова, Шут плотно прикрыл за собой дверь.

Я собрал тарелки на поднос, а потом попытался навести порядок в комнате — несмотря на слова Шута о том, что слуга из меня никакой. Сначала я отнес поднос на кухню, потом позаботился о дровах и воде. Дверь в комнату Шута по-прежнему оставалась закрытой, и я забеспокоился, не заболел ли он. Наверное, я бы рискнул к нему постучать, но приближался полдень, и я зашел в свою комнату, чтобы прихватить свой уродливый меч. Затем я вынул несколько монет из кошелька, который дала мне Кетриккен, а остальное спрятал под матрас. Проверив потайные карманы, я снял с крючка плащ и зашагал в сторону конюшни.