Крыло (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans" Страница 32

А вот с детьми сходился плохо. Кроме Джейн, умилявшей меня своим характером, остальные были обычными. Не плохими, нисколько, но ничего общего у меня с ними не было. Я не старался дистанцироваться, просто не находил на них времени, занятый учёбой. И не находил общих тем для разговора, чтобы стремиться выделить время.

И, наконец, я хотел получить доступ к тайным знаниям. Для чего мне требовалось пройти последнее препятствие. Или испытание. Или собеседование, если уж совсем извращаться.

Артур, сидевший в одном из пустых классов, тут же отложил книгу, которую читал в этот момент, переключая всё внимание на меня. Конечно, если неконтактный подросток идёт на контакт, надо быть полным идиотом и вообще ничего не понимать в педагогике, чтобы попросить отложить разговор на потом.

— Конечно. Я тебя внимательно слушаю. Поговорим здесь или найдём другое место?

Обвожу взглядом класс и пожимаю плечами, присаживаясь на край парты.

— Это место ничуть не хуже любого другого. Главное, чтобы не было лишних слушателей. Итак, с чего мне начать?

Артур жестом поощрил меня:

— С самого начала. Или с того места, которое ты считаешь началом.

Я сделал вдох, мысленно веселясь от иронии ситуации. Со стороны может показаться, что у меня проблемы с доверием. Но я проблемы не вижу, просто не доверяю кому попало, да.

— Тогда началось всё с нашей маленькой компании...

Я как мог обстоятельно рассказал о небольшой группе детей, собравшейся вокруг меня. О том, как мы искали себе пристанище. О том, как делили тяготы и невзгоды, и о том, как вместе радовались позитивным мелочам. Немного о каждом в отдельности, и немного обо всех вместе.

—...так мы вселились в старую водонапорную башню.

Артур кивнул:

— Понимаю. Но чувствую некоторую твою отстранённость. Ты собирал вокруг себя детей не просто так, верно?

Развожу руками, потому что не вижу смысла отрицать:

— Признаю. Я не испытывал потребности в компании. В этом был свой интерес. В какой-то момент я понял, что в одиночку не выживу на улицах. Рано или поздно я либо вольюсь в другую группу, либо погибну. Поэтому собрать группу самому... Своих друзей... — я замялся, подбирая слова. — Отчасти оно получилось само. Когда меня попросили присмотреть за Витором, неясная мысль сформировалась в идею. И я начал постепенно отбирать из тех, кто был рядом. Брал не всех, кого-то отсеивал. Бездельников, крыс и дураков, в основном.

Наставник не выразил внешне какого-то неудовольствия.

— Жизнь на улице непроста. Чтобы принести благо всем, нужно обладать огромной силой, — сказал он. — Ты делал то, что мог, с тем, что имел. Это достойно похвалы.

Хмыкнул:

— Даже так? Я собирался пользоваться этими детьми в будущем.

— И что? Согласно тому, что ты рассказал, ты дал им детство. Понимаешь, о чём я?

Киваю:

— Да. Мне пришлось рано повзрослеть.

— А им нет. Уверен, у вас жизнь была далеко не сахар, но даже так ты смог многое. Это действительно достойно похвалы, будь уверен.

Пожал плечами:

— Как хотите. Я и так уверен, что со мной им было лучше, чем без меня.

— Конечно, — согласился Артур, — Полагаю, дальше будет чёрная полоса?

Я встал и начал ходить по классу. Рассказывать дальнейшее, сидя на месте, не получалось.

— Всё довольно прозаично. Мы потеряли работу. Хорошую работу, хочу заметить. Мы трудились на оружейном заводе.

Артур удивился:

— Правда? Да, это очень хорошая работа. Что случилось?

— Завод выкупили. Новые хозяева были категорически против использования детского труда.

Наставник осуждающе покачал головой:

— Ох эти новомодные тенденции. Детский труд действительно ужасен. Но просто так оставлять без работы тех, для кого это единственное средство пропитания — безответственно.

Я проигнорировал эту ремарку продолжив:

— Началось голодное время. Мы перебивались случайными заработками и, естественно, недоедали. Финал был предсказуем.

Я посчитал, что Артур сам озвучит очевидный следующий шаг, но он молча ждал продолжения.

— Я пошёл к бандам. Хотел всё сделать сам, один, не вовлекая в эту грязь остальных. Точнее... — я хмыкнул. — В тот момент я плохо соображал из-за голода, так что сложно говорить о глубоких умозаключениях. Я обратился в банду за работой.

— Тебя привела туда нужда, — кивнул Артур. — Как и многих до тебя. И как приведёт многих после тебя. Что было дальше?

Остановился и повернулся к наставнику, грустно улыбнувшись:

— А дальше события развивались так, что можно в одну из приключенческих книг о всаднике Ё записывать. Есть такой парень, назовём его Придурком.

Артур ухмыльнулся, не возражая против такого имени.

— Так вот Придурок, незадолго до всего этого, пытался заставить меня платить дань другому бандиту. И был послан на все четыре стороны. У нас едва хватало денег на еду даже в лучшее время, а ещё кому-то что-то отдавать? Да ещё и ни за что! В общем, с Придурком мы были в контрах. И когда я получил в одной банде проверочное задание, Придурок, стоявший в другой банде, попытался меня остановить. Не один, он героически взял с собой пяток друзей.

Наставник посерьёзнел, а я отвёл взгляд. Почему-то сейчас мои похождения не выглядели героичными, не выглядели даже весело. Кроваво, только и всего. Стыда я не испытывал... Или испытывал. Всё же взрослый мужик, а вынужден был творить такое.

— Убегая от них, я убил одного точно. Остальных, наверное, покалечил. Намеренно убил, потому что был в ярости. В ярости из-за голода, из-за того, что связался с преступниками. Я знаю, что меня это не оправдывает...

Артур меня остановил:

— Мы не ищем оправданий, Като. Мне важны твои мотивы. Если ты не желал калечить, не стремился к этому, мы можем тебя понять и принять. Милосердие доступно только сильным. Вынужденный защищаться, ты обязан был бить в полную силу. Я хочу понять, что ты будешь делать, когда получишь силу. Будешь ли ты милосердным.

Я вновь сел.

— Грустно то, что всё это было напрасно. Тот, кому пошёл на службу Придурок, работал с кем-то. Не знаю, с кем. Они похищают людей, тех, о ком некому беспокоиться. Когда я вернулся в нашу башню, там уже никого не было. Девятерых из нас забрали и увели непонятно куда.

Наставник нисколько не удивился. Полагаю, он был прав насчёт того, что моя история вряд ли сможет так уж удивить, после множества подобных ей.