Даниил Аксенов - Шаман Страница 32

В четверть девятого он уже стоял рядом с дверью кабинета профессора. Только что закончилась планерка, начался обход. Александр Антонович приветливо кивнул ему, проходя мимо. Станислас снова ждал. Однако обход не продлился долго. Вереница людей в белых халатах мелькнула и исчезла. Профессор подошел к своему кабинету и прислонившемуся к стене молодому человеку.

- Вы вчера были у меня, - сказал он, - Что случилось? Хуже стало от таблеток?

- Здравствуйте, Александр Антонович, - сказал Станислас, - Я еще не купил таблетки. Но стало действительно хуже. Все хуже стало.

- Проходите, - врач распахнул дверь кабинета, пропуская его вперед.

Пенске вошел внутрь и уселся на свое прежнее место посередине комнаты. Он попытался собраться с мыслями, уже примерно представляя, о чем его будут спрашивать. Предчувствия не обманули.

- Так что же с вами случилось? - поинтересовался профессор, - Снова беспокоят призраки?

- Духи, - автоматически поправил его Станислас.

- Пусть будут духи, - покладисто согласился Александр Антонович, - Беспокоят они?

- Нет, - покачал головой молодой человек, - Они уже не беспокоят. Меня хотели убить вчера. Прислали киллера.

- Вот как? Интересно, - по лицу профессора было видно, что новая история, которую готов поведать старый пациент, кажется ему любопытной.

- Киллер промахнулся. Точнее, ранил меня в плечо только. Я успел убежать.

- Настоящая рана? - тут же спросил Александр Антонович.

- Конечно. Могу показать.

- Пока не нужно. Потом покажете. Где ее обрабатывали?

- Нигде. Я сам кое-как.

- В больницу не обращались?

- Нет.

- А в полицию?

- Тоже нет.... Видите ли... вчера меня в полицию забирали. До того, как кто-то попытался меня убить.

- Ну-ка, рассказывайте поподробнее.

И Станислас рассказал. О своем аресте, о том, что он сделал с бродягой в тюрьме, о том, что было с ним потом, о том, как его странно выпустили, об убийце и Даре, обо всем. Рассказ получился очень подробный. Профессор внимательно слушал, лишь изредка уточняя что-то.

Молодой человек сам не ожидал, что является таким хорошим рассказчиком. Его слова лились рекой, но при этом находились в идеальном логическом порядке. Казалось, что он не упустил ни одной детали.

Когда рассказ был завершен, Александр Антонович придвинул к себе какой-то лист бумаги и достал ручку из ящика стола. Станислас с некоторым беспокойством наблюдал за его действиями.

- Возможно, в первый раз я не совсем верно оценил ваше состояние, - сказал профессор, - И предлагаю вам обследоваться. Амбулаторно.

- Так вы все-таки считаете, что у меня шизофрения? - спросил Пенске.

- Нет. Этого точно нет. Ни шизофрении, ни галлюцинаций. Но то, что вы сейчас рассказываете, хорошо укладывается в термин 'мифотворчество'. Этот симптом чаще всего встречается либо при эпилепсии, либо при неврозах определенного типа. Считаю, что нужно сначала исключить самое опасное - эпилепсию. Поэтому выпишу вам направление на ЭЭГ. Вы это сделаете, получите консультацию невролога, а там посмотрим по результатам.

Станислас отлично понял смысл фраз профессора. Тот решил, что его рассказ уже выходит за рамки обычного фантазирования и переходит в разряд патологической лживости. Молодого человека этот вывод никак не устраивал.

- Но ведь задержание в полиции можно проверить. Легко установить, что это было на самом деле, - сказал он, - И покушение тоже. Рана-то осталась. Царапина довольно своеобразна.

- Прошу понять меня правильно, - дипломатично произнес Александр Антонович, - Выяснение истинности части ваших слов не входит в мои функции. Я оцениваю лишь общую картину.

Ответ, с точки зрения Пенске, был исчерпывающ. Профессор допускал, что в словах Станисласа может быть частичная правда. Точнее, там наблюдалось хитросплетение действительных и выдуманных событий. Он был не согласен с такой трактовкой.

Молодой человек открыл сумку и достал из нее блокнот, в котором совсем недавно ставил точки.

- Вот, - сказал Станислас, передавая блокнот собеседнику, - Здесь все доказательства.

Александр Антонович взял вещицу и принялся листать страницы.

- Вижу только имена и телефоны, - сказал он, - Много пустых листов. Что вы имеете в виду под доказательствами? И доказательствами чего?

- Я бы очень попросил вас взять ручку и написать несколько любых слов на любой странице. Два-три, больше не нужно.

- Зачем? - тут же спросил профессор, цепким взглядом наблюдая за пациентом.

- Это будет доказательством всего, - пояснил Станислас, - Напишите что-нибудь, пожалуйста. Представьте, что я хочу показать вам фокус.

Долгие годы практики отучили Александра Антоновича от бесцельных споров. Он открыл предпоследнюю страницу и вывел на ней неразборчивым почерком 'Блокнот пациента'.

- А теперь, в рамках фокуса, выберите любую букву, совершенно любую, - сказал Пенске, - Просто назовите мне ее номер от начала предложения.

- Третья, - произнес профессор.

Он внимательно наблюдал за необычным больным. Тот помедлил немного, ненадолго прикрыл глаза, потом открыл их снова и сказал:

- Эта буква исчезла.

Александр Антонович сверился с блокнотом. Буква 'о' была на месте, впрочем, как и все остальные буквы.

- Нет, - сказал он, - Ничего не исчезло.

- А вы подуйте на страницу, - попросил Станислас, - Или встряхните блокнот.

Профессор слегка пожал плечами и немного потряс записную книжку. На первый взгляд, все оставалось в порядке, вот только чернила, которыми была написана буква 'о', превратились в мелкую пыль и сползли с листа. Буквы 'о' больше не существовало.

- Ну что, получилось? - полюбопытствовал молодой человек.

- Получилось, - сказал Александр Антонович, нахмурившись.

Он быстрым движением провел пальцем по странице и по написанным словам. Блокнот выглядел обыкновенно.

Профессор Дейненков не верил ни в мистику, ни в чудеса. Его отличал рациональный склад ума. Он старался избегать сложностей, а различные запутанные ситуации анализировал лишь с профессиональной точки зрения, определяя психическое здоровье их участников и не более того. Однако будучи поставлен перед каким-либо фактом, его игнорировать не мог. Вот и теперь факт был налицо.

В этой ситуации Александра Антоновича смущало не столько само исчезновения, сколько исчезновение отдельной буквы. К тому же, выбранной им. Если даже допустить, что страницы блокнота были пропитаны каким-то специальным составом, разрушающим чернила, то почему действие этого состава коснулось лишь места расположения буквы 'о'? Ответа не было.

- И в чем же секрет этого фокуса? - спросил профессор после нескольких секунд молчания.

- Я переставил пласты прошлого и настоящего, - охотно ответил Станислас, - Пласты духа блокнота на маленьком участке, на котором расположена буква 'о'. Чернила, конечно, никуда не делись, но потеряли с блокнотом связь. Кстати, сейчас очень хочу есть. И раньше хотел, после тренировок с удалением небольших точек, но сейчас особенно.