Альфия Гайфутдинова - Наследник престола Страница 32

Мальчики росли не по дням, а по часам, отец в них души ни чаял и баловал, как только мог, а вот Виринею весьма беспокоило то, сколь разными ребята оказались, и чем старше они становились, тем ярче проявлялось это различие.

Когда ребятам было по семнадцать лет в их деревню, заехало семейство торговца Алана Берина. Оба сына башмачника тут же влюбились в дочь торговца Ладу…

Я почувствовала дурноту. Боже мой, это же про мою маму! Но кто этот человек? Да и отец действительно был сыном башмачника! Но он не говорил, что моя бабушка была колдуньей, да и о своем брате он тоже не говорил, ни разу!

Между тем старик, увидев, как побледнело мое лицо, только довольно усмехнулся, и продолжил. Я же стараясь унять появившуюся нервную дрожь во всем теле, внимательно слушала его, боясь пропустить нечто важное и судьбоносное…

… Девушка выбрала более приглянувшегося ей Еремея, второму же брату, Фоме, она отказала, заявив, что считает его жестоким, жестким и грубым. Тоже самое, думала о своем сыне Фоме и Виринея. Ведь весь магический дар её рода перешел теперь к Еремею и Фоме. Еремей, который был старше Фомы на несколько минут, не использовал свой дар, а если и прибегал к нему, то только в благих целях. Он мечтал помогать людям, творить добро и исцелять больных, использовать свой дар для подобного он считал возможным, но использовать его для чего-либо дурного…ни когда. В отличие от брата, Фома не брезговал использовать данную ему от рождения темную силу, поэтому все сторонились его, боялись и ненавидели.

Отказ любимой девушки Фома переживал тяжко и даже хотел по-тихому прикончить Еремея и занять его место рядом с Ладой, но его план раскрыли раньше, чем он привел его в действие.

Фому прогнали. Семейство Берин возможное родство с подобной семьей не слишком обрадовало, но когда Лада сбежала из дому к любимому, оставив родителям только записку о своем стремлении обрести счастье. Алан подумал, и решил, что терять дочь все же не желает, а потому дал благословение на брак.

Спустя какое-то время, Лада и Еремей поженились. У них родился сын, а спустя десять лет и дочь. Виринея, не задолго до своей смерти передала свой дар внучке, когда той было не больше года…

Все это время Фома бродяжничал по землям Таринии, но благодаря своей магии постоянно следил за жизнью брата и его семьи. В голове его роились планы мести, но ни один из них ни казался Фоме достаточно изощренным, чтобы отомстить брату (он был рад тому, какую боль испытывал Еремей, когда при всей своей силе не смог уберечь свою любимую), но все это было малым, нужно было нечто большее. И так бы он и не ведал для себя иной судьбы кроме скитаний и мечты о мести, но однажды, будучи в Вердане он познакомился с четырнадцатилетним мальчишкой, сыном Велемира Берина, брата Лады. Но, не смотря на это, мальчишка явно не походил на своих родственников, к тому же он рассказал при забавнейшую историю, о том, что его отец воспитывает царского сына.

Тогда Фома стал учителем Дмитрия по темному колдовству, к тому же, будучи укушенным, ещё во время своих странствий, оборотнем, он "поделился" данной силой с мальчишкой, готовым делать для Фомы, что угодно и идти туда, куда только его отправят.

К тому же уже тогда Фома придумал, как отомстить своему брату. А что может быть лучше того, чтобы прикончить его единственную, так горячо любимую дочь. Но и для этого было нужно выждать определенное время, но это его не испугало, за долгие годы странствий Фома хорошо научился ждать…

25

Я смотрела в лицо, по сути своего дяди, и с ужасом думала, какие же ужасные у меня дядя и двоюродный брат! Фома же пока только с любопытством разглядывал меня.

— Смешно, что такой неумехе в магии, как ты такое долгое время удавалось уходить от меня, пришлось даже подослать к тебе Дмитрия, чтобы подобраться ближе. Жаль только, что из-за тебя этот треклятый Дементий прикончил нашего Виссариона, хороший был парень.

— Это тот, которому Дементий свернул шею, когда я добиралась до Вердана?

— Да, — глаза Фомы полыхнули оранжевым пламенем и мне захотелось тут же забиться куда-нибудь подальше и не высовываться до тех пор, пока меня не передумают убивать, ну или хотя бы, пока меня не придет спасать… хоть кто-нибудь.

— Мне нравиться твой страх. Думаю я повременю с твоим убийством. К тому же ты так похожа на свою мать…

Фома расплылся в отвратительной широкой улыбке.

Боже мой, пожалуйста, как бы я хотела выбраться от сюда живой и невредимой. Боже, пожалуйста….

В этот момент, мой ненормальный дядя поднялся, и я подумала, что пара прощаться с жизнью. Но к моему удивлению, он прошел до двери, и ещё раз глянув на меня, рассмеялся и вышел вон.

С другой стороны двери с громким грохотом щелкнула задвижка.

Вот теперь я точно осознала, что я в западне, к тому же, в западне из которой мне вряд ли удастся выбраться живой. Жаль. А я так и не узнала точно, любит ли меня Дементий или нет. Боже, какой я была дурой! Как я в нем ошибалась. Как я ошиблась в Дмитрие…

По щекам медленно заструились слезы. Прощайте, папа, Венера, Вася, Руслан и Хикмет, прощай, Дементий, я так много не успела тебе сказать, а теперь и вовсе мне вряд ли это удастся…

Когда, солома практически полностью намокла от слез, я обессиленная болью, горечью и невыразимой тоской забылась сном. Где Авенир пытался мне что-то рассказать, но я его совсем не слушала, так как я смотрела, как Дементий, сидя под старым дубом, улыбался так, как улыбался мальчик из моей любимой старой книги, и глаза его сияли яркими звездными огнями. И мне было так спокойно и радостно, и совсем не страшно умирать, ну… или почти, не страшно…

Я чательно слушал рассказы Хикмета и Руслана о том, что происходило во дворце во время моего отсутствия. За время своих скитаний я многое узнал, поэтому в будущем, если я все же смогу вновь стать обычным человеком, я хотел бы провести в жизни Таринии ряд изменений. Но для этого мне так же требовалось узнать о том, что делал в последние годы жизни мой отец (Когда Владимир умер, я был в приграничном городе Франхле, где объявились дикие кочевые народы нарехе, повадившиеся нападать на местных жителей, я взялся помочь солдатам справиться с дикарями, поэтому о смерти отца я узнал только через несколько дней, после нее самой, я так и не успел с ним попрощаться…), а так же что планировал делать Велемир.

На другом краю поляны о чем-то таинственно шептались Венера и Лиза, при этом Лиза была чем-то подавлена. Видимо теперь моя двоюродная сестричка решила доводить до белого каления свою новую подругу. Хотя я был благодарен Венере, за то, что она помогла мне изменить мнение Лизы обо мне, по крайней мере, того отвращения и ненависти, что были раньше в её взгляде, я теперь не наблюдал. Правда от чего-то она стала стараться избегать меня. Но Венера и тут решила не сплоховать и, подговорив Хикмета и Руслана, устроила все так, чтобы Лиза ехала вместе со мной, правда, об их "заговоре", я узнал уже после, да и то случайно, иначе бы был против этого. Хотя я не мог не признать, что когда Венера заявила, что Лиза сможет поехать со мной, я растерялся. Да и по её виду нельзя было сказать, что она этому рада. Я даже было подумал, что будет лучше уговорить Хикмета или Руслана взять её к себе, но оба так пристально смотрели на меня, что пришлось, все же взять девушку к себе. В тот момент, когда я нагнулся за ней, она вся вздрогнула, и я подумал, что все же я ей не приятен. Но когда мы двинулись по дороге, и она, чуть откинувшись назад, уснула у меня на плече, я был безмерно счастлив, и старался ехать как можно осторожней, объезжая все ямы и ухабы. Венера тогда поравнялась со мной и, усмехнувшись, продолжила наш с ней последний разговор.