Нат Касс - Тени Прошлого Страница 32

Все это не укладывалось у меня в голове.

— Но откуда у меня появился этот листок? — наконец спросил я.

Шеф внимательно посмотрел на меня и сказал, четко выговаривая каждое слово:

— Я подозреваю, ты обнаружил небольшой подарок от того, кто лично заинтересован в твоих жизненных успехах.

Похоже, он знал ответ или хотя бы догадывался о нем, но решил предоставить мне возможность разгадать загадку своими силами.

— Тринадцатое Миарона одна тысяча пятьсот пятнадцатого года эры Созвездия, два часа до полуночи, запомнили? Отлично! Альвер, Рэй, удачи, — это было последнее, что сказал шеф, перед тем, как один из витков Урагана мягко подхватил нас и унес из этого времени.

Рэй Кальвент, нынешний ученик Рифарда, один из братьев-близнецов и во всех отношениях отличный парень, шагнул во Временной Ураган сразу за мной. Именно он, а не Кристон, по какой-то причине срочно понадобившийся непосредственному начальству в Тайфуне и потому вынужденный остаться в нашем времени, стал в этом исследовании моим напарником. Чему я, честно сказать, был невообразимо рад.

Во-первых, разнообразие, на самом деле, великолепнейшая штука, которая не позволяет человеку заскучать и загрустить, что бы об этом чисто из вредности периодически ни говорили ненавистники всяческих изменений вроде меня, мысленно признавая правоту окружающих, усиленно твердящих о том, что жизнь и есть постоянное изменение, и ничего тут, как ни старайся, не попишешь.

Во-вторых, проводить время с братьями нравилось всем, и я не стал в этом замечательном деле несчастным исключением. Уже год как Рэй и Рин Кальвенты, в один прекрасный летний день пополнившие наш дружный коллектив, не давали нам зачахнуть, то и дело приходя на работу с вагоном и маленькой тележкой увлекательных историй за плечами — на каждого.

С этого же дня к вагону и маленькой тележке историй Рэя мог по полному праву прибавиться и рассказ про исследовательское путешествие на полторы тысячи лет назад на пару с сумасшедшим ученым по имени Альвер, поскольку миароновская полночь старого Нортайла уже ждала нас во всей своей красе.

Справедливости ради надо сказать, что полночь, как и полдень, понятие в нашем забавном Мире весьма относительное — по той простой причине, что в сутках у нас двадцать пять часов. При таком раскладе утро и день занимают всего двенадцать, а вечер и ночь, в свою очередь, на час больше, что само по себе уже не является полностью честным разделением суток на две половины. Самое интересное: если про полдень можно говорить хоть с какой-то долей уверенности, так как число двенадцать все-таки четное и, следственно, делится на два, то полночь обыкновенно вызывает некоторые сомнения. Точнее говоря, вызывала до тех пор, пока мировое сообщество в лице всех существующих правительств на наших трех материках по всеобщему согласию не приняло решение считать полуночью как раз этот двадцать пятый час — полностью. Спасительное решение, облегчающее человечеству ориентацию во времени, было принято около пятидесяти тысяч лет назад, и за долгие века полуночный час оброс невообразимым количеством верований и легенд: вплоть до того, что именно в это мистическое время границы между параллельными Мирами стираются, и, если очень постараться, то можно свободно проникать из одной реальности в другую. Впору было, по всей видимости, открывать исследовательское направление, призванное заниматься сбором подобных слухов и проверять их на правдивость. Вдруг что из придуманного все же воплотилось в жизнь — ведь фантазия, равно как и сама реальность, поистине безграничны, и магический разум способен на самом деле вытворять еще и не на такое. А может, интересная человеческая выдумка никогда на самом деле выдумкой и не была, просто у народа до тех пор не появлялось настолько примечательного повода обратить внимание на очевидное (или наоборот — отчаянно скрытое) и задуматься.

Как только туман перед глазами, всегда сопровождающий перемещение из одного времени в другое, рассеялся, мы смогли как следует осмотреться. Оба солнца уже зашли — неплохой признак, ведь это значит, что дело как раз близится к полуночному часу.

Кажется, на этот раз Временной Ураган решил нас пощадить и перенес в нужное время — без каких-либо непредсказуемых сюрпризов. Или все дело как раз в точных координатах, обнаружению которых в обширном пространстве своего шкафа так радовался Рифард?

Мы с Рэем молча смотрели по сторонам.

Разноцветные невысокие дома с разнообразными крышами, орнамент которых в видимой части города ни разу не повторялся, широкие пешеходные тротуары яркой кладки, а по всей их длине — красивые узорчатые фонари с безвредными пульсарами, светящимися теплым, притягивающим желтым цветом. Пульсары то и дело задорно подмигивали прохожим, медленно угасая и снова ярко вспыхивая, а иногда менялись местами, спокойно переплывая из одного витого фонаря в другой. Возможно ли, что им так же, как и большинству людей, надоедало постоянно сидеть на одном и том же месте?

Что еще я мог вот так слету отметить, буквально несколько мгновений назад появившись на мостовой в самом центре старого Нортайла?

Деревья, коих в городе тысячи. Никем не тронутый, так и оставшийся в первозданном виде, ныне просто Лес, а на самом деле — спящий Кхалгар, выжидающий часа своего возрождения. Листья его высоких, порой намного выше домов, деревьев шуршат от еле заметного ветра, как будто — а, может, и на самом деле — переговариваясь между собой на самые сокровенные темы.

Интересные, не совсем правильный формы постройки, в том числе и жилые, образуют не прямую улицу, а немного косую, что, в свою очередь, придает ей определенное очарование. Через широкую благородную реку раскинулся внушительный, богатый мост из белого камня — и на его перилах, как раз на середине всей длины, статно восседает среднего размера статуя совы, символ мудрости, один из многих предметов гордости горожан, истинных поклонников Нортайла того времени — их собственного времени.

Немногочисленные поздние прохожие одеты в изящные тонкие атты, больше напоминающие мантии, развевающиеся от небольшого приятного ветерка, вовсе не холодящего тело. Вечер, переходящий в ночь, теплый и приятный, так и располагает к долгой прогулке по набережной — если не на свидании с кем-либо, так хотя бы в одиночестве: есть время помечтать и подумать о чем-то расслабляющем, возвышенном, к тому же, атмосфера вечернего города как раз располагает к подобному безмятежному времяпровождению. На темном ночном небе уже проступили звезды всех цветов, а наши ближайшие соседи — три луны, неизбежно притягивающие восхищенный взгляд, светят на ночном небе так близко и так ярко — вот подпрыгнешь, сумеешь преодолеть гравитацию — и свободно дотянешься до них. Остается только поверить в свои силы и действовать, ни на что и не на кого не оглядываясь, кто бы там ни уверял, что это невозможно. Нет такого слова.