Энгус Уэллс - Дикая магия Страница 32

— Тебе не причинят вреда.

— А позже это может спасти тебе жизнь, — добавила Катя. — Хочешь? Поработай со мной. Начнем с кинжала.

Ценнайре ничего не оставалось, как согласиться. Она натянула куртку и осторожно вытащила из ножен кинжал думая о том, как бы не забыться и не проткнуть кожаные доспехи вануйки. Катя же, полагая, что причиной ее смущения был кинжал, принялась объяснять, как его держать, как правильно ставить ноги и держать корпус.

— Резко вверх, — проговорила она, показывая движение, — словно вгоняешь кинжал под ребра в сердце. Большим пальцем упирайся в чашечку, бей от плеча, вкладывай в удар весь вес тела. Попробуй.

Ценнайра думала только о том, как бы не выказать свою силу, и была удивлена, когда удар ее был отбит почти незаметным движением кисти. Рука Ценнайры отлетела в сторону, а кончик кинжала светловолосой девушки легко коснулся куртки Ценнайры.

— Не выдавай свои намерения, — учила Катя. — Глаза и ноги все мне показали. Удар должен быть неожиданным. Вот, смотри…

Она показала ей несколько приемов, и Ценнайра была околдована этим смертельным танцем. Она поняла, что сила — еще не все и что ей многому придется научиться у Кати. Она усердно следовала указаниям вануйки, учась отбивать удары противника движением кисти, обманывать, выводить его из равновесия. Это совсем не походило на то, в чем она знала толк. Здесь, помимо всего прочего, еще надо предугадать намерения противника. Очень скоро тренировка настолько увлекла ее v что она даже забыла разыгрывать усталость.

Ценнайра почти не замечала звона клинков Каландрилла и Брахта, она видела и слышала только Катю и думала лишь о нападении и защите, о наступлении, отступлении, контратаке. Упражнения с кинжалом доставляли огромное удовольствие. Она поняла, что в будущем они могут сослужить ей очень хорошую службу. Научившись этому мастерству, подумала она, я могу стать непобедимой. Я обладаю неимоверной силой, подкрепленной нечеловеческими чувствами, позволяющими угадать движение противника. Вряд ли кто выдержит со мной соперничество. А даже если и выдержит, то что в этом такого? Удар кинжала под ребра все равно не убьет меня.

Она так увлеклась, что не заметила, как пробежало время.

— На сегодня хватит, — крикнула Катя, когда Ценнайра заняла позицию. — Ты быстро учишься.

— При определенной тренировке она может стать вполне сносной фехтовальщицей, — заметил Брахт.

Ценнайра обернулась. Керниец и Каландрилл, спрятав мечи в ножны, наблюдали за их тренировкой.

— Да будет воля богов, чтобы ей это не понадобилось, — с серьезным видом сказал Каландрилл, словно опасался за ее жизнь.

— Разве у меня плохо получается? — спросила Ценнайра.

— Отлично, — успокоил ее он. — Но все же…

Он пожал плечами и тут же неуклюже увернулся от мощного удара Брахта по спине. Керниец усмехался.

— Ахрд, ты что, уподобился нашим хозяевам? — весело спросил он, и Каландрилл покачал головой.

— Будь мир более спокойным местом, — сказала Катя, — я и сама была бы рада не брать в руки саблю. Но, принимая во внимание, куда мы направляемся и за кем гонимся, Ценнайра должна научиться защищать себя.

Каландрилл кивнул, они скинули куртки и, блуждая по коридорам, отправились назад, во двор, где тренировались котузены.

Солнце перевалило через зенит; воины в черных доспехах уже ушли со двора; вместо них появились люди в серых хлопковых туниках, что, по предположению Каландрилла, означало принадлежность к низшей касте. Они занимались оружием: кто-то оперивал стрелы, кто-то поправлял кольца в кольчугах. Двор был заполнен звоном затачиваемого на точильных камнях металла. Форт явно готовился к битве. Едва чужеземцы вошли во двор, как все тут же замерли и молча уставились на них, словно лишний раз подчеркивая, что они чужеземцы.

Джессериты не проронили ни слова до тех пор, пока Каландрилл не спросил, куда сложить обмундирование. На его вопрос вперед вышел человек, низко и почтительно поклонился и сам предложил убрать куртки, словно работа эта была ниже их достоинства.

— Ахрд, их подобострастие выводит меня из себя, — пробормотал Брахт на энвахе.

— Они приравнивают нас к котузенам, — заметил Каландрилл, — а котузены достойны почитания.

Керниец буркнул что-то невнятное и посмотрел на джессеритов, в молчании ожидавших распоряжений. Видимо, в присутствии высоких гостей серые туники не имели права продолжать работу.

— В Куан-на'Форе все проще, — проговорил Брахт. — Даже в Секке и то проще.

— Но мы сейчас здесь, — ухмыльнулся Каландрилл и передал джессериту свою куртку. — А в чужой земле лучше следовать ее обычаям.

Брахт хмыкнул, но ничего не сказал, бросив снаряжение джессериту. Катя и Ценнайра последовали его примеру, и джессерит удалился.

— Ну что? Поищем трапезную? — предложила Катя — у меня разыгрался аппетит.

— Только бы не заблудиться в этом лабиринте, — вставил Брахт уже не столь бодро, как прежде. — Чем быстрее мы отправимся в путь, тем лучше.

— Брахт, — с наигранной серьезностью сказала Катя, обращаясь к Ценнайре, — всегда чем-то недоволен, если не скачет целый день на коне.

— Каландрилл мне уже говорил, — с улыбкой ответила Ценнайра.

Она вдруг сообразила, что как это ни странно, но ей легко в компании этих троих молодых людей, словно они и вправду стали ее товарищами. Однако сразу же пришла другая мысль, и улыбка слетела с ее лица: тем труднее будет их убивать.

Она отогнала от себя неприятную мысль и вместе со всеми отправилась на поиски трапезной.

В большой комнате, так же скудно освещенной, находился только Очен. Он восседал в одиночестве за высоким столом, на котором были расставлены блюда с холодным мясом, сыром и хлебом. В искореженной возрастом руке старец держал кубок с вином.

Он радостно приветствовал их и жестом пригласил за стол по обеим сторонам от себя. Полуденная трапеза, как выяснилось, уже прошла, и посему на столе оставались только холодные закуски.

— За тренировкой мы забыли о распорядке, — сказал Каландрилл, наливая себе вина.

Вазирь с ухмылкой кивнул.

— Котузены строго придерживаются своего этикета, — заявил он. — Но вы не обращайте внимания, пусть это вас не заботит.

— Нам еще многому предстоит научиться, — как бы извиняясь, сказал Каландрилл.

— Нам тоже, — возразил Очен. — Мы так давно живем в полной изоляции, что наши обычаи могут показаться вам смешными. Для некоторых из нас сама мысль о том, что женщина может носить оружие, крамольна. Однако, не будь у тебя оружия, — он с улыбкой повернулся к Кате, умудрившись при этом подмигнуть и Ценнайре, — боюсь, Рхыфамун уже взял бы над вами верх.