Джеймс Кейбелл - Юрген Страница 32

– Однако это весьма неуютный полумрак.

– С другой стороны, вы должны радоваться, что туман такой плотный и сквозь него не проникает Луна.

– Но какое мне дело до Луны?

– Пока никакого. Но дело у вас будет, герцог Юрген, поскольку достоверно сообщено, что вы насмехались над днем, посвященным Луне. А Луна не любит насмешек, насколько я знаю, ведь отчасти я служу Луне.

– Что? – удивился Юрген и начал размышлять. Так они дошли до высокой серой стены и до двери в стене.

– Вы должны постучать два или три раза, – сказала Анайтида, – чтобы попасть в мою страну.

Юрген осмотрел бронзовый дверной молоток и ухмыльнулся, чтобы скрыть смущение.

– Причудливая фантазия, – сказал он, – и две составляющие ее выглядят, как живые.

– Они очень точно скопированы с Адама и Евы, – сказала Анайтида, – которые были первыми, кто открыл эти врата.

– Что ж, тогда, – проговорил Юрген, – нет ни малейшего сомнения, что люди вырождаются, поскольку здесь у меня под рукой доказательство этого.

Затем он постучал, дверь отворилась, и они вдвоем вошли внутрь.

Глава XXII

Касающаяся разорванной завесы

Вот так Юрген попал на Кокаин, где находилась опочивальня Времени. А Время как сообщают, прибыло вместе с Юргеном, поскольку Юрген смертен. И, говорят, Время наслаждалось отдыхом после тяжелого труда по разрушению (камень за камнем) городов; и с уставшими после кропотливой работы по гравировке морщин глазами оно радостно вошло в опочивальню и легло спать сразу после заката в тот прекрасный вечер в конце июня. Поэтому погода оставалась отличной и неизменной, без каких-либо ослепительных лучей солнца, а лишь с одной большой звездой, светившей чистым светом дня. Это была звезда Венеры Механитиды, и Юрген позднее весьма забавлялся, наблюдая, как эту звезду катит по небесному своду большой жук по имени Хепри. А деревья повсюду сохраняли первые свежие листочки, и птицы распевали свои праздные вечерние песни во время всего пребывания Юргена на Кокаине, ибо Время ушло спать в приятнейший час самого приятного времени года. Так рассказывает история.

А тень Юргена также вошла вместе с ним, но на Кокаине, как и в Глатионе, никто, кроме Юргена, похоже, не замечал этой любопытной тени, которая повсюду сопровождала его.

На Кокаине у королевы Анайтиды был дворец, бесчисленные купола и шпили которого сверкали нежной белизной над верхушками старого сумрачного леса, где растительность не была похожа на что-либо, вскормленное обычной землей. В этом лесу, например, можно было увидеть необычайный мох, заставивший Юргена содрогнуться. Так Анайтида и Юрген прошли по узким тропинкам, напоминавшим шелестящие зеленые пещеры, во дворик, обнесенный желтой мраморной стеной и мощеный таким же мрамором, где не было ничего, кроме матового изваяния некоего бога с десятью головами и тридцатью четырьмя руками: он изображался вскармливаемым некоей женщиной, а незанятыми руками держал еще и других женщин.

– Это Шинджешед, – сказала Анайтида. Юрген же сказал:

– Я его не осуждаю. Тем не менее, по-моему, этот Шинджешед доводит все до крайности.

Затем они прошли мимо изваяния Тангаро Лолокуонга, а потом – изваяния Легбы. Юрген почесал подбородок, и тот покраснел.

– Несомненно, королева Анайтида, – сказал он, – у вас необычный вкус в подборе скульптур.

После Юрген зашел вместе с Анайтидой в какую-то белую комнату с медными панелями, и там четыре девушки нагревали воду на медном треножнике. Они искупали Юргена, по ходу дела одаривая его поразительными ласками – языком, волосами, ногтями и сосками, – и они помазали его четырьмя маслами, а затем вновь надели на него блестящую рубаху. В Калибуре, как сказала Анайтида, сейчас нужды не было, и меч повесили на стену.

Эти девушки принесли серебряные чаши с вином, смешанным с медом, и еще они принесли гранаты, яйца, ячмень и треугольные, красного цвета хлебы, которые они с надлежащими телодвижениями посыпали сладко пахнувшими зернами. Затем Анайтида и Юрген разговлялись на пару, а четыре девушки им прислуживали.

– А теперь, – сказал Юрген, – а теперь, моя дорогая, я бы предложил заняться поиском тех любопытных удовольствий, о которых вы мне рассказывали.

– С большой охотой, – отвечала Анайтида, – поскольку эти наслаждения все до единого достигаются каким-либо отклонением человеческой природы. Однако вначале мне нужно настоятельно сообщить вам, что должен быть соблюден некий церемониал.

– И что же это за церемониал?

– Мы называем его Разрыванием Завесы, – и королева Анайтида объяснила, что они обязаны делать.

– Что ж, – согласился Юрген, – я готов отведать любой напиток.

И Анайтида провела Юргена в своеобразную часовню, украшенную весьма необычной росписью. Там было четыре раки, посвященные по отдельности Св. Космо, Св. Домиану, Св. Гиньолю Брестскому и Св. Футену де Варелю. В этой часовне находился некий человек в капюшоне и длинных одеждах в белую и желтую полоску и два голых ребенка – девочки. Одна из них махала кадилом, другая же держала в правой руке ярко-синий кувшин, наполовину наполненный водой, а в левой – погребец с солью.

Прежде всего человек в капюшоне подготовил Юргена.

– Вот копье, – сказал человек в капюшоне, – которое должно послужить тебе в сем приключении.

– Я благосклонно отношусь к приключениям, – ответил Юрген, – и верю, что оружие достойно того. Человек в капюшоне сказал:

– Да будет так! Но каков сейчас ты, таким прежде был я.

Между тем герцог Юрген поднял копье правой рукой и потряс им. Копье было большое, а его конец красен от крови.

– Смотри! – сказал Юрген. – Я человек, рожденный женщиной непостижимым образом. Сейчас же я, будучи чудесным, избран достойным совершить чудо и сотворить то, чего сам не могу постичь.

Анайтида взяла у девочки соль и воду и смешала их.

– Пусть соль земли даст возможность скудной жидкости принять на себя добродетель изобилующего моря!

Затем, встав на колени, она коснулась копья и начала с любовью его поглаживать. Юргену же она сказала:

– Да воспылаешь ты теперь душою и телом! Да будет бесконечный Змей твоим венцом, а плодоносный огнь солнца твоей силой!

Вновь заговорил человек в капюшоне:

– Да будет так! – голос у него был высокий и блеющий из-за того, что с ним сделали.

– Посему мы также взываем к тому, что не можем понять, – сказал Юрген. – Клянусь мощью поднятого копья, – и тут он левой рукой взял руку Анайтиды, – я, будучи человеком, рожденным женщиной непостижимым образом, сейчас ухватил то единственное, чего желаю всем своим существом. Я поведу тебя на восток. Я вознесу тебя над землей и надо всем, что есть на земле.