Гуль. Харизма +20. Том 1 (СИ) - Крымов Илья Олегович Страница 33

— Что у тебя с интерфейсом? — спросила Мэдлин.

— Хм?

— В верхнем левом углу обзора у любого игрока есть маленькая иконка в виде крестика, она вызывает меню основного функционала: в частности, путь к настройкам и кнопка выхода из игры.

— У меня такой нет.

— Не может быть, — поджала чёрные губы ведьма.

— Играбельных гулей тоже, — возразил я. — Или считаешь, что я просто очень хитрый НИП?

Она задумалась, углубилась в чтение, а я потерял концентрацию. Нос гуля был очень сильным органом чувств, и запах Мэдлин Пентеграм оказался непреодолимо соблазнительным. Рот наполнила слюна, в голове зашумела кровь и возникло приятное напряжение. Хотелось прижаться к белой коже лицом и укутать себя в запах этой женщины как в роскошное одеяло… Кажется, у Древних была история про человека с острым нюхом, не помню, чем она кончилась, но теперь могу понять, что он чувствовал рядом с красивыми женщинами. Поглощённый обонянием я прикрыл глаза и сам не заметил, как наклонился очень низко, почти коснулся губами изгиба шеи Мэдлин. Опьяняюще…

— Что ты делаешь? — спокойно спросила она.

Я поднял веки, ведьма смотрела из-под чёлки своими нефритовыми глазами, холодная, невозмутимая.

— Кажется, я застрял меж двух желаний.

— Каких?

— Не знаю, чего хочу больше, оказаться внутри твоего тела, или поместить его внутрь своего?

— К чему такие эвфемизмы? Разрываешься между желанием потрахаться и пожрать?

Она встала, сняла очки и стянула свитер через голову, оказавшись совершенно голой. Свечное пламя бросилось лизать широкие бёдра и большую грудь, в сосках и пупке сверкали металлические украшения, на боках и животе было чуть больше жира, чем в реальном мире считалось идеалом, и это показалось мне очень возбуждающим. Ведьма медленно повернулась вокруг собственной оси, показывая пышный зад и татуировку летучей мыши на пояснице.

— Что думаешь? — спросила она, уперев руки в бока с выражением потаённой гордости. — Я провела в редакторе персонажа несколько суток, добиваясь полного соответствия своему видению.

— Это произведение искусства, — ответил я, касаясь мягкого податливого живота, — которое необходимо осквернить.

Впервые её губы почти улыбнулись, нефритовые глаза хищно сузились. Я расстегнул ремень и скинул набедренную повязку, — глаза ведьмы опять расширились.

— Ох… — выдохнула она, — …ну привет…

Я схватил её, горячую и податливую, шагнул к кровати.

Глава 13. Ордос

Мэдлин Пентеграм совершенно не умела заниматься любовью. Зато она невероятно совокуплялась. Ведьма была ненасытна и, в отличие от прежнего нашего общения, предельно разнузданна. Её гибкое тело, нежный голос и ритмичная тряска форм гипнотизировали, а готовность и желание сделать вообще что угодно, даже самое немыслимое, — пугали. С ней было очень хорошо.

— Давно… — прошептала она, затихнув рядом после очередной двадцатиминутной скачки, — меня так… никто… не трахал…

— Меня так вообще никогда не трахали, — признался я, глотая пастью воздух.

Некоторое время мы лежали без движения, грея друг друга и восстанавливаясь. Потом она встала, подошла к столику и налила себе вина. Я лениво огляделся, задержал внимание на комоде, что также служил алтарём. Среди свечей, мелких статуэток, перьев, разбросанных камушков и косточек центральное место занимала яшмовая статуэтка в виде сидящего в позе лотоса долговязого человека; он поджал под себя ноги и скрестил на груди три пары рук, а вытянутая голова была довольно массивна…

— Это ведь не идол, верно?

Мэдлин скосила глаза на «алтарь», допила вино и поставила бокал.

— Это Дин-Донг, мой духовный якорь.

Она прошла через небольшой зазор между изножьем кровати и комодом, прикоснулась к стене и тот участок с щелчком отъехала в сторону.

— Ещё одна комната?

— Ванная, — сказала она, — я предпочитаю комфорт.

Ведьма зажгла в санузле свет и закрыла дверь, послышался шум воды. Поленившись ещё некоторое время, я поддался зову брюха и пошёл исследовать столик. Увы, ничего подходящего для альгуля в тарелках не нашлось, чувствуя нарастающий голод, я огляделся, заметил, что ворон наблюдал.

— Какая милая птичка…

— Если прикоснёшься к Каспару, отправишься на респавн, — донеслось из ванной.

— Он что, настолько опасен?!

Решив не испытывать удачу, отступил от посоха-жёрдочки. Ворсистый ковёр щекотал ступни, я ещё раз оглядел рисунок пятиконечной звезды, и вспомнил, что видел такой недавно. Коснулся одной из сумок, вызывая череду заполненных ячеек, и нашёл нужный предмет. Чёрная лента с застёжкой и круглым кулоном, на котором была изображена пятиконечная звезда; на каждой вершине звезды находился маленький сиреневый камень. Всплывающая справка была фиолетовой, и сообщала только: «???».

— Не хочешь принять душ? В ванну ты целиком не влезешь, но если…

Она вернулась в комнату с чёрным полотенцем, скрывающим туловище и со вторым — на голове. Лицо покрывал свежий макияж. И как только успела?

— Что значит этот символ?

— Пентаграмма, оккультный символ Древних.

— Пентаграмма? Как Пентеграм?

— Пентеграм как пентаграмма, — подтвердила Мэдлин. — Механика магии — одна из основных в «Новом Мире», так что этот символ используется во многих заклинаниях.

— Хм, значит, скорее всего, эта вещь «магическая»?

Я протянул ей ленточку с кулоном, ведьма присмотрелась.

— Где ты это взял?

— Не важно. Что это за вещь?

— Артефакт, чокер Госпожи Шабаша.

— Он ценный?

— С такими статами — очень ценный. Если собрать полный сет, то станет бесценным…

— Отлично. Прими его в подарок.

Нефритовые глаза ожгли холодом.

— Ты даже не представляешь, сколько он может стоить на мировом аукционе.

— М-м-м, тысяч десять Драгоценных?

— В качестве стартовой цены.

— Вот и хорошо, не люблю дарить дешёвки.

— Не приму.

— Почему?

— Буду чувствовать себя обязанной.

Я мягко подтолкнул её к зеркалу, стянул с головы полотенце, освободив неожиданно длинные красные волосы, скинул второе, встал позади, накинул чокер на белую шейку, чудом совладал с маленьким замочком и взглянул через плечо.

— Смотри, Мэдлин, как мы подходим друг другу. — Лапы альгуля охватили нежные груди. — Моё уродство оттеняет твою красоту. — Прижался торсом к её тылу, приблизил пасть к уху. — С ванной ты поторопилась.

Дыхание ведьмы становилось тяжелее, сердце ускоряло бег, я взял её руки и упёр ладонями в стену по сторонам от зеркала. Рот Мэдлин приоткрылся, во взгляд возвращался особый блеск.

— Смотри на себя, смотри и не отводи глаз, пока мы…

Она тихо застонала.

— …не перестанем быть одним.

«Внимание! Касандея отметила вашу безудержную страсть! Вы получаете достижение «Ненасытные Любовники»!»

«Внимание! Касандея дарует вам своё благословение! Теперь вы можете восстанавливать очки здоровья через взаимное сексуальное удовлетворение!»

Голод, обоняние, осязание, слух.

Я проснулся от нестерпимой жажды плоти, скатился на пол, запутался в простынях, дёрнулся и порвал шёлк. В животе словно вращался железный шар с лезвиями и крючьями, который измельчал меня. Пища! Нужно было что-нибудь съесть!

Запах! На столике ждала глубокая тарелка с обрезками костей. Кто-то аккуратно распилил их и оставил так, свежие, розовые, ещё живые. Я набросился на угощение и полностью отдался хрусту, челюсть дробила без остановки, божественный вкус костного мозга наполнял мою голову, а боль в животе понемногу унималась. Голод — единственная непреходящая истина гулей.

Успокаиваясь, открыл энциклопедию, перелистнул на новую страничку.

«Касандея — Роза Страстей, Сладостный Шип; богиня ярких эмоций и чувственных наслаждений; свободная, ветреная, неудержимая в страсти и ненависти, любовница и мстительница, защитница запретной любви, покровительница тех, чьи сердца пылают; моральный ориентир: хаотично-нейтральный».