Дворянство Том 1 (СИ) - Николаев Игорь Игоревич Страница 33

Так, в страдании, а также горькой жалости к себе, Елена отмеряла шаг за шагом, стараясь не спотыкаться и двигаться в общем ритме.

Пейзаж кругом не менялся, все та же «Шотландия» с холмами, только в унылых серо-желтых цветах бесснежной зимы. Или очень поздней осени, как посмотреть. За спиной таяли, уходя в белесую дымку, горы, а впереди тянулась бесконечная лента умеренно извилистой дороги. Движение было по меркам сезона оживленное, ежечасно встречалась телега или пешие. Одиночек почти не попадалось, в основном шли группами явные беженцы или переселенцы - мрачные, уставшие люди, тянущие скудную поклажу с выражением угрюмой обреченности или наоборот, решимости на лицах. По сравнению с большинством встречных маленький караван смотрелся богатым и хорошо вооруженным, так что на них косились настороженно и с облегчением вздыхали, когда группы расходились. Почти не было купцов, а если таковые и встречались, то все как на подбор - с пустыми телегами, охраной и пугливыми лицами людей, которые распродали все подчистую и теперь трясутся над мошной в ожидании момента, когда монеты окажутся, наконец, в крепком сундуке.

Гаваль негромко напевал что-то ритмичное, хорошо задающее темп движения. Пантин шел вместе со всеми, теперь женщина, наконец, рассмотрела его спокойно и внимательно, однако ничего нового не узнала. Одет воин-маг был как обычный странник, только без плаща и шляпы, что казалось удивительно не по сезону. За плечами нес корзину с веревочными лямками, похожую на штурмовой рюкзак. Но главное - Пантин не имел оружия, только крошечный - с клинком не длиннее пальца - ножик на поясе. Если бы не глаза, мучительно напоминавшие адские буркалы злейшего врага Елены, он ничем не отличался от обычного, только дурного на голову, путника, который не боится ни простыть на ветру, ни застудить почки на холодной земле.

Из по-настоящему интересных событий стоило упомянуть разве что встречу с «гусиным поездом». Здоровенная стая сотни в две откормленных, жирнющих птиц шла своим ходом к месту последнего упокоения, а интересно было то, что на лапах у каждой болтались кожаные башмачки с тесемками. Марьядек объяснил, что, дескать, по-настоящему деликатесные, «свиные» гуси водятся буквально в десятке мест на всю Ойкумену и вне их почему-то категорически не размножаются. Поэтому для продажи стада приходится гнать иногда по три месяца, обстоятельно, с перерывами и дополнительным откармливанием по месту прибытия. А чтобы птицы дошли в целости, зачастую их даже обувают. Судя по охране в целых пять вооруженных морд уголовного вида, разведение особенных гусей было весьма доходным занятием.

- Может и мне в гуси переписаться? - горько хмыкнул Гаваль, импровизируя на музыкальной дощечке печальную мелодию. - Им даже башмаки дают…

К вечеру впереди показалось селение побольше, типичный «поселок городского типа». Такие, как правило, вырастали там, где пересекалась пара не слишком значимых, но более-менее оживленных дорог плюс имелся еще какой-то собственный промысел, заманивающий купцов хотя бы в пределах графства. Этот городок с тремя десятками домов кормился за счет бочкарей и других ложкорезов, причем явно кормился неплохо. При виде дымов из труб компания воспрянула духом, рассчитывая на ночлег под крышей и еду из настоящей печки.

В таких небольших селениях постоялый двор мог быть, а мог и отсутствовать, в последнем случае ночлег можно было найти в «питейной избе», а также домах побольше, чьи хозяева за умеренную плату сдавали сараи, клетушки, зачастую и собственную постель. Поэтому «великолепная десятка», как про себя назвала ее лекарка, не мешкая отправилась в центр городка, к церкви Единого, провожаемая любопытствующим и взглядами.

Гаваль делился грандиозными планами культуртрегерства, намереваясь сразить пейзан и горожан сладкозвучным пением. Дескать, потренировавшись на бездуховной и железноухой аудитории, теперь он готов зачаровать хоть ангела небесного. Кадфаль одобрял смелое намерение, памятуя о долге. Гамилла скупо улыбалась с большой ноткой иронического сомнения, но держала скепсис при себе. Кажется, этот день был последним из оплаченных Гавалем, но дальнейшие планы арбалетчицы оставались туманными. Горец упорно и деловито стучал костылем, он явно устал, до холодного пота на лбу и посеревшего лица, но сдаваться не собирался. Елена сделала зарубку в памяти - не забыть проверить повязку и состояние раны.

Пахло стружкой, дешевым лаком, смолой и дегтем. Улицы были умеренно чистыми, почти без грязи, а также обязательных для нормальной деревни луж по щиколотку. Деревянно-глинобитные домики в один, реже два этажа (если считать большие чердаки за самостоятельный уровень) стояли почти ровно и не утопали в земле так, что крыша начиналась на уровне глаз пешехода.

В общем, городишко бочек и ложек Елене даже понравился бы, не мучай ее страдания тела.

Центр городища уже был занят, причем сразу двумя группами. Первая казалась безобидной, то были странствующие циркачи, притом явно усеченного состава. Пантократор знает, что они тут надеялись обрести, как правило, с наступлением холодов прекращалась не только сельскохозяйственная, но и культурная жизнь. Бродячие музыканты и прочие люди творческих ремесел заканчивали «чес» по завершению осенних ярмарок и старались зимовать при господских дворах или в городах побольше. Там кормились, выступая по кабакам и разным кварталам, чтобы программа не приедалась. Но у этих, наверное, случилась какая-то беда, не позволившая свернуть гастроли вовремя. В труппе имелись клоун, акробатка, два стареньких фургона, влекомые не менее старыми, печальными мулами… и все. Городская общественность интереса к цирку на конной тяге не проявляла, то ли программа ужалась до полного непотребства, то ли здесь все выступления уже прошли, так что платежеспособный спрос на зрелища себя исчерпал.

Впрочем, циркачи не представляли для беглецов ни интереса, ни опасности. Вторая группа оказалась куда неприятнее, это был неполный десяток вооруженных людей под хоругвью, где на красном фоне желтела восьмиконечная звезда. Эту комбинацию Елена знала, звезда символизировала Империю в целом, точнее единство власти Императора на восемь сторон света, и означала, что ее носители выполняют государево дело. Судя по отсутствию личных прапоров, благородных людей в отряде не имелось, но бойцы казались хорошо вооруженными, чуть ли не на уровне сержантов. Видимо наемники на императорской службе. К сожалению, хоругвь странники заметили слишком поздно, так что отворачивать и обходить городок оказалось уже запоздало.

Раньян скомандовал остановиться и подал Грималю незаметный со стороны знак. Слуга тут же ссадил Артиго с коня и замотал ребенка в самый поношенный и нечищеный плед. Искупители, как обычно, незаметно и слаженно переместились ближе к Елене, страхуя от превратностей жизни, Елена, в свою очередь, приняла уже отработанный вид сутулой и невзрачной дылды, которая тупо смотрит себе под ноги, безразличная к окружающему миру.

Раньян, внешне безоружный и доброжелательный, направился к вооруженным людям, которые в данный момент полностью заняли единственный постоялый двор с конюшней и прибивали прямо к стене церкви какую-то грамоту. Елена сначала подумала, что он дурак, затем подумала еще и решила, что в этом есть смысл. Довольно большое сборище, которое при виде государевых людей спешит побыстрее свалить, вызывает подозрение и логичный вопрос: чего же они так опасаются?

Бретер затеял беседу с главарем, который держался настороженно, во всяком случае поначалу. Слово за слово и, хотя разговор был не слышен, стало ясно, что обойдется миром. На прощание командир и бретер едва ли не руки друг другу пожали, обменявшись учтивыми поклонами. Раньян изо всех сил стараясь идти небрежно, с нарочитой неспешностью, вернулся к своим, взял под уздцы лошадь и тихо, почти не шевеля губами, скомандовал:

- Идем.

Гаваль, разумеется, не понимающий важность момента, открыл было рот, намереваясь противиться, однако посмотрел в глаза бретера и мгновенно замолк. Гамилла положила руку ему на плечо и направила по новому курсу, молча, без эмоций, принимая новую вводную как само собой разумеющееся. Определенно, татуированная арбалетчица все больше нравилась Елене. Чувствовалась в госпоже стрел спокойная уверенность человека, что не ищет приключений, но ежели разминуться с ним не удалось, действует хладнокровно и разумно. Захотелось узнать про Гамиллу больше, ведь такая выдержка куется лишь в кузнице богатого опыта.