Отец Пепла (СИ) - Крымов Илья Олегович Страница 33

— А я знаю эту историю, — сказал воевода эаб Феладан, — она о демоне, который грыз корни гор, вызывая лавины и камнепады. Его же победил… победил… Забыл.

— Я тоже слышал, — сказал Кумбах эаб Вильтесау, крутя в пальцах свою большую трубку. — Имя не упоминается в этой истории, говорится лишь, что некий герой с Государева благословения совершил величайший подвиг. Он ступил за Жуткие ворота, спустился в заповедную тьму, и через некоторое время Драконий Хребет начало страшно трясти.

— Это правда, — заверил Озрик, — трясло ужасно, мне казалось, что весь мир ходуном ходил, но потом, когда всё закончилось, тварь из заповедной тьмы больше никогда не досаждала империи. Тот, кто сделал это, вышел из-за Жутких ворот, а дальнейшая его судьба неизвестна, как и его имя, и происхождение.

— И зачем ты нам об этом поведал, почтенный? — спросил эаб Вильтесау.

— Затем, что это важно. Описанное случилось всего три поколения назад, при мне, но Жуткие ворота стоят уже тысячи лет. Тысячи лет Кхазунгор страдал оттого, что чудовище грызло корни гор, и, опять же, так тоже было не всегда. В седой древности тварь вела себя смирно, спала там, внизу, так глубоко, что, даже наши глубинные рубежи покажутся мелкой ямкой. Причину тому я узнал уже в старости, когда смог добраться до богатых библиотек рексов Охсфольдгарна. — Старик перевёл дух, явно собираясь с силами для чего-то трудного. — Оказалось… Оказалось, что наши предки подкармливали тварь кровью, тем покупая себе мир. Потом этот мрачный обычай отвергли, но текст священен и знания сохранились для нас, потомков. Я читал эти строки, дрожа от страха, ведь на ломких страницах были описаны… Существовало одно место, долина Каменного Стола, где тысячи невольников отдавали свою кровь на особом алтаре. Место называлось так неслучайно, в ней стоял древний мегалит, каменная плита огромного размера, поставленная на четыре столба, и сегодня мы видели её.

— Мы видели? — спросил Оредин.

— Её спрятали, обложили стенами вулканической породы, надстроили купол. Я тоже не понял бы, но внутри, на месте заклания, символы… те самые, что в древних книгах. Всё полностью соответствует зарисовкам, до мельчайших деталей. Слушайте меня, воины гор! Пепельный дол — это долина Каменного Стола, место, путь в которое специально не стали описывать наши предки! Проклятое, злое, отравленное место, где они позорно чествовали страх перед тварью недр! Это место помнит нашу слабость, и здесь…

— Довольно, — оборвал бывшего учителя Оредин. — Вы можете идти, почтенные. Выполняйте свой долг, ждите приказов.

Воеводы подчинились с излишней поспешностью, сейчас им больше всего хотелось скрыться, будто под сводом шатра ожили все их застарелые, давно погибшие страхи. Остался Озрик, и Глосротон тоже.

— Ты хотел сказать им, что это место помнит нашу слабость и здесь мы обречены быть слабыми, не так ли? Совсем выжил из ума, старый… друг? — тихо прорычал наследник, расстёгивая ремни левого наруча, стягивая латную перчатку. — Может быть просто сдадимся людям?

— Не надо сдаваться, Оредин. Собрать лагерь и убраться, — вот, лучший выход. Если Улдин захочет отомстить людям, если захочет получить свои обожаемые сокровища, он пришлёт гигантов, пришлёт скраффингов и камнелобых галыванов; у него достаточно слуг, которые смогут одержать победу здесь…

— Чушь! Мы терпим неудачи не из-за сказок, а потому что не рассчитали сил. Выдвинулись сюда потому что один замученный до полусмерти дылда смог что-то там связно прорыдать! И раз уж добыча здесь есть, отец не пришлёт за ней инородцев! Суть в том, чтобы сокровища захватили гномы, верные ему, те, кто не забудет о долге и не поддастся жадности.

Бинты на левой руке были черны от крови, она капала на стол.

— Если у тебя нет других советов, старый друг, прошу, уйди пока. Пусть придут слуги и лекарь, мне понадобятся силы, чтобы ждать возвращения эаб Годвура.

— А когда он вернётся?

— Когда он вернётся, — тихо прорычал наследник крови, — я укорочу его бороду, чтобы она соответствовала юношескому задору и юношеской глупости, которые овладели им!

///

Разобрав доклады о состоянии дел в лагере, точно узнав количество пищи и топлива на складах, Оредин устал. Рука болела, снадобья не особо спасали, зато чёрное вино, густое и сладкое, помогло забыться сном. Однако же спал наследник чутко, и сразу открыл глаза, лишь только услышав голоса.

— Господин? — Один из телохранителей отодвинул полог.

— Что там?

— Послание от врага, господин.

В руке воина лежала длинная стрела, обмотанная чем-то.

— Подай.

Стрела легла поверх бумаг, Оредин с трудом перерезал нитку и размотал кусок тонко выделанной кожи. Ровные линии символов, точно таких, что были высечены за бронзовыми воротами, — язык старого Грогана. Сейчас на западной равнине его использовали жрецы человеческого бога, но Оредин знал гроганский неважно. Пришлось прочитать несколько раз, чтобы вникнуть.

— Эй, там, передайте мой приказ сигнальщикам вагонов: пусть светят в пустоту «условия приняты». После полуночи к нам прибудет переговорщик. Огня не открывать!

Глава 7

Цена свободы часть 3

Боевые слуги закончили облачать его в броню, наследник крови вышел из шатра в ночь, огляделся и понял, что лагерь оживлён. Сегодня небосвод был чист, мириады звёзд и луна украшали его тёмный бархат… и комета растянулась уродливым шрамом. Предвестница бед. Подумав об этом, гном разозлился на себя, ведь, если отрицать глупые предрассудки, то все разом, а не по выбору.

Слуги подвели колесницу, запряжённую белыми козерогами. Править с одной здоровой рукой было тяжело, но Оредин пустил животных рысцой, проехал по главной улице лагеря и покинул периметр. С крыш вагонов за ним пристально следили многочисленные стрелки; сильные фонари с зеркальными отражателями шарили по округе. Наследник крови остановил колесницу, прикрыл глаза и подставил лицо ночному ветру. Если бы не свет со стен, глаза привыкли бы, и он стал бы видеть весьма неплохо, однако, сейчас тьма казалась непроглядной. У людей был прекрасный лучник, такой искусный, что его стрелы искали уязвимости в гномской броне как дрессированные. Оредин был на виду, без шлема, если кто-то пожелал бы убить его, это оказалось бы несложно. Тем не менее, наследник крови не дрожал от страха.

— Потушите их, ради Матери-Горы! — прозвучал злой голос Озрика сверху. — Из-за вас наследник крови там совершенно слеп! Погасите свет!

Фонари погасли и стало действительно легче, луна и звёзды осветили Пепельный дол. Прошло какое-то время, прежде чем вдали зажегся одинокий тёплый огонёк. Пожалуй, всё войско наблюдало за тем, как он приближался. Громкий перестук копыт разносился всё ближе, и скоро всадник на скаковом овне подъехал к той части периметра, которая условно могла считаться воротами.

Человек казался очень высоким, с прямой спиной и в доспехах, каких этот мир давно уже не видел. Торс покрывал мускульный панцирь из начищенной бронзы, украшенный раскинувшим крылья драконом на груди; ветер хлопал полами тяжёлого красного плаща, ноги были обуты в сандалии, а на голове сидел шлем с высоким гребнем, украшенный самоцветами. Глаза человека напоминали пару льдисто-голубых бриллиантов, такие же колючие, твёрдые, почти белые; жёсткое обветренное лицо не выражало никакого чувства и было покрыто вытатуированными чешуйками, длинный прямой нос имел утолщение под переносицей, губы сжимались в тонкую нить, а на подбородке виднелся небольшой шрам.

Человек потушил фонарь, с которым приехал, и бросил его на землю.

— Следует представиться, — сказал он на сносном гонгаруде. — Я Фуриус Брахил, легат Девятого легиона.

— Легат?

— Верховный военный предводитель, как и вы.

— Понятно. Может быть, в твоих жилах ещё и благородная кровь течёт?

— Когда-то, — возможно. Мой далёкий предок был имперским аристократом, но с тех пор Брахилы продолжали род с женщинами ото всех человеческих народов, у которых могли их украсть. Так что сейчас я, скорее всего, абориген этих мест и вообще простолюдин. А вы, господин гном, возводите родословную к самому Туландару, как я слышал? Вызывает уважение.