Робин Хобб - Корабль судьбы (Том II) Страница 33

– Жаль, что так вышло, – сказал он окровавленному мальчишке. – Прости меня. Я не должен был брать тебя с собой в этот поход. – И возвысил голос: – И ты прости меня, Совершенный. Я завел тебя в такую даль, мы оба на что-то надеялись. И все ради вот такого конца. Я вас обоих подвел. Я подвел всех. – Брэшен набрал побольше воздуха в грудь и с ненавистью выкрикнул: – Я сдаюсь! Сдаюсь и прошу для моей команды пощады! Капитан Трелл, шкипер живого корабля «Совершенный», сдается и просит пощады матросам!

Гвалт стоял неимоверный – потребовалось время, чтобы его слова были услышаны. Но наконец стих звон сабель, и стал слышен только стон раненых, и Брэшен увидел шедшего к нему человека. Одноногого мужчину с изящно завитыми усами, в нарядном камзоле, отнюдь не запятнанном ни кровью, ни потом. Это мог быть только капитан Кеннит.

– Уже сдаешься? – осведомился он сухо. И жестом указал на собственное оружие, так и не покинувшее ножен. – Но, господин хороший, я едва успел подняться на борт. Ты уверен, что хочешь сдаться? – Кеннит обвел глазами палубу, на которой стояли группки уцелевших моряков. Их оружие лежало на палубе, притом что на каждого смотрел добрый десяток сабель. Пиратский капитан белозубо улыбнулся и произнес самым очаровательным тоном: – Я полагаю, мои ребятки только обрадуются, если они подхватят оружие и сделают еще попытку отбиться. Как-то жалко, знаешь ли, сдаваться почти без драки. Вам прежде не доводилось сражаться, ведь так?

Каждую фразу капитана сопровождал дружный хохот, и этот смех обжигал Брэшена, точно языки пламени. Он опустил глаза, чтобы не видеть взглядов отчаявшейся команды. И натолкнулся на лицо Клефа. Глаза юнги были полны слез. Мальчишка даже дерзнул оспорить решение капитана:

– А я нипочем не сдался бы, кэп. Я б за тебя умер! Брэшен выпустил рукоятку сабли и накрыл ладонью льняную голову юнги.

– Я знаю, – проговорил он. – Этого-то я и не хотел.

…Вот так. Все же ему было даровано опрятное завершение всех дел. Куда более опрятное, нежели он смел надеяться, особенно если учесть все подводные камни, на которые напоролся его первоначальный план. Кеннит даже не озаботился подойти и принять оружие побежденного капитана. Этот дурень, деревенщина, и так бросил его на палубу, видимо не имея ни малейшего понятия о том, как делаются дела. Так что Кенниту не было никакой нужды подниматься на бак. Ну, не то чтобы он боялся это сделать, но все же.

Его команда успела соскучиться без настоящего сражения. Нынешний бой, право, не заслуживал такого названия, ибо кончился прежде, чем команда как следует вошла во вкус. Пожалуй, надо будет отловить пару-тройку работорговых судов, чтобы дать ребятам развлечься. Покамест Кеннит ограничился тем, что приказал запереть сдавшихся в трюмах. Те пошли без особого сопротивления, видимо полагая, что в самом обозримом будущем Кеннит переговорит с их капитаном, обсуждая условия выкупа. Как только они скрылись из виду, Кеннит велел побросать за борт мертвецов. И с презрением отметил, что змеи быстренько похватали дармовое мясо – то самое, которое они отказались добыть по его слову. Ладно, пускай думают, что это им подачка от Молнии. Нет, точно надо будет погоняться за невольничьими судами. Глядишь, змеи снова подкормятся и станут послушней.

Хорошо было и то, что Кенниту – и Проказнице – так и не пришлось иметь дела с Альтией Вестрит. Все разрешилось само собой. На борту не обнаружилось женщин – ни живых, ни мертвых. Капитан Трелл явно мучился, без конца выспрашивая, не подобрали ли кого-нибудь с опрокинутой шлюпки. Кеннит в ответ лишь передернул плечами. Если эта самая Альтия вправду находилась в той шлюпке, она всяко не вернулась на борт. Кеннит позволил себе даже слегка вздохнуть. Возможно, от облегчения. Он терпеть не мог лгать Уинтроу – а ведь иной раз приходилось. Так вот теперь он с легкими сердцем сможет ему заявить: что бы ни произошло с твоей теткой, я тут ни при чем!

Глаза Трелла нехорошо сузились, когда Кеннит приказал ему убираться вниз с остальными, но делать нечего – он пошел. Когда тебя сразу три сабли подталкивают в спину, выбор остается небогатый. Хлопнула крышка трюмного люка и оборвала голос пленного капитана.

Кеннит отослал всех своих людей назад на Проказницу. Он отозвал в сторонку только троих и очень негромко велел им вернуться с бочонками масла для фонарей. Они явно удивились, но воздержались от каких-либо вопросов. Когда же удалились и они, Кеннит в одиночку, никем не тревожимый, прошелся по палубам. С его корабля доносился гул голосов, возбужденных недавней и легкой победой, здесь же из-под палубы долетал ропот взволнованный и тревожный. Кеннит припомнил, что среди прочих в трюмы загнали и несколько тяжелораненых. Что ж, долго мучиться им не придется.

Палуба была испятнана кровавыми силуэтами павших. Багровые потеки марали чисто выскобленные доски. Стыд-то какой. У капитана Трелла явно был пунктик насчет порядка и чистоты на корабле. Таким чистым Кеннит Совершенного ни разу еще не видел. Игрот поддерживал на борту железный порядок и дисциплину, но в такие мелочи, как навощенное дерево и хорошо надраенная медяшка [8], отнюдь не вдавался. Ну а когда кораблем командовал отец Кеннита, здесь царил такой же бардак, как и в его доме. От этой мысли сердце Кеннита странным образом затрепетало, причем талисман – вот уж акт милосердия – в кои веки раз промолчал, не стал насмехаться. Капитан еще раз обошел знакомые палубы. Пленники в трюмах понемногу стихали. Очень хорошо…

Один за другим прибыли трое матросов, каждый принес по бочонку горючего масла.

– Расплескайте его повсюду, парни, – распорядился Кеннит. – По палубам, надстройкам, снастям. Сделаете – и возвращайтесь на наш корабль. – Он хмуро смотрел на своих пиратов, желая убедиться, что они как следует прониклись серьезностью происходившего. – Я буду последним, кто покинет это судно. Сделаете дело – и убирайтесь немедля. Обрубите все концы, кроме кормового. И передайте всем: я хочу, чтобы мои люди тоже ушли с палубы. Поняли? Все поголовно! Я тут должен завершить одно последнее дело.

Они послушно покивали – и оставили его одного, так что Кеннит стоял в сторонке и просто смотрел, как они поливают все кругом маслом. Когда же по палубе покатился последний опустевший бочонок, он жестом приказал парням удалиться. Наконец-то ему никто не мешал! Борясь с усилившимся ветром, Кеннит поднялся на бак. И сверху вниз посмотрел на склоненную голову Совершенного.

Если бы корабль был способен на него посмотреть, если бы Кенниту пришлось встретиться с его взглядом – гневным, вызывающим, печальным или даже радостным, – он не нашел бы в себе силы заговорить. Но что за глупые мысли, право! Совершенный при всем желании не мог поднять на него глаза, потому что глаз у него не было, и об этом много лет назад позаботился не кто иной, как Игрот. Правда, топориком орудовал Кеннит, а корабль при этом еще и бережно держал его на руках, чтобы мальчишка мог достать до лица. Им вместе пришлось через это пройти, потому что Игрот сказал: если не будет исполнено – Кеннит умрет. Он, Игрот, стоял на палубе, как раз там, где теперь стоял Кеннит, и, смеясь, наблюдал, как Кеннит делал это грязное дело. Поскольку к тому времени Совершенный успел убить двоих добрых матросов, посланных Игротом его ослепить.